Шиворот-навыворот - Энсти Ф. - Страница 50

• Предыдущая
• 50/54
• Следующая

«К чему же он клонит?» – озадаченно подумал Поль.

– Не знаю ничего насчет долга и чести, у меня башка раскалывается,признался Дик. – Уж больно они там шумят наверху. Так вы все расскажете?

– Дело в том, мой дорогой мальчик, что когда в течение многих лет постоянно пользуешься обостренным чувством долга, оно, как и всякий другой инструмент, притупляется. Со мной, например, именно так и произошло, Дики, кажется, тебя так зовут? С годами наши способности слабеют.

– Я вас не понимаю, – беспомощно произнес Дик. – Что же вы намерены предпринять?

– Ну вот, у тебя в голове достаточно прояснилось, – с нетерпением сказал Парадайн. – И ты смекнул, что если я исполню свой долг и разоблачу тебя, твой фарс рухнет в одночасье, ты это и без меня понимаешь, верно? Верно, – пробормотал Дик.

– Ты также понимаешь, что если меня вынудят – я по говорю, что я это сделаю – придержать язык, остаться здесь и присматривать за тобой, чтобы ты ненароком не выдал себя. устроив нечто непохожее на сегодняшнее безумие, вряд ли стоит опасаться, что кто-то разгадает твой секрет.

– Что же вы собираетесь делать? – спросил Дик.

– Предположим, что ты мне нравишься, ты окружил меня такой добротой за одну неделю, какой я не видел от твоего отца за все годы нашего знакомства. Предположим, я готов дать отдохнуть чувству долга и чести, предположим, что мы с тобой вдвоем сумеем оказать достойное сопротивление твоему папаше, если он попытается что-то сделать или сказать?

В его голосе был скрытий вызов, направленный не одному Лишь Дику, и как не силился мистер Бультон убедить себя, что все это сказано нарочно, его охватила тревога.

– Вы так и поступите? – взволнованно воскликнул Дик.

– При одном условии, о котором отдельно. Да, я окажу тебе содействие, мой мальчик. Я буду твоим наставником, пока не сделаю тебя бизнесменом, не уступающим твоему отцу п заметно превосходящим его по части светскости. Я покажу тебе, как можно баснословно разбогатеть. А папашу мы отправим куда-нибудь за границу, где у него не будет каникул, чтобы он нам не мешал!

– Нет, – твердо сказал Дик. – Этого не надо. Он все же мне отец.

– Делай с ним, что хочешь, он все равно не сможет навредить тебе. Но повторяю, я сделаю это при одном условии. Оно очень простое.

– Какое же?

– А вот какое. Где-то ты хранишь камень Гаруда – может, даже в кармане. – Дик непроизвольно поднес руку к борту своего белого пиджака. – Вот видишь! Так мне нужен этот камень.

Поль облегченно вздохнул. Мармадюк все же пе хитрил, он проделывал все это ради его же, Поля, пользы.

– Нет, – отрезал Дик. – Он мне самому пригодится.

– Зачем! Камень исполняет лишь одно желание.

На это Дик пробормотал, что неважно себя чувствует и думает попросить Барбару, чтобы та велела камню его вылечить.

– Я могу это сделать не хуже Барбары, – уверил его дядя. – Не упорствуй. Отдай камень. Он должен быть в надежных руках.

– Нет, – снова сказал Дик. Все это время он лихорадочно шарил по карманам. – Он останется у меня.

– Ну что ж! С тобой все ясно! Завтра с утра я отправлюсь на Минсинг-лейн, а оттуда – к поверенному твоего отца. Его контора, кажется, находится на Бедфорд-роу, но это я уточню в фирме. После этого, юноша, вам недолго останется веселиться, так что торопитесь.

– Не уходите! Оставьте меня одного на минутку! – взмолился Дик, все еще роясь в карманах.

Тут Поль вдруг понял истинные мотивы Мармадюка, так пытающегося завладеть камнем, и это заставило его забыть осторожность. Если Парадайн надует Дика, где гарантия, что та же участь не ожидает и его, мистера Бультона? Не в силах более ждать, он вышел из-за ширмы.

– Назад! – крикнул Парадайн. – Старый глупец! Теперь все полетело к черту!

– Ни за что! – сказал Поль. – Я вам не верю. Хватит мне прятаться. Дик, я запрещаю тебе доверять этому человеку.

Внезапное появление отца ужаснуло Дика так, что он отшатнулся и стоял, прислонясь к стене и тупо глядя на своего незадачливого родителя.

