Контакт первой степени тяжести - Горюнов Андрей - Страница 67
- Предыдущая
- 67/96
- Следующая
– Брось!
– Не прижимай!
– Топчи его! С-с-с-сука!
– Стой, я подниму, выкину!
– Да что ж ты, мудак, меня огнем по морде хлещешь?!
Белов заглянул в яму, не желая упускать столь яркого зрелища.
– Ку-ку! – он помахал Власову. – Ищи-свищи меня теперь, мой друг!
Из ямы грохнул выстрел.
Но Белов уже бежал.
Он не видел уже, как там, далеко за его спиной, из ямы вверх полетели дымящиеся головешки и искры – салют.
Он не услышал также нового взрыва мата, вылетевшего из ямы: одна из головешек, подкинутая вертикально вверх, упала назад, точно вниз, прямо на головы.
Он бежал быстро, легко, натренированным, скользящим бегом.
Белов бежал к шоссе – вдогонку судмедэксперту.
Евгений Ксенофонтович, судмедэксперт, к машине шел не спеша, прогуливаясь, можно сказать. Не каждый день выпадает такая удача: пройтись по осеннему лесу!
Услышав выстрел – где-то далеко, там, за спиной, в лесу – он ожил, встрепенулся:
– Хм! На уток? Поздно. Зайца? Рано зайца бить! Еще не отлинял заяц к зиме. Эх, молодость! – Он приложил к плечу воображаемое ружье, прицелился: – Бабах!!
– Евгений Ксенофонтович! – Белов, догнавший его, схватил его сзади за локоть.
– Что случилось?! – Евгений Ксенофонтович даже вздрогнул от неожиданности, а оглянувшись и поняв, что перед ним Белов, подозреваемый, он испугался просто до смерти: – Вы?!?
– Я, я! Меня, как видите, освободили. Послали за вами, вдогонку. Давайте-ка к машине, быстро – подмогу вызывать!
– Подмогу?
– Именно! Убийцей оказался Власов, представляете? Во всем сознался. Давайте побыстрей к машине! Все расскажу вам на бегу. Вперед, вперед!
Перед глазами Белова стояла, как символ победы, все та же картина: деревенский нужник, ведро с водой, два кирпича...
– Поторапливаемся! Там дело плохо.
Они побежали быстрее, обмениваясь короткими фразами:
– Не понимаю... Как же Власов?
– Увидел труп... Не выдержал... Сознался...
– Но труп же... закопали вы, а не он – нет разве?
– Я... Это верно... Я труп закопал, потому что... он, Власов, меня закопать-то... и заставил... Скотина... Хотел свалить убийство... и все остальное навесить... На меня...
– Но как возможно?
– Угрожал... Обещал с детьми расправиться...
– С вашими?
– У меня нет детей! – ляпнул Белов, потеряв контроль, но тут же спохватился: – Конечно же, с моими... грозился...
– Ничего не понимаю! Сумбур! – Судмедэксперт начал сбиваться с дыхания от быстрого бега.
– А что понимать-то? Власов убил, и в землю... Моими руками... Невинными...
– А цель? Мотив? Что за мотив был у Власова?
– Контрабандист он, Власов ваш... Переправлял иконы в Мюнхен... Подделывали. А Тренихин им помешал. Подделку опознал. И жизнью поплатился! Давайте побыстрей. Нам срочно нужно... Подкрепление!
– А вы – того? Вы это все – серьезно?
– Какие шутки? Он там в окопе... Отстреливается!
– Я слышал выстрел, да!
– Вот!
– Но... Вы ж сказали – он сознался?
– Сознался! А потом одумался. Нет, сказал, живым не дамся! Прыг в яму, к трупу: на-ка – не возьмешь!
– К трупу?
– Конечно, к трупу! Да! Потом на дерево залез.
– Не понимаю!
– Фантастика сплошная! Не видел сам бы – тоже не поверил бы!
– Наверно, он сошел с ума?
– Наверно!
– Послушайте, – вдруг что-то заподозрил Ксено-фонтыч. – А вы-то сами, грешным делом... не сбежали?
– От четверых-то? Вооруженных? А где наручники тогда?
– Да, это правильно.
– Да если я сбежал бы... Как вы сказали... Наверно б я за вами, за подмогой, не бежал бы, а?
– Действительно, было бы глупо. Извините.
– Ничего. Бывает!
Лес кончился. Вот и шоссе. И РАФик.
– Евгений Ксенофонтович... Вы уж водителя-то... На подмогу, к ним! Он в форме... С пистолетом... А мы-то с вами... безоружны... Подмогу вызовем...
– Согласен!
Подбежав к РАФу, они секунд пятнадцать не могли сказать ни слова – оба совершенно сбили дыхание. Белов специально гнал что было мочи – чтоб оторваться от возможного преследования, с одной стороны, и чтобы подавить начисто способность фельдшера хоть сколько-нибудь соображать. Эта цель была достигнута: у обоих в глазах летали светлые мухи, от перенапряжения к горлу подкатывали приступы тошноты.
Водитель, выскочив из РАФа, смотрел на обоих с тупым ужасом...
– Юрка... – Ксенофонтыч, не в силах отдышаться, махал руками, словно отгоняя комаров. – Там все переменилось... Давай к ним, дуй... Убийца – Власов!..
– Власов?! – водитель Юрка улыбнулся вдруг, недобро, озаренно. – Мог. Власов – мог! Я чувствовал давно – гнилой мужик-то. С дерьмецом...
– Он там окопался... – ввернул Белов. – Такая гнида... Евгений Ксенофонтович... К рации давайте! Просите опергруппу, сюда. Скорее, срочно!
– Власов – эх! – Водитель покрутил башкой, довольный. – Во всей прокуратуре сука первая! – Он вдруг сказал типичным тоном Власова: – «Разжалую»... Козел и есть козел!
– Не стой! Не рассуждай! – махнул водителю Евгений Ксенофонтович. – Они в лесу там... Прямо... Беги по тропинке, не сворачивая...
– Километра два... – уточнил Белов.
– Вынь пистолет-то, вынь! Не шутки!
– Но сразу, как увидишь – не приближайся сразу! Может, гад, пальнуть! Сначала «стой» кричи!
– Ну, это уж – будь спокоен! – Водитель Юрка передернул затвор. – Уж от меня-то Власов не уйдет!
– Так. Теперь рация! – Белов влез в кабину РАФа первый и, быстро взяв двумя руками телефонный шнур, сильно растянул. Почувствовав, как там, внутри оплетки, оборвались провода, Белов протянул трубку Евгению Ксенофонтовичу:
– Давай, звони, я ведь не знаю как...
– Ч-черт, не работает!
– Тогда звони на ближайший пост ГАИ!
Пока Евгений Ксенофонтович дул в трубку, Белов открыто, не таясь, оторвал проводку зажигания. Замкнул. Мотор завелся, запыхтел.
– Нет, не работает! – в сердцах дал трубкой Ксенофонтыч по рации.
– Поедем, ничего! К ближайшему посту!
– Да! Больше делать нечего!
Белов сдал РАФ назад, осторожно въезжая правым задним колесом в канаву.
– Ну вот! Застряли, ч-черт! И рация не пашет! Все один к одному!
РАФ раскачивался туда-сюда, буксуя.
– Ты выйди, подпихни чуток, Евгений Ксенофонтыч!
Судмедэксперт вышел.
– Так! Двинь еще! Ну, раз, навалился! Так-так-так... Пошел, ура-а!
Белов нажал на газ и газанул.
Евгений Ксенофонтович остался на обочине, разинув рот.
С трудами и великим напряжением организовав в яме трехэтажную пирамиду, Власов вылез наконец, выполз по осыпающейся куче песка, окружавшей раскопку со всех сторон.
– Как мамонта... Как мамонта поймали! – заскрипел он зубами в бессильной злобе, встал и распрямился.
– Стоять! Не двигаться! – услышал вдруг Власов из-за спины. – Руки!
Подняв руки, Власов осторожно, скосив глазом через плечо, увидел до боли знакомое лицо – сержанта Юрку – водителя РАФика.
– Ты что, совсем, что ль сбрендил, Юрка? – Власов начал было опускать руки...
– Стоять! – водитель, не сдержавшись, с силой и чувством ударил Власова ногой по заду. – На! Я тебе теперь не Юрка! Клещ!! Допрыгался, подонок? Стоять, падла вонючая, стоять! Еще, наверно, по жопе хочешь? Ну, на! Не жаль! Еще? И еще можно! С-с-сука!
Как же хорошо быть свободным! Асфальт послушной лентой скользит под колеса; далекий лес, стоящий, казалось бы, беспросветной стеной, вдруг, надвигаясь, расступается, давая дорогу.
Как весело бегут навстречу редкие машины, готовые предупредительно мигнуть тебе фарами, если там, впереди, что-то плохо – менты.
Белов вспомнил, что сам-то он едет на милицейском РАФике, канареечного цвета, – приметном, как шпанская муха на свежевыбеленном потолке.
Он отъехал уже километров тридцать пять от Мишутино-2 и, миновав Сергиев Посад, шел уже минут десять как по трассе Москва-Ярославль.
- Предыдущая
- 67/96
- Следующая
