Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру - де Грааф Джон - Страница 30

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая

Ну что, уже грустно? Факты, подобные этим, действуют на нас как срочные телефонные звонки, раздающиеся посреди ночи. Наша мать-природа выглядит совсем не так уж хорошо.

Хотя, кажется, что в средствах массовой информации об этом не сообщали, но ее уже поместили в реанимационное отделение с высочайшей температурой и кровоточащими ранами в груди. Спустя несколько часов, дальние родственники Природы (мы, типичные американцы) в прохладных комнатах с кондиционерами ждут новостей о ее состоянии. При этом мы лихорадочно потребляем всякого рода еду, сигареты и электронные игры, прекрасно зная, что мы являемся носителями синдрома потреблятства — человеческой болезни, которая так же разрушительна для природы, как воздействие двенадцати ураганов.

В большинстве недельных туристических походов так или иначе возникает ситуация весового неравенства рюкзаков. Во время шестидесятимильного пешего похода по западному берегу острова Ванкувер шестнадцатилетний сын Дэйва Колин утверждал, что его рюкзак тяжелее, чем отцовский, поскольку в рюкзаке Колина якобы лежит больше продуктов, поделенных между участниками похода. Дэйв возражал, что тот, в чьем рюкзаке находится палатка, подстилка под нее и походная плитка, несет львиную долю поклажи. Когда все твои вещи тяжелым грузом висят у тебя на спине, ты начинаешь анализировать ценность/полезность каждого предмета. На протяжении медленного пути вверх по берегу острова Ванкувер, когда они переходили подвесные мосты и перебирались через покрытые мхом бревна, спор об относительной ценности вещей стал часто возникающей темой разговора. «Не надо было брать так много еды», — ворчал Колин (каждый нес свои собственные шоколадки, порошковые напитки и орехи). Дэйв возражал: «Что если бы у дороги были расставлены весы, чтобы туристы могли разрешить подобные споры? Тогда бы мы узнали, кто на самом деле тащит на себе все».

«В другой раз возьми с собой еще и весы», — предложил Колин, пожав плечами.

Этот пеший поход стал важным моментом для обоих: отца и сына. Они осознали ценность нетронутой рынком, девственной природы, вдохнув чистого воздуха и просто ощутив, что они живут. Им был преподан урок, который привел Дэйва к написанию этой книги, а Колина к тому, что он усвоил правило для путешественников: Тебе не понадобится много вещей, если ты будешь искренне ценить то, что уже здесь, рядом с тобой. Когда их головы прояснились, в центре их внимания оказались другие формы изобилия, не имеющие отношения к деньгам: природные богатства влажного леса и океана, простиравшегося вокруг них; богатство общества и культуры коренных жителей острова Ванкувер, и просто здоровый образ жизни, без сомнения, самая большая ценность из всех.

Дорога, идущая по западному берегу острова Ванкувер, изначально построенная для потерпевших кораблекрушение моряков, позволяет наслаждаться захватывающим зрелищем ярко-голубого океана с белой полосой прибоя, мелькающего сквозь темные силуэты тенистого леса. Озера, оставшиеся после отлива, кишащие морскими звездами и крабами, целые семейства белоголовых орлов, тихо парящих над головой, и фонтаны сотен горбатых китов — все свидетельствует о щедрости природы.

Однако берега были покрыты стволами срубленных елей и пихт, оставшимися от проведения лесозаготовительных работ, которые превратили значительную часть природного богатства острова в бесплодную пустошь. На одной из фотографий, сделанных во время путешествия, Колин стоит на стволе спиленного дерева, срез которого имеет размер небольшой сцены. Это живо напомнило ему и его отцу, что производство многих продуктов, которые они потребляют дома, берет начало именно в этой местности, откуда происходит десять процентов мирового объема газетной бумаги.

Если бы в ту неделю Дэйва и Колина спросили, чем был хорош остров Ванкувер, они, наверное, ответили бы радостно: «Дикой природой. Ей нужно дать восстановиться». Если бы лесоруба, чья машина с прицепом перевозит три восьмидесятифутовых ствола, спросили о том же, он ответил бы: «Обилием строевого леса. Дайте мне его срубить». Проблема непроста. И особенно потому, что американцы потребляют треть мирового леса. По возвращении домой из похода по Канаде Дэйв продолжил потреблять больше бумаги, чем среднестатистический человек, поскольку Дэйв — писатель. А лесоруб, может быть, в это время подыскивал хорошее, подходящее место, куда можно было бы поехать с детьми, поскольку лесоруб — еще и отец.

Хотя лесозаготовительные компании оставляют заслоны из деревьев вдоль дороги, чтобы скрыть нанесенные ими разрушения, Дэйву и Колину случалось сквозь деревья заметить пустые участки земли, выхваченные лучами полуденного солнца. Гораздо менее очевиден тот факт, что подобные действия лесозаготовительных компаний заставляют наше общество более напряженно работать. Хотя здесь и нет прямой зависимости, но счета на воду растут, когда древесные отбросы загрязняют реки, поставляющие питьевую воду. Налоги увеличиваются, когда дороги и мосты смываются паводковыми водами, свободно разливающимися по лишенной деревьев земле. Цены на строевой лес и бумагу становятся выше, когда поставляющие их компании вынуждены провозглашать, насколько дружелюбными по отношению к природе являются их технологии. Короче говоря, каждый из нас выписывает чеки и работает больше положенного, чтобы сгладить последствия небрежности, являющейся следствием принципа «с глаз долой — из сердца вон».

В средние века люди ходили с палочками курящегося ладана в надежде отвратить от себя чуму, причиной которой, по их мнению, был плохой запах. Семьсот лет спустя мы все еще не научились устанавливать связи между тем, что мы потребляем, и тем, что происходит с окружающим нас миром. Мы покупаем кофе, выращенный на плантации, не осознавая, что каждая чашка кофе подвергает еще одну перелетную певчую птицу воздействию смертельно опасных для нее пестицидов, применяемых на кофейных плантациях. Как и Рэйчел Карсон, мы больше не слышим птичьего щебета у себя во дворах, но, отхлебывая еще один глоток кофе, мы не понимаем связи. Певчие птицы больше не пролетают ежегодно тысячи миль от Центральной или Южной Америки до наших мест, потому что они мертвы. Но даже если им удастся выжить и вернуться домой, велика вероятность, что их северные владения будут заняты дорогами, домами, автомобильными развязками и автостоянками.

Когда мы покупаем компьютер, нам не приходит в голову, что 700 или больше различных материалов, использованных при его изготовлении, были собраны с рудников, нефтяных скважин и химических заводов по всему миру. Гладкая, играющая яркими цветами машина, ласково урчащая на каждом рабочем столе, в процессе своего изготовления породила 140 фунтов обычного и вредоносного мусора, кроме того, на нее было истрачено около 7000 галлонов технической (промышленной) воды и около четверти того объема электроэнергии, который компьютеру предстоит потребить за все время его работы. Каждый год выбрасывается или списывается более двенадцати миллионов компьютеров — а это равно более чем 300 000 тонн электронных соединений. Суть заключается в том, что, когда мы покупаем компьютер, все остальное мы получаем в придачу, даже если применительно к этому остальному можно сказать «с глаз долой — из сердца вон».

А как насчет бесплатных печатных изданий? Большинство из них являются рекламными, но даже некоммерческие издания содержат некоторое количество рекламы. По словам Донеллы Медоуз, необходимо 150 000 прямых обращений по почте, чтобы завербовать 1500 членов в какую-либо организацию. «Это значит, что остальные 148 500 — просто мусор. Сделанные из деревьев, напечатанные краской с помощью машин, потребляющих топливо, сложенные, помеченные, рассортированные другими машинами, погруженные на загрязняющие воздух грузовики, развезенные по почтовым ящикам, они попадают потом на другие грузовики, которые отвозят их на пункт переработки (двадцать процентов) или на свалку мусора (восемьдесят процентов)». Когда мы безжалостно выбрасываем какое-нибудь бесплатное издание, мы поощряем изготовителей таких изданий присылать нам новые.

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая