Притяжение ночи. Книга 1. Шаг в пропасть - Брокман Сюзанна - Страница 14

Непредсказуемый перевел взгляд на Сэма:

– Я только что видел на стоянке Алиссу Локке и Джулза Кэссиди. Они сказали, что проведут некоторое время в городе. Сегодня вечером подъедет Макс и кто-то еще из фэбээровцев. Вам что-нибудь об этом известно?

– Нет, черт побери! – Сэм напрягся до предела. – Я и понятия не имел, что они здесь, мать твою!

Малдуну никто ничего не рассказывал о взаимоотношениях Сэма Старретта и агента ФБР Алиссы Локке, но он сам догадывался об их связи, делая выводы из разговоров своих товарищей. Вроде бы все у них было достаточно серьезно, но неожиданно выяснилось, что бывшая подружка Сэма Мэри-Лу забеременела и уже на пятом месяце. Сэму пришлось порвать все отношения с Алиссой и срочно жениться на Мэри-Лу.

Так как сейчас Сэм уже был женатым человеком, Малдун мог предположить, что он больше не встречается с Алиссой. Слова Сэма, обращенные к Непредсказуемому, вроде бы подтвердили его догадку.

– Выясни все возможное, – приказал Старретт старшине. – Сколько еще времени они пробудут здесь, где остановились. Может быть, Макс Багат собирается контролировать каждый наш шаг, пока мы готовимся к очередной операции? Ну, ты сам знаешь, что я имею в виду – Черную Лагуну, разумеется.

Непредсказуемый понимающе кивнул:

– Другими словами, вам нужно вывихнуть лодыжку, чтобы не видеться с ней. Или для надежности лучше сломать ногу? Я готов помочь, босс.

Сэм повернулся к Малдуну:

– А ты иди, развлекайся и трахайся.

Непредсказуемый подождал товарища, затем закрыл дверь в кабинет Сэма.

– Как же так получается? Для меня «иди и выясни все возможное», а для тебя «развлекайся и трахайся»? Все ясно. Опять офицерам привилегии. Зря я в свое время не получил образования, тоже бы присоединился к вашей веселой братии.

– Может быть, надо чем-нибудь помочь Сэму? – Малдун никак не мог успокоиться.

– А что тебе вообще известно обо всем этом? – насторожился старшина.

– Достаточно. Я просто сложил вместе два и два.

– Тогда больше никому о своем открытии не рассказывай, – предупредил Кармоди.

– Ты же знаешь, я умею хранить тайны.

– Да, это я усвоил, Майки. Просто обязан был тебя предупредить. – Непредсказуемый вздохнул. – Самое отвратительное заключается в том, что тут мы с тобой действительно бессильны. Не исключено, что на определенном этапе и можно будет вмешаться, но только не сейчас. Сэм говорил мне, что в последнее время Алисса больше общается с Максом Багатом, и, хотя сейчас Сэм от нее отдалился, ему больно любоваться на них, когда они вместе. Боже мой! Он не может спокойно видеть ее даже одну, без сопровождающих. И все. Точка. Правда, он старается делать вид, что она ему давно безразлична, но я-то его хорошо знаю.

– Во всяком случае, если понадобится моя помощь, дай знать, – напомнил Малдун.

– Хорошо. А теперь выполняй приказ лейтенанта Старретта и отправляйся трахаться. Не опозорь звания "морского котика». А мы будем тобой гордиться. – Непредсказуемый завернул за угол и решительно зашагал по коридору куда-то в глубь здания.

– Старшина, зачем же так? Я могу все объяснить, – крикнул оторопевший Малдун вслед Кармоди.

– Лучше не надо, – откликнулся Непредсказуемый. – Я уверен, что правда даже на сотую долю процента не так прекрасна, как я ее представляю. Расслабься и наслаждайся жизнью.

Из здания младший лейтенант Малдун вышел, уже переодевшись в шорты и футболку, плотно облегавшую его мускулистое тело.

– Я получил разрешение продемонстрировать вам прохождение полосы препятствий, – сообщил он Джоан, пока она надевала свои солнцезащитные очки. – Нас на полигоне будут ждать мои товарищи: Дженк, Космо и Гиллиган.

В такой одежде – в шортах и в армейских, до щиколотки, ботинках – вряд ли могли позволить себе появиться на улице большинство мужчин в Вашингтоне. Однако здесь, как показалось Джоан, такая форма «котиков» была обычной. Кроме того, она очень шла Малдуну, подчеркивая его физическую привлекательность. Определенно Брук оценит этот визит.

– Гиллиган? – переспросила она. – А где же капитан?

Малдун только вздохнул и покачал головой:

– Вы себе даже не представляете, сколько раз мне приходилось слышать эту шутку. Причем из всего телесериала про отважного Гиллигана всегда почему-то вспоминают именно капитана. Никто еще не спрашивал о Джинджере или, например, профессоре.

– Вот проклятие! – огорчилась Джоан. – Значит, я ничуть не оригинальна. Что ж, извините за банальность. Наверное, хуже этого уже ничего и не придумать, да?

– Мне приходят на ум сразу две вещи, – усмехнулся Малдун, и Джоан поняла: этому молодому мужчине в последнее время действительно приходилось частенько рисковать жизнью в борьбе против членов Аль-Каиды.

На ноге у него красовался замысловатый наколенный щиток. Скорее всего, лейтенант был ранен во время одной из операций. Может быть, в него даже стреляли. Эта мысль изменила мнение Джоан о Малдуне.

– Наверное, хуже только снова оказаться в Афганистане, да? – спросила она.

Он взглянул ей в глаза, и Джоан показалось, что в это мгновение он стал старше лет на десять. Да, этот парень был способен на многое, а не только лишь быть образцом мужской красоты.

– Этот разговор вами не записывается? Или мы сейчас беседуем, так сказать, без протокола? – серьезно поинтересовался он.

Джоан напряглась, и от этого фраза у нее прозвучала как-то неуверенно, как у Мэрилин Монро:

– Что вы, я ведь не журналистка.

Вот вам!

Но, слава богу, он, похоже, ничего не заметил.

– Вы, надеюсь, прекрасно меня поняли. Вы же имеете самое непосредственное отношение к пиару, – продолжал Малдун, – готовите новости для Белого Дома. Но я не являюсь частью этих новостей и не собираюсь фигурировать в них. Ни в каком виде. Как и никто другой из нашей команды. Поэтому насчет того, где мы были и что делали… Если вам это нужно для того, чтобы проинформировать кого-то, забудьте о своих вопросах. Давайте лучше обсуждать погоду. Но если наш разговор останется строго между нами, между Майком и Джоан, если вы нигде не используете мои слова…

– Именно так, – кивнула Джоан. Насколько искренне она говорит это? Так ли она честна перед лейтенантом? Вот уже много лет она не вела ни с кем разговоры, которые потом не использовала бы в своих рабочих целях. Как правило, она всегда анализировала любую беседу, мысленно прикидывая, какая ее часть может быть полезна президенту.

– Ну хорошо. – Похоже, ее ответ вполне удовлетворил его, однако напряжение в глазах не исчезло. – Но даже и без передачи третьим лицам я вряд ли смогу сообщить вам много. Поймите, быть там даже наполовину не так тяжело, как не быть там. Я офицер. Я отлично понимаю, что по ряду причин мы обязаны время от времени возвращаться на базу. Ну хотя бы для того, чтобы соблюдать сменность. Кроме того, нам необходимо постоянно тренироваться. Например, способность метко стрелять очень быстро пропадает в обычной жизни. Это и понятно, мы ведь особое подразделение. Улавливаете ход моих мыслей? Наша основная цель – вовсе не вести шквальный огонь по противнику. Наоборот, мы используем огнестрельное оружие в самых крайних случаях, когда нам не остается другого выхода. Вот поэтому нам требуется время от времени возвращаться домой. Ну, по крайней мере, бывать в более или менее безопасной зоне, чтобы поддерживать себя в хорошей форме и не растерять свои способности и умения. Только тогда мы сможем оставаться непобедимыми.

– Но каждый из нас, Джоан, – продолжал Малдун, – буквально каждый член нашей команды, находясь здесь, только и мечтает о том, чтобы его снова направили туда, где он окажется нужен больше всего, где он сможет делать именно то, что у него получается лучше других, – а именно защищать нашу страну от тех людей, которые непримиримы в вопросах религии и не идут ни на какие компромиссы, а в политике доходят до абсурда и готовы убивать невинных граждан. Кстати, почти всегда они именно их и выбирают своей целью. Мы все стремимся снова очутиться там, чтобы защищать вас и вашу семью, ваших друзей и коллег, и даже того противного соседа сверху, который по ночам заводит музыку в стиле «диско» на полную мощность. Мы хотим защитить вас от тех людей, которые объявили всех американцев, даже новорожденных младенцев, своими заклятыми врагами. Они почему-то считают, что мы не заслужили ничего, кроме смерти.