Неудержимое желание - Энок Сюзанна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая

Он неслышно и уверенно, ловко, как пантера, вплотную подошел к ней. О, она допустила ошибку! Ей следовало уйти, пока она не разрушила все, что было ею задумано. Оказалось, что она больше не способна ненавидеть его.

— Я хочу спросить тебя, — сказала девушка, пытаясь собраться с мыслями. — Я хочу знать…

— Почему? — подсказал он. Кажется, вопрос совсем его не удивил.

— Не надо лжи и витиеватых объяснений, Тристан, — решительно заявила она. — Просто скажи мне.

Помедлив, он кивнул:

— Во-первых, мне было двадцать четыре года, и я был очень глуп. Когда в клубе я услышал, как кто-то предлагает пари на поцелуй и чулок леди Джорджи, я охотно заключил его. — Он смотрел на нее, и в его взгляде не было привычного выражения уверенности и надменности. — Но не ради выигрыша. Просто воспользовался поводом.

— Поводом для чего?

Он наклонился и провел пальцем по ее щеке.

— Для этого.

Джорджиану охватила дрожь.

— Было время, когда я отдала бы тебе чулок. У тебя не было необходимости…

— Я и собирался попросить у тебя чулок. Но как только прикоснулся к тебе, мне захотелось большего. Я привык получать все, что хотел. А я хотел тебя, Джорджиана.

Она понимала, что он хотел этим сказать. И в те времена, и теперь его поцелуй молнией пронзал ее тело.

— Хорошо, я понимаю это. Но когда я узнала о пари, почему ты ничего мне не объяснил?

Тристан нахмурился и уставился на свои сапоги, как провинившийся школьник.

— Я не должен был делать то, что сделал, — поднимая глаза, ответил он, — каковы бы ни были причины для этого пари. Ты имела полное право сердиться на меня.

— Так где же мой чулок? — пересохшими губами прошептала она.

Неожиданно он улыбнулся:

— Я покажу, если хочешь.

Ее всегда беспокоило, что Тристан мог кому-то отдать чулок или бросить там, где его могли найти и, зная о пари, предположить самое худшее. Все эти годы Джорджиану не покидал страх, что ее репутация будет погублена.

— Покажи.

Взяв горящую лампу, Тристан сделал знак следовать за ним. Он повел ее по коридору, ведущему в западное крыло дома, и она заколебалась. Там были расположены его личные комнаты и спальня. Но если виконт надеялся, что она может простить его, то, возможно, он влюбится в нее и она успеет помочь Амелии. Осторожно ступая, Джорджиана последовала за ним, словно эта ночная рискованная прогулка ее совершенно не волновала.

Они остановились перед закрытой дверью. Оглянувшись, как будто желая убедиться, что она все еще здесь, Дэр открыл дверь, и они вошли в комнату.

— Это твоя спальня, — сказала она, нервно сглотнув, когда он закрыл и запер дверь.

Не отвечая, он подошел к комоду, стоявшему в углу этой большой темной комнаты, и выдвинул верхний ящик.

— Вот, — повернувшись к ней, сказал он.

Виконт протянул ей небольшую деревянную шкатулку почти такой же величины, что и футляры ее вееров. Нахмурившись, она подошла к нему и подняла резную крышку красного дерева. Внутри лежал аккуратно свернутый чулок. Она узнала его, потому что сама вышивала на нем цветы.

Джорджиана подняла глаза и встретила его пристальный взгляд.

— Значит, ты проиграл пари, — прошептала она.

— Я потерял большее. — Положив шкатулку обратно в ящик, он с нежностью взял в ладони ее лицо. — Джорджиана, я так сожалею — прошептал он. — Не о том, что я совершил той ночью, ибо этого уже не изменишь, а о том, что тебе пришлось пережить потом. Я бы все исправил, если бы смог.

Не дожидаясь ее ответа, он прикоснулся к ее губам. Огонь пробежал по ее жилам, но он не стал целовать ее, как она ожидала и хотела.

— А теперь, — улыбнувшись, сказал он, — за мной вальс.

Он медленно закружил ее вокруг постели перед горящим камином. Джорджиана даже представить себе не могла, что когда-нибудь она будет в тихом полумраке танцевать в спальне какого-то мужчины, тем более в спальне виконта. У нее кружилась голова и перехватывало дыхание, она знала, что ни с одним мужчиной, кроме Тристана, не осмелилась бы на такое.

Неслышная мелодия вальса звучала в ее сердце. Ее юбка шурша касалась его ног, Тристан слишком близко прижимал к себе Джорджиану, нарушая всякие приличия. Однако здесь они могли делать все, что им хотелось. Никто никогда не узнает.

— Подожди, — прошептала она.

Дэр остановился и ни о чем не спросил, когда, опершись на него, девушка наклонилась, сбросила туфли и швырнула их к камину.

— Когда ты последний раз танцевала вальс босиком? — спросил он.

— Когда мне было десять лет, в гостиной в Харкли. Грей учил меня. Он требовал, чтобы я сняла туфли, иначе я, как слон, затопчу его. Мама была в ужасе. — Они снова медленно закружились, и Джорджиана прильнула щекой к его груди. Его сердце сильно и быстро билось в одном ритме с ее сердцем. — По-моему, мама тогда предполагала, что Грей женится на мне. Как будто я захочу выйти за такого злюку.

— Он рассказывал о тебе в Оксфорде, — заметил Тристан, не прерывая танца.

Джорджиана закрыла глаза, слушая биение его сердца и звук его голоса.

— Полагаю, ничего хорошего.

— Он упомянул, что бросил тебя в пруд, чтобы ты не ходила за ним по пятам по всему имению.

— Да, головой вперед. Я всплыла с пиявкой на носу. Потом он еще долго уверял, что она высосала мои мозги. Мне было шесть, а ему четырнадцать, и я верила ему, пока тетя Фредерика не заставила его поставить пиявку ему на голову, чтобы доказать, что он лжет.

Тристан рассмеялся.

— Он всегда с нежностью говорил о тебе, большей частью о том, какая ты была упрямая, умная и самоуверенная. Почему-то я всегда представлял тебя расхаживающей в бриджах, с сигарой в зубах. Когда я впервые тебя увидел… — Он надолго замолчал, они медленно вальсировали по комнате. — У меня перехватило дыхание.

Джорджиана откинулась назад, так что ее бедра соблазнительно покачивались в ритм беззвучной мелодии вальса. Тристан наклонился, и его губы скользнули вниз к ямочке между ключицами. Их бедра соприкоснулись, и она почувствовала, что он готов овладеть ею. Она должна была бы рассердиться при мысли, что он после того, что произошло в прошлый раз, посмеет попытаться снова затащить ее в постель, но в охватившем ее возбуждении не находилось места для гнева. Так много времени прошло с тех пор, как она была в его объятиях.

— Почему бы тебе не распустить волосы? — попросил он хриплым от волнения голосом.

Если бы у Джорджианы оставалась хотя бы капля здравого смысла, она убежала бы так быстро, насколько позволили ее босые ноги. Но тогда он бы не целовал ее, а она жаждала его поцелуев. Она освободила руки и, подняв их к волосам, начала вынимать шпильки и заколки, бросая их на пол. Золотые волнистые волосы заструились по ее спине.

Они двигались медленнее и затем остановились возле камина.

— Боже мой, Джорджиана! Боже мой!

У него дрожали руки, когда он, перебирая ее волосы и любуясь, перекинул их через ее плечо.

Не ожидая, когда самообладание покинет ее, Джорджиана протянула руки к его голове и, наклонив, поцеловала виконта.

— Только дай мне одно обещание, — сказала она дрожащим голосом, пряча лицо на его груди.

— Какое? — спросил он, не отрывая рук от ее спины. Платье соскользнуло на пол прежде, чем она поняла, что он делает.

Господи! Она вспомнила неописуемое наслаждение, которое испытывала в его объятиях в ту ночь.

— Скажи, что ничего не будешь обещать мне.

— Обещаю. — Он снова искал ее губы.

Дэр снял фрак и швырнул его на пол рядом с ее платьем. Не отрываясь от ее губ, Тристан расстегнул жилет и тоже отбросил его в сторону.

— Я так скучал по тебе, — прошептал он.

Все ее существо откликнулось на его слова. В одно мгновение Джорджиана развязала его галстук.

— Ты же часто видишь меня, — с трудом проговорила она, чувствуя как его руки притягивают ее для нового поцелуя.

— Но не так, как сейчас.

Она дрожала от прикосновений его горячих губ и языка к ее полуобнаженной груди.

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая