Погасить Черное Пламя - Гинзбург Мария - Страница 97

Она и не стала пытаться объяснить, что телепортируется в замок просто потому, что не знает и не видит другого пути для себя. Что больше готова погибнуть в замке, чем вернуться из него… Она не знала, как ей жить дальше, после победы.

Глиргвай молча вытащила меч.

Лагкаэр горько усмехнулся и отошел в сторону.

Девушка сбежала на террасу. Она остановилась в центре гексаэдра, выложенного из более светлой плитки.

– Я хочу оказаться рядом с Лайтондом! – задыхаясь, выкрикнула Глиргвай.

На террасе вспыхнула магическая сфера, на миг сделав розовые кусты угольно-черными.

Лакгаэр, чувствуя невыносимую слабость в ногах, спустился вслед за ней и замер перед входом на террасу. Ему было больно даже дышать.

В коридоре гулко заворчали, а затем все затихло. Светящиеся липкие щупальца перестали лезть сквозь дверь, как сорняки из грядки нерадивой хозяйки.

– Что такое? – удивился Радагаст.

У него за спиной громыхнуло так, словно там взорвалась средних размеров бомба, случайно оброненная боевой ведьмой. Палач обернулся, по привычке пригибаясь. Осколков, разрывающих все живое, на этот раз опасаться не приходилось. Рядом с Лайтондом стояла невысокая девушка в желтой куртке и красной юбке. Радагаст понял, что она телепортировалась сюда. Эльфы улыбались ей.

Зигфрид с чувством обнял Глиргвай.

– А мы уже думали, ты нас бросила, – сказал он.

– Бросишь вас, как же, – пробурчала эльфка.

– Вы простите меня, что так получилось, – сказала она, обращаясь к Лайтонду.

Верховный маг Фейре улыбнулся, легко и дружелюбно:

– Главное, что теперь ты здесь.

Глиргвай не хотелось смотреть на Аннвиля, но пришлось. Парень был бледен, нос у него заострился, а кожа на скулах натянулась. Глаза в неверном магическом свете казались черными. Она почувствовала, как он ждет ее слов. И что он не сомневается, какими они будут, и весь подрагивает от нетерпения, ярости и неизбежности предстоящего скандала.

Аннвиль уже понял, что ему предстоит вернуться во дворец, в тепло, уют и безопасность… но никак не мог поверить в это.

– Лук отдай, – произнесла Глиргвай неохотно.

У Аннвиля дрогнула верхняя губа. Глиргвай было бы легче, если бы сейчас он показался ей отвратительным, но Аннвиль и в ярости оставался таким же красивым, как и всегда. Эльф молча отдал лук девушке. Лайтонд поднял руки, чтобы отправить Аннвиля обратно.

И тут сын Лакгаэра не выдержал.

– Но почему? – закричал он так, что вздрогнули даже мандречены, скромно ждавшие исхода ситуации у дверей. – Да чем же она лучше? Какой из нее воин, она же девка! Почему вы вообще ее взяли? Трахается она хорошо, это и я знаю! Но мы же идем на битву, здесь на другое надо смотреть!

Глиргвай невозмутимо молчала. На нее вдруг накатила усталость; девушке хотелось, чтобы это все поскорее закончилось.

– А мы на другое и смотрим, – сказал Рингрин, поняв, что Глиргвай не собирается отвечать. – Сколько людей ты убил, Аннвиль?

Лицо парня пошло алыми пятнами.

– А приходилось ли тебе убивать эльфов? – очень холодно спросил Лайтонд. – Соплеменников?

Глиргвай незаметно покосилась на него. Убивать темных эльфов не приходилось и ей, а серых эльфов, сгоревших в Фаммирен, партизанка соплеменниками не считала.

– Передай Лакгаэру мою самую искреннюю признательность, – закончил Верховный маг Фейре и сделал неуловимый жест.

Аннвиль исчез в яркой вспышке.

– Так вот в чем дело, – сказал Владислав. – Так хотелось ему стать героем, что в женское платье нарядился…

Искандер глянул на дверь каморки и заметил:

– Похоже, именно эта девушка успокоила духов. Они перестали атаковать нас, когда она появилась. Сильная колдунья, стало быть.

– А ты тоже хочешь стать героем? – довольно-таки издевательски осведомился Радагаст у Владислава. – С Сандро все понятно, мне на него сегодня приказ принесли… Но что ты здесь делаешь? Ты же врач, я видел тебя в аптеке.

Владислав ничего не сказал, но яростно посмотрел на палача.

– Оставь его, Радик, – произнес Искандер. – Он здесь из-за меня.

– Ты болен?

– Если это можно так назвать, – пробурчал бывший командир императорских гвардейцев. – Если у меня будет… ну, припадок… он даст мне морфия.

Радагаст смерил Искандера взглядом – настолько же сочувствующим, насколько и циничным.

– Это твое дело, – сказал он. – Но я думаю, вы оба знаете – морфием не лечатся.

Сидхи подошли к людям.

– Можно продолжать путь, – сказал Лайтонд. – Духи больше не тронут нас.

– Куда теперь? – спросил Радагаст.

– Я просканирую местность, и решим, – сказал Лайтонд.

Он чуть прикрыл глаза. Сидхи и люди почтительно замолчали. Девушка в красной куртке и желтой юбке окинула мандречен взглядом – быстрым, острым, безразличным.

– Мне хотелось бы знать, с кем я вместе иду в бой, – сказала она негромко.

– Это Искандер, это Радагаст, а это Владислав, – объединив всех мандречен небрежным взмахом руки, ответил Рингрин.

– У вас смешное имя, – сказала эльфка Радагасту. – На нашем языке оно звучит почти как «красный гость».

– А у нас так зовут бога войны, – ответил мандречен. – А как тебя зовут?

– Глиргвай, – ответила эльфка. Радагаст только покачал головой – больно заковыристое имечко оказалось у девушки.

– Это Рин, а это Зиг, – заключила Глиргвай. – Лайтонда вы, наверное, знаете.

Верховный маг Фейре открыл глаза.

– Черный Кровопийца проснулся, – сказал он. – Император услышал шум, и ползет на восток от тронного зала.

– Дракон двигается ко взлетной площадке, на башне, – догадался Искандер. – Он хочет улететь.

Эта новость ободрила заговорщиков. Император не хотел драться с ними, значит, не был уверен в приятном исходе битвы для себя.

– Мы можем его перехватить? – спросил Рин.

– Да, – ответил Искандер. – Если успеем перекрыть выход из анфилады.

– Показывай дорогу, – сказала Глиргвай.

Заговорщики покинули каморку при пыточной и двинулись длинными коридорами. Прозрачно-зеленые стражи висели в воздухе над их головами, напоминая вселенские сопли. Глиргвай шмыгнула носом.

– Не обращай внимания на всяких придурков, – услышала она.

Оказалось, что Рингрин идет рядом с ней.

– Я не обращаю, – пожала плечами девушка. – Мне просто стало ужасно страшно, что вы все погибнете здесь из-за меня… ну, из-за того, что я… что я опоздаю.

– Нет. Если мы и погибнем, то все вместе. Руки не дрожат?

Глиргвай молча показала принцу свою узкую ладошку с растопыренными пальцами – ни один из них не дрожал.

– Если… мало ли… у меня эликсир есть, он делает руку твердой, – негромко произнес Владислав, шедший рядом с ними.

Эльфы недружелюбно посмотрели на него.

– Откуда вы знаете наш язык? – спросил Рингрин.

– Я учился в храме Красной Змеи, – ответил тот.

– Спасибо, – сказала Глиргвай. – Я буду иметь в виду.

Заговорщики уже были перед тяжелыми двустворчатыми дверями. Они, как вспомнила Глиргвай, и вели в анфиладу. Из-за дверей, хотя и очень отдаленно, слышалось тяжелое, нечеловеческое дыхание. Что-то трещало и ломалось. Лайтонд не торопился открывать двери. Верховный маг Фейре ментально сканировал пространство.

– У него заложники, – сообщил он.

– Это, должно быть, из числа заключенных, – предположил Искандер.

– Они все равно приговорены на этих выходных, – заметил Радагаст. – Я читал ведомость.

– Мы не остановимся, – сказал Верховный маг Фейре. – Даже если он будет рвать их на куски на наших глазах. Ясно?

– Среди них есть люди? – нервно спросил Владислав.

Лайтонд посмотрел на него долгим взглядом.

– Нет. Только эльфы.

Потрескавшаяся каменная балка вела на другой берег канавы, полной черной воды. Коруна задумалась о том, почему мостик через окружавший капище ров сделали каменным, а не деревяным – ведь это бы обошлось намного дешевле.