– Хоть ты со мной и скверно обошелся, я все же верю тебе, а не этому сладкоречивому обманщику. Погляди на меня, Дик, и скажи: неужели такое жестокое обращение не прекратится? Если бы ты знал, что я вытерпел за время общения с этими дьявольскими мальчишками, ты бы пожалел меня. Если ты отправишь меня назад в школу, я погибну... Ты сам понимаешь, что для меня она невыносимей, чем для тебя. Ты» не можешь оправдываться тем, что я неосторожно высказался и был пойман на слове. Дик, возможно, я не проявлял к тебе достаточно теплоты, но разве я заслужил все это? Прояви снисходительность ко мне и, уверяю тебя, ты не пожалеешь.

Дик пошевелил губами, в его лице мелькнуло что-то похожее на жалость и раскаяние, но он не сказал ни слова.

– Верни папочке камень, – глумливо произнес Парадани, – и он отыщет кого-то, кто снова вернет все на свои места, а тебя отправит в школу, где станешь всеобщим посмешищем.

– Не слушай его, Дик, – взмолился Поль. – Отдай камень мне. Если он попадет в руки этому плуту, он нас всех погубит.

Но Дик поднял свое бледное лицо на претендентов и медленно произнес, с трудом выговаривая слова:

– Папа, извини. Если бы у меня был камень, я бы отдал его тебе. Но я его потерял. Он пропал.

– Пропал? – вскричал Мармадюк. – Где? Когда? Припомни, когда ты его видел в последний раз.

– Утром, – выдавил из себя Дик, вертя пустой цепочкой, на конце которой сверкала позолоченная скрепка. – Нет, днем, – сказал и удрученно признал: Не помню.

Поль издал душераздирающий стон и рухнул в кресло. Мгновение назад он был почти у цели. Он снова обрел влияние на сына. Он сумел затронуть его душевные струны – и на тебе! Все напрасно!

У Парадайна отвисла челюсть. Он лелеял мечты насчет того, .что потребует от талисмана, когда выманит его у Дика, и лучше не любопытствовать, входило ли в его планы возвращение прежнего облика своему шурину. Теперь его планы пошли насмарку. Камень мог быть где угодно валяться в лондонской грязи, лежать на насыпи железной дороги, оказаться раскрошенным колесами экипажей. Было сомнительно, что даже щедрое вознаграждение поможет его вернуть. Он длинно и замысловато выругался.

Мистер Бультон молча сидел в кресле, устав.ясь на виноватого Дика. Тот стоял в углу, глупо моргал и хныкал что-то несуразное. Смотреть на него было просто жалко.

Дети, похоже, закончили ужин, потому что сверху послышался топот танцующих ног и музыка. Ровно неделю назад это же пианино бессердечно издевалось над ним, наигрывая веселое.

Но худшее еще было впереди. Пока они так сидели, зазвенел звонок входной двери, а затем в дверь кто-то начал сердито дубасить. Поскольку карет больше не ожидалось, прислуга давно заперла парадный вход и удалилась.

– Кто-то пришел! – крикнул Поль, пробуждаясь от апатии и бросаясь к окну, откуда был виден вход. Конечно, это мог быть кто-то из слуг, посланный забрать маленького гостя, но в глубине сознания Поля закопошилось страшное подозрение и, желая поскорее развеять его, он бросился к окну.

Это был опрометчивый шаг. Отодвинув штору, он увидел крупную фигуру в плаще с капюшоном, стоявшую на пороге. Увы, посетитель тоже увидел и узнал его.

Как завороженный мистер Булътон глядел в серые сердитые глазки доктора, который злобно смотрел на него. Поль понял, что его загнали в угол.

– Все кончено, – сказал он, обернувшись к сыну . Это доктор Гримстон. Он приехал за мной.

Дядя Мармадюк издал короткий злорадный смешок и сказал:

– Мне очень жаль, друг мой, но я ничем не могу помочь.

– Можете, – возразил Поль. – Вы можете рассказать ему все, что знаете, и ото меня спасет.

– Вы плохо разбираетесь в экономике, – возразил Мармадюк. – Я всегда предпочитал не копить деньги, а тратить. Я должен печься о собственных интересах, дорогой Поль.

– Дик! – воскликнул Поль, удрученный таким откровением. – Ты говорил, что тебе меня очень жаль. Ты не расскажешъ правду?

Но Дик и сам перепугался не меньше отца. Он забормотал

• Предыдущая
• 50/54
• Следующая