Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 135
- Предыдущая
- 135/135
— Потом, потом! — закричал Муса и повел Джуру в дом. Большая комната наполнилась людьми. Кучак усадил Джуру на ковер, подложил подушки, сел рядом и взял в руки дутар. — Что ты делаешь! Накорми, а потом пой! — рассердился Чжао. — Правильно! — поддержал его Муса.
— Эй, Биби, Биби! — позвал Кучак. — Свари плов для гостя. — Как, — удивился Джура, — ты позволяешь женщине варить плов? Ты?
— У меня теперь более важные дела, — гордо сказал Кучак и не спеша развернул перед Джурой газету. Со страницы газеты на Джуру смотрело строгое и самодовольное лицо Кучака. — Это я, — сказал Кучак, — я, манасчи Кучак. А здесь, ниже, написано о том, как я помог поймать Кзицкого…
Кучак приготовился рассказывать. Тогда Биби, не выдержав трескотни Кучака, сказала ему по-русски:
— Пой, ласточка, пой!
Все засмеялись. Кучак рассердился, потому что эти слова он сам сюда привез, а теперь все его дразнят.
— Пей! Ты батыр! — сказал Муса, подавая Джуре большую деревянную чашку с кумысом.
— Пей, батыр, кизил-аскер! — закричали все присутствующие. Джура взял от Мусы пиалу и обвел всех глазами. — За хорошую жизнь пью, за вас пью, киргизы, за то, чтобы вы все стали достойными членами великого рода большевиков, — сказал Джура и выпил пиалу до дна.
Кучак ударил по струнам.
Зейнеб сидела на ковре с отсутствующим взглядом и словно прислушивалась к чему-то, что звучало издалека. Стоило Джуре повернуть к ней голову, она обращала к нему глаза, светившиеся таким счастьем, какого он до сих пор не встречал в глазах у других людей.
Люди безмолвствовали, и только клекот горных орлов да шум далекого водопада врывались в песню.
А Кучак пел:
- Предыдущая
- 135/135
