Четвертый год - Каменистый Артем - Страница 3

• Предыдущая
• 3/83
• Следующая

— Ну это и так понятно, — кивнул Дубин. — Но чего это он перед нами так сразу излился соловьем?

— В наши края хочет перебраться. Готов нам помогать, взамен надел просит. На исторической родине ему страшновато теперь жить: там за ним веревка на тополе скучает.

— Макс, спроси его: сколько у герцога людей?

Бум ответил неоднозначно:

— Ну самое главное, это отряд королевской милиции. Наполовину это наемники, наполовину разные ублюдки, вроде герцогского. Вояки это знатные, ничего плохого не скажу, и одеты неплохо. За верную службу им маячит надел, а то и титул, вот и стараются. Этих у него всего выйдет под сотню.

— Так это не так уж и много, — обрадовался Макс. — Мы, недавно, хайтов разгромили отряд, так тот побольше был гораздо.

— Ты язык убери, не трепись им раньше времени, — посоветовал Бум, и продолжил: — За герцогом местные бездельники обязательно увяжутся. На востоке мор начался, до нас не дошел, но страшновато уже. Так что идея сбегать пока что к Фреоне многим по душе придется. Набраться разных баронских ублюдков может… не знаю даже сколько. Да и крестьян своих прихватят — сами ведь работать не станут, а холопы не только шатры ставить умеют, у них и топоры есть, и махнуть топором много ума не надо. А у кого рыцарь побогаче, так и кожанку со шлемом даст, да щит окованный. Считай, сотен пять если народа выйдет к вашим из леса, так не очень это хорошо будет: это уже не жалкая сотня. Хотя думай сам — что у вас за армия там, я знать не знаю.

— Это войско уже идет к нашим?

— Пока вроде нет — покамест данников здешних трясут. Но это дело недолгое — неделя от силы. Потом, думаю, и двинут. Но идти медленно будут, дорог–то нет, а тропы никто не знает. Вы поопытнее, спокойно их обгоните, даже если задом наперед идти станете. А может они и вовсе до зимы не соберутся — все может быть. И вообще могут даже не к вам податься, а к хайтам — в этот год туда вроде поход положено снаряжать. Не могу я все знать, зачем, куда и кому они идут.

— Эх… Бум. Да нас сюда послали за лошадьми и коровами, без них стыдно назад возвращаться…

— У меня двенадцать лошадей осталось, но не продам, самим мало уже.

— Да нам этого мало, нам десятка три хотя бы.

Бум присвистнул, и заинтересованно уточнил:

— А платить, стало быть, будете Фреонским золотом?

— С золотом у нас не очень… слухи это, нет у нас гор золота. Соль мы с собой тащим — много соли.

— Тоже дело, — одобрил рыцарь. — С тех пор как кшарги опять сожгли Матурские солеварни, народ побогаче соль на золото меняет, а остальные простой золой обходятся. Если во всех этих мешках она насыпана, то и на сотню лошадей хватит… если брать хромых кобыл. Только где набрать столько, край нищий, никто ничего не продает, украсть и то проблема теперь. Данники озверели, последнюю рубаху с покойника снять готовы… вместе с кожей. А с них потом герцог… тот и мясо с костей отдерет…

Макс панибратски хлопнул громилу по плечу:

— Бум, ну ты ведь здешний, придумай что–нибудь. Нам без лошадей возврата нет, да и коров хоть несколько не помешает. Я не последний человек, как к Фреоне вернемся, обещаю, не обидят тебя. Главное баб там не тащи без спроса, и никто не повесит.

Бум замер, в глазах его выдавалась напряженная работа мыслей. Вид у него при этом был грустноватый — видать нечасто рыцарю приходилось думать. Наконец, нехотя произнес:

— Есть тут одна задумка…

— Что?

— Да есть тут один рыцарь, сказать по совести, лепешка коровья, а не рыцарь. Копья он в руках точно не держал, но зато с пером гусиным не расстается. Вот скажи мне, вот зачем воину грамоту знать? Я вот читать не умею, а подпись ставить писарь научил, больше мне и не надо. А у этого чернила на манжетах не просыхают. Там землю купит, там продаст, там деньги под процент даст, а там, наоборот, возьмет. Торгует всем, чем торгуется. Честь свою, и жены своей, думаю, уже не раз продал, и перезаложил раз пять точно. Все соседи плюются при его виде — саму суть рыцарства честного позорит. А он и ухом не ведет — никакого стыда. Но, должен сказать, завидуют ему люто. Считай сам: замок уже второй отстроил, краше и крепче первого. Один камень, хрен огонь пустишь. Холопов у него, что тех муравьев. Думаю, если с ним поговорить, так соль он купит. Для него эта капля, и нет интереса, но вот знакомство с вами завязать ему захочется, чтобы выгоду не упустить, так что даст, чего просите. Думаю, сказки о золоте Фреоны ему уже донесли… а может и не сказки.

Макс, содрогаясь после упоминания о муравьях, повернулся к своим товарищам:

— В общем, этот Бум советует нам посетить местного олигарха. Говорит, что иначе трудно нам будет купить столько лошадей. Край нищий, народ тут злобный и подозрительный, а люди мы чужие… я и сам думаю, что нам надо купить все очень быстро, и исчезнуть еще быстрее. Тут все свято уверены, что на Фреоне мы золото лопатами грузим в корабли.

— Я не понял, — вскинулся Дубин, — А с герцогом как? Надо же быстрей назад, наших предупредить.

— Герцог будет нескоро, да и не сможет он с нашей скоростью продвигаться — леса местные для них незнакомы, вряд ли найдет проводников… тут только кшарги бывают. Так что успеем его определить… без лошадей нам появляться стыдно.

— Ты думаешь этому Буму можно доверять?

— Конечно нельзя. Но он точно не гений, и сложную каверзу вряд ли придумать сможет. Но следить за ним надо в оба.

Ваксы как внешне, так и внутренне, не относились к особо утонченным существам, и этот ничем не отличался от своих сородичей. Корявый, узловатый, будто небрежно вырублен пьяным плотником тупым топором из крепкого бревна. Обтесать получившееся творение скульптор поленился. Не играть этому дикарю на пианино: такими грубыми пальцами орехи колоть удобно… кокосовые. И в пещерах ноздрей своих копаться — чем вакс сейчас и занимался.

На свет Божий появилась очередная сопля. Кабан, не сдержавшись, прошипел:

— Если он и эту сожрет, я на него блевану!

Вакс, придирчиво изучив свою добычу, не счел ее приемлемой для употребления и, вытерев палец о клочковатую щетину на бедре, продолжил свою речь:

— Земли тут много. Воды много. Камней много. Еды много. Надо это брать. — чуть подумав, он уточнил: — Все брать: землю, воду, камни и еду. Мы и вы: брать все. Вам много–много, нам просто много. Вас много, нас мало. Нам и мало хватит, если много не дадите. Будем потом вместе тут всех убивать, кто за едой нашей придет. Будет хорошо.

— Чего он там бубнит? — вскинулся Клепа.

Олег с трудом понимал речь троглодита: причудливую смесь арланского и неизвестного диалекта, но основную идею уловил:

— Да предлагает союз нам. Говорит, что им нужно земли немного. Будут защищать этот край совместно с нами.

Кабан выразил свое мнение просто хмыкнув, а Клепа более развернуто:

— Круто. Вспомнился анекдот, как педофил пришел проситься в детсад на работу. Очень напоминает.

Олег покачал головой:

— Это не те ваксы, которых мы тут гоняем. Эти пришли с юга, как я понимаю, более цивилизованные.

— А какая разница?

— В принципе никакой. После нашего геноцида тут мало кто выжил, местность очистилась, а этих, я так понимаю, на юге люди метелят. Вот они и решили перебраться на новые земли. Будь мы слабыми, нас бы резать начали, а с сильными выгоднее дружить.

— Ну не знаю… — Клепа недоверчиво нахмурился. — Эта макака на меня смотрит как на зажаренного поросенка.

Вакс, ни слова не понимая из речи землян, очевидно по их мимике и жестикуляции понимал немало, потому что поспешил добавить:

— Мы и вы никогда не дрались. Мы не были врагами, и мы станем друзьями. Одни это мало. Два это больше. Вместе вся еда будет наша. И вокруг будем у всех еду воровать. Хорошо жить будем и вы и мы. Это говорю я: Мур Гурликс Пожиратель Голов.

Олег мысленно порадовался, что его товарищи не сильны в местных языках, и перевод имени дикаря не знают. Тщательно подбирая слова, обратился к ваксу:

• Предыдущая
• 3/83
• Следующая