Когда горит вода - Кулаков Сергей Федорович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/63
• Следующая

Группа из шести человек медленно пробиралась через густые заросли. Громадные деревья переплетались ветвями на высоте небоскребов, создавая плотную защиту от солнечных лучей. Но внизу от этого легче не становилось. Тяжелые испарения поднимались от вечно влажной земли, от поросших мхами топей, от гниющих листьев. Дышалось тяжело, тела под камуфляжем были мокры от пота, нестерпимо хотелось пить, а еще больше – лечь и лежать.

Но шестерка упорно пробивалась вперед сквозь переплетения лиан и кустов. В час она проходила не более двух километров, рассчитывая выйти к месту примерно через семь часов.

– Привал, – объявил майор Олден.

Идущий впереди Том опустил занесенную руку с мачете, которым он собирался перерубить очередную лиану, и тут же осел на землю, издав при этом что-то вроде блаженного рыка. Попадали кто куда и остальные.

Устроившись под одним из деревьев, Олден достал компас, GPS-навигатор и принялся уточнять маршрут.

– Далеко еще, майор? – спросил рядовой Холмс, звездой разлегшийся на траве.

– Порядочно, – проворчал Олден.

– Как бы не нарваться на чертовых партизан, – сказал Маркес, закуривая короткую толстую самокрутку.

– Ты чего? – вмешался Том, наполняя рокочущим басом всю поляну. Он даже перестал есть галету, так его взволновало замечание Маркеса. – Их же нет давно.

– Хрен его знает, – возразил Маркес, дымной струей сбивая кружащуюся возле него мошкару. – Может нет, а может, и есть.

– Майор, чего он несет? – обратился Том за разъяснениями к командиру. – Какие партизаны? Здесь разве воюют?

– По нашим данным, не воюют, – отозвался Олден, рассовывая по карманам приборы. – Но на глаза местным нам попадаться нельзя. Эти обезьяны до сих пор нас ненавидят. Так что встреча с ними не сулит ничего хорошего.

– А, ну это другое дело, – успокоился Том. – Нас везде ненавидят.

Маркес фыркнул.

– Это точно, малыш.

Назвать двухметрового Тома малышом мог бы только человек большой фантазии и завидной смелости. Все, кроме Тома и майора, засмеялись.

– Ой, не могу! Малыш! – катался по земле Холмс, которого больше всех насмешила немудреная шутка Маркеса. – Том – малыш. Ха-ха…

У Тома глаза налились кровью. Как все тяжеловесы, он был туговат на ответ.

Маркес пришел ему на выручку.

– А ты бы не радовался, Холмс, – сказал он ласково.

– Почему это? – спросил тот.

– Потому что тебе за шиворот заползла ядовитая сороконожка, и если ты ее не вытряхнешь, смеяться тебе больше не придется…

Холмс так проворно вскочил на ноги, точно ему в спину вонзилось чье-то жало. С проклятиями он начал стаскивать с себя куртку и подпрыгивать, дергая обеими руками майку на спине.

– Вот так болельщики «пингвинов» празднуют победу своей команды! – прокомментировал Маркес.

Все покатились со смеху. Бас Тома бухал, как удары молота, забивающего сваи.

До Холмса дошло, что его разыграли. Он глянул на Маркеса и покрутил пальцем у виска, что лишь подлило масла в огонь.

– Ну, тихо, – сказал майор, впрочем, выждав с полминуты. – До ближайшей деревни три мили. Но боюсь, Том, там тебя услышат.

Предостережение возымело мгновенный эффект. На поляне установилась тишина. Через минуту кое-кто уже дремал. Том закончил жевать галету и тоже прикорнул под кустом. Маркес, заплевав окурок и спрятав его под мох, спал уже давно. Группа старательно набиралась сил перед очередным отрезком пути.

Когда прошли положенные полчаса, Олден открыл глаза и посмотрел на небо. Прорехи в кронах деревьев потемнели, моросил мерный теплый дождь – обычное явление для этого времени года.

– Подъем.

Через минуту поляна опустела. Группа, вытянувшись в цепочку, исчезла в зарослях, и ничто, кроме примятой там-сям травы, не напоминало о ее краткосрочном здесь пребывании.

– Заходите, подполковник, – кивнул Слепцов.

Подождав, пока Дубинин устроится на стуле, открыл ящик стола и вынул из него черную кожаную папку. В таких папках по Управлению переносились документы особой секретности.

Дубинин, сознавая важность момента, свел брови над переносицей и сел прямее, хотя его осанку и без того можно было считать идеальной.

– Только что получено, – сказал Слепцов, осторожно похлопывая ладонью по черной гладкой коже. – От нашего агента из Вашингтона.

Они многозначительно переглянулись.

– По какому делу, товарищ генерал? – тихо спросил Дубинин.

– По делу, которым занимается капитан Морозов, – сказал Слепцов.

В его негромком голосе чуткое ухо Дубинина без труда уловило страдание. Ну, еще бы. Дело повышенной значимости, из тех, что контролируются правительством и даже самим президентом. А тут – разгильдяй-агент, который того и гляди отчебучит в своей манере что-нибудь эдакое и покроет вечным позором отдел и, главное, самого начальника. Сорок лет безупречной службы, сложнейшие дела, высочайшие награды, и все может пойти прахом по вине какого-то неуправляемого индивида, возомнившего себя бог знает кем, хотя все, на что он способен, – это только дурно исполнять приказы. И ведь не заменишь его никем, делу дан ход, сроки поджимают, и остается лишь надеяться, что везучий сукин сын как-нибудь сумеет изловчиться и не подставит своего начальника, что называется, по-крупному. Хотя в глубине души генерал Слепцов был уверен, что ненавистный капитан денно и нощно о том лишь и мечтает. И даже вероятность того, что могут пострадать интересы Родины, не мешает ему умышлять недