Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача - Автор неизвестен - Страница 44

Гавикумар показался мне очень расстроенным и взвинченным.

— Марк, что ты здесь делаешь? — неожиданно спросил он.

«Кто-то из нас сошел с ума, посреди ночи он вытаскивает меня из постели, я мчусь среди ночи через Верразано, а потом он спрашивает, что я здесь делаю?»

— Доктор Гавикумар, у вас, я вижу, большие неприятности, я приехал, чтобы помочь, как ты и просил.

Дежурная, стоя за его спиной, закатила глаза. Я пригляделся к нему, последний раз я видел такой взгляд много лет назад у моего приятеля во время тушения пожара на Суэцком канале. Гавикумар впал в «операционный шок»?

— Все началось хорошо, — медленно начал он, — этобыла рутинная гемиколэктомия. Затем стало подтекатьиз левого верхнего квадранта.

В запале он ткнул себя в левое подреберье чашкой чая, которая была в его руке, и, опрокинув чай на себя, вскочил.

— Чертовски горячо! — закричал он от боли и отчаяния, слившихся воедино. — Мы пытались остановитькровотечение, но я не смог определить его источник. Сейчас с пациентом Мошеш.

«Мошеш? Хорошая парочка — слепец переводит калеку через дорогу!»

— Ты посиди здесь и попей чаю, а я пойду в операционную и попробую все уладить, — пообещал я ему.

— Нет-нет, подожди меня!

— Оставайся здесь, ты заслужил отдых.

Я почувствовал себя психиатром, внушающим уверенность. Ему сейчас не стоит говорить о том, как здорово он прокололся.

Через стекло над раковиной я заметил, как Мошеш ритмично качает головой. Что он делает, танцует? В операционной меня встретили звуки громкой музыки в стиле «техно». Мошеш танцевал, прихлопывая в такт руками, затянутыми в перчатки. Две медсестры смеялись, резидент-анестезиолог, по-моему, дремал в изголовье пациента.

— Доктор Зохар! Добро пожаловать на дискотеку, присоединяйтесь! — прокричал мне Мошеш.

— Привет всем! — я продемонстрировал несколько танцевальных движений к удовольствию Мошеша и сестер, а потом сказал: — Не могли бы мы сделать немного потише и закончить операцию? Мошеш, встань, пожалуйста, влево, давайте закончим и отправимся спать.

— Спать, спать, аллилуйя! — воскликнул Мошеш. Убрав пропитавшиеся кровью салфетки из брюшной полости, я спросил у проснувшегося анестезиолога:

— Как дела у пациента? Резидент сообщил:

— Стабилен, артериальное давление нормальное, диурез так себе — тридцать за последний час, последний гемоглобин четыре. Он очень холодный, чем быстрее мы переведем его отсюда в реанимацию, тем лучше.

Они спятили, почему они не переливают ему кровь? С таким гемоглобином кислород не может поступать в ткани.

— Почему вы не переливаете ему кровь? — возмутилсяя, ограничиваясь выразительным взглядом, посколькумои руки были заняты.

Мошеш беспечно ответил:

— Вам не сказали? Он свидетель Иеговы, никакой крови! Боже! Какого черта они здесь делали в течение шести часов над этим истекающим кровью свидетелем Иеговы? Кровь сочилась откуда-то слева и сверху. Должно быть, она натекала из селезенки, поврежденной во время выделения левой половины кишки. Надо действовать быстро, с каждой каплей крови гемоглобин может упасть до уровня, несовместимого с жизнью. Я продолжил разрез.

— Сильнее тяните ретрактор, — попросил я студента-медика. Заведя руку глубже под реберный угол, я нащупал селезенку и вслепую пальцами выделил ее и вывел в рану, наложил пару зажимов на сосуды и дал возможность Мошешу перевязать их лигатурами. Затем я положил пару салфеток туда, где раньше находилась селезенка, они остались сухими и чистыми, ни следа кровотечения. Сделано!

— Зашьешь? Не вздумай танцевать, пока будешь шить, и клади глубокие швы. Пока!

Дежурная сестра на посту спросила:

— Уже закончили? Быстро. В чем была проблема?

— Селезенка, мы ее удалили, Мошеш зашивает. Где Гавикумар?

— В комнате отдыха, он наверняка спит. — Она понизила голос. — Что он там делал шесть часов, неужто не мог справиться с поврежденной селезенкой?

— Пациент очень тучный, селезенка была у него очень глубоко. К тому же резидент попался не самый лучший.

Гавикумар попал в хирургический тупик, такое бывает. Ты хочешь сделать хоть что-то, но операция не двигается дальше. Пробуешь выделить сосуд, но тебе это не удается, а потом начинается кровотечение. Вроде знаешь, что делать, но словно застываешь. Ты не можешь продолжать. Все на тебя смотрят, ждут чего-то, а ты не можешь и не знаешь почему, из-под колпака стекают капли пота и падают на пациента. Хуже всего, если на глазах очки, тогда вообще ничего не видишь, все становится как в тумане… Я действительно знаю, каково это, мне это снится до сих пор.

Гавикумар сидел в комнате отдыха и смотрел телевизор, я рассказал ему, что мы сделали и попытался его успокоить:

— Твой пациент весьма тучный, я удивляюсь, как ты умудрился удалить кишку. Вы с Мошешем потратили немало сил, но знаешь, надо было взять другого ассистента. Поеду домой, посплю немного, у меня пациент на восемь часов.

Гавикумар выглядел полностью опустошенным и жутко серьезным.

— Марк, я должен тебе кое-что сказать. Сорки созвал специальное заседание Медицинского правления, чтобы обсудить вас. Мой тебе совет: будь начеку, эти ребята не шутят и настроены очень серьезно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, например, я бы на твоем месте был бы поосторожнее ночью на парковке, понимаешь о чем я? — Гавикумар положил ладонь на мою руку.

— Спасибо за совет, до встречи.

На что он намекает? Почему он вытащил меня среди ночи? Кому я понадобился?

Всю ночь идет дождь, я не стал раскрывать зонтик, но пока шел к машине, вода попала мне за шиворот. Почему нам не предоставят крытую парковку? Сильный ветер гулял по парковке, раскачивая фонари. Неприятное завершение тяжелой ночи.

Я находился в замешательстве, действительно ли Гавикумар вызывал меня? Он был очень странным сегодня. Даже холодный дождь не мог отвлечь меня от тревожных мыслей. Неужели повторяется история с проколотой камерой колеса? Я глубоко подышал, пытаясь избавиться от напряжения. Достал ключи от «кадиллака» и вдруг сообразил, что это не моя машина. Постояв секунду, я посмеялся над своей ошибкой и отправился через несколько рядов к «джипу» Хейди.

— У меня тоже такое бывало, — произнес кто-то позади меня.

Обернувшись, я увидел нашего нового уролога Вилкин-сона. В отличие от меня, у него был зонт.

— Похоже, наши вкусы совпадают, если говоритьо «кадиллаках». Что вы здесь делаете так рано?

— А, вынужден был приехать к пациенту с кровотечением.

Мы помахали друг другу на прощание, затем он открыл дверь и сел в машину. Пройдя несколько шагов, я забрался в «джип» и начал вытирать лицо и волосы, наблюдая в зеркало заднего вида, как Вилкинсон выезжает за ворота парковки на улицу.

Все произошло так быстро, «что до меня не сразу дошло случившееся. Вилкинсон выезжал на Четвертую авеню, вдруг последовала короткая вспышка тормозных огней, и его машина качнулась от удара огромного грузовика справа. Кирпичный столб ворот оказался втиснутым в машину со стороны водительского сиденья. Я не успел выбраться из „джипа“, как грузовик уже набрал скорость и умчался.

Несколько человек тоже видели столкновение и бежали на помощь. Вилкинсон был зажат между сиденьем и рулем, из глубокой раны над виском хлестала кровь. Вместе с персоналом приемного отделения мы вытащили его из машины и отнесли в госпиталь.

В намокшей от крови одежде я стоял у вращающейся двери, ведущей в отделение скорой помощи. Они охотились на меня…

Вилкинсон будет жить, слава Богу, он потерял немного крови, он справится… Мне стало ясно, что ставкив игре поднялись гораздо выше, чем я, возможно, готовзаплатить. События привели меня к финальной черте, где я должен сделать выбор между моральными принципами и жизнью.