Фраера - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая

Словно услышав слова одного из похитителей, Ира застонала и, открыв глаза, повела ими по сторонам, а потом попыталась встать.

Но Макарон быстро надавил ей двумя пальцами на шею, и девушка снова впала в забытье.

– Надо же, – удивился Клим, – где это ты так научился?

– В кино видел, – гордо ответил наркоман, в последний раз взглянув на красивое тело молодой девушки, прикрыл его халатом и, нагнувшись, поднял с пола моток капроновой веревки.

Аккуратно связал сначала руки, потом ноги. Немного подумав, достал из брюк скомканный носовой платок, явно не первой свежести, и глубоко затолкал его в рот Иры вместо кляпа. Платок достаточно большой, и выплюнуть его будет сложно.

Макарон остался доволен выполненной работой, не спеша раскурил припасенный косячок и в сладостной неге откинулся на спинку сиденья.

– Фу, зараза… – поморщился Клим и, повернув несколько раз ручку, до отказа опустил стекло.

В салон БМВ ворвался густо смешанный с окисью углерода, но все равно более свежий, чем внутри машины, воздух.

Начинался май, и всюду благоухала зелень, но в этот момент она меньше всего интересовала двух кандидатов в бригаду, прямым ходом направлявшихся в расположенный недалеко от железнодорожной станции Сосновая Поляна гараж.

Прибыв на место, они осмотрелись по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, перенесли сопротивляющуюся и пытающуюся закричать девушку в темный сырой гараж.

Он был совершенно пуст, если не считать донельзя просиженной тахты без ножек и кучи самого разнообразного – от пивных бутылок до велосипедной цепи – хлама в одном из углов.

Когда-то давно дед наркомана держал здесь свой ЗИМ, но старик уже двадцать лет как умер, а машину купил какой-то фанатичный любитель четырехколесной рухляди.

В настоящее время одиноко стоящий на отшибе кирпичный гараж не интересовал потенциальных покупателей, опасающихся оставлять машину в таком гиблом месте, так что в основном использовался для пьянок и ширялова Макарона и его дружков.

До разврата дело, как правило, не доходило, за исключением единственного случая, когда Хипеш привел с собой едва стоящую на ногах сорокалетнюю алкоголичку, после чего он и четверо его корешей просиживали штаны на приеме к венерологу.

– Давай ее сюда, – рявкнул Клим, кивком головы указывая на тахту. – Закрывай дверь, а я съезжу, позвоню Герцу. Скажу, что задание выполнено! – самодовольно добавил бычок, но, уловив хищный взгляд наркомана, который с трудом дожидался момента, когда БМВ унесется прочь, предупредил, погрозив пальцем: – Попробуешь сделать ей какую-нибудь херню – скажу бригадиру. Усек, извращенец?

– Ладно-ладно, – отмахнулся наркоман, с сожалением выбрасывая сгоревший до самой «гильзы» косячок. – Вали и не… это самое… не дергайся! Не трону я ее, – заплетающимся от давшей в мозги «дури» языком промямлил Макарон, хотя его лицо говорило совсем об обратном. Он то и дело поглядывал на шевелящуюся на тахте Ирину, при этом похотливо улыбаясь.

Особенно возбуждали наркомана струящиеся по бледным щекам девушки слезы. Сейчас Клим уйдет, а он, Макарон, наконец-то воплотит в реальность свою давнюю сексуальную фантазию.

Наконец старшой вышел, прикрыв за собой дверь, снаружи щелкнул закрывающийся амбарный замок, и помещение гаража погрузилось в непроглядную темноту. Лишь из-под массивных железных дверей пробивалась тонкая полоска дневного света.

– Сейчас, малышка, мы с тобой сыграем в одну очень интересную игру, – проглотив слюну, прошептал Макарон, на ощупь продвигаясь к тому месту, где в стенной выбоине стоял огарок толстой парафиновой свечи. – Она тебе понравится, правда. – Вспыхнувшая спичка выхватила из мрака безумно горящие бесцветные глаза. – Ну вот, теперь совсем другое дело!..

Наркоман вернулся на тахту, присел на краешек, какое-то время, не моргая, наблюдал за безуспешными попытками Иры освободиться от впившихся в запястья и щиколотки тонких капроновых веревок, а потом резким движением вырвал у нее изо рта носовой платок.

Девушка зашлась в кашле. Справившись с ним, она смерила похитителя ненавидящим взглядом, в котором одновременно сочетались боль и отчаяние.

– Что вам надо от меня, сволочи?! – крикнула она, но тут же получила жесткий удар тыльной стороной ладони по губам.

– Сыграем, куколка? Я думаю, ты знаешь толк в таких вещах. Правда?.. По крайней мере в азах. Смотри, что у меня есть! – Макарон протянул к Ире моток веревки. – Та самая, которая у тебя на руках и ногах. Но здесь еще немного осталось, жалко будет, если пропадет без дела. – Накинув один конец на торчащую чуть выше тахты скобу, он прочно затянул узел, второй конец привязал за крепко стянутые еще в машине запястья. – Вот теперь можно развязывать ноги, все равно никуда не убежишь! – Вадим поднял с пола осколок бутылочного стекла и осторожно, чтобы не получить коленом в лицо или пах, перерезал путы на щиколотках Ирины. – Скотина, ублюдок, ничтожество! – сам себе громко, нараспев крикнул наркоман. – Как ты обращаешься с девушкой? Разве не видишь, что она просто сгорает от нетерпения?! Разве не понятно, что она хочет, чтобы ты поимел ее?! Здесь, сейчас!

– Нет, нет, не надо, прошу вас, – обессилено прошептала Ира, глядя на искаженное адской гримасой лицо безумца. – Скажите мне, что вам от меня нужно?..

– Нет, это ты мне скажи! – перебил наркоман, вдруг прыгнувший вперед и разжавший до этого плотно стиснутые ноги девушки так, что его бедра очутились как раз посередине. – Скажи, что ты безумно хочешь меня!..

– Нет, нет… – слезы градом катились по гладкой коже Иры и падали вниз, на утрамбованный тысячами шагов земляной пол.

– Врешь, – коротко и сухо ответил Макарон, а потом быстро расстегнул одной рукой ремень, спустил штаны и, слившись с Ирой воедино, засопел, до боли покусывая крепкие коричневые соски.

– Не… не надо! – прошептала девушка и во второй раз за последние тридцать минут потеряла сознание.

Доложив Герцу об удачном похищении, Клим приехал обратно к гаражу в отличном настроении.

Собственно, чего ему не радоваться? Бригадир остался доволен работой и сказал, что в скором времени приедет, чтобы лично побеседовать с девчонкой. Обещал завтра же представить их с Макароном братве и отправить на рабочую стрелку с группировкой «чехов».

Мечты сбывались, и Клим был счастлив.

Он быстро открыл замок на массивных дверях гаража, потянул их на себя… А потом, едва в полумрак помещения ворвался поток дневного света, молниеносно схватился за рот обеими руками, выронил тяжелый замок на землю, и его стошнило прямо на ботинки.

Бледный, весь перепачканный в крови Макарон старательно вырезал на теле девушки какой-то рисунок, крепко зажав пальцами правой руки зеленый осколок стекла.

В губах его дымился окурок сигареты, волосы были мокрыми и взлохмаченными, на лице застыло выражение вдохновенного скульптора, превращающего безликую породу в произведение искусства.

Он стоял на карачках со спущенными штанами, и было видно, как дьявольская работа возбуждает его.

– Ты что, охренел, скотина! – закричал во все горло Клим, с трудом подавляя очередной приступ тошноты. – Переста-а-ань!..

Он подлетел к наркоману и изо всех сил ударил его ногой в челюсть.

Тот неловко запрокинул голову, колени его оторвались от пола, окурок сигареты и осколок стекла разлетелись в стороны. Макарон повалился на землю, прямо возле ног обезображенной девушки, и завыл, как побитая собака.

Клим ударил его еще несколько раз, но посчитал, что этого слишком мало, и, слегка передохнув, стал лупить наркомана до тех пор, пока не устал.

К тому времени извращенец уже перестал реагировать на удары, отвечая на них лишь чавканьем превращенного в свежий бифштекс тела.

– Что же ты натворил, скотина?! – в бессильной злобе задыхался Клим. – Зачем ты порезал ее, идиот?!

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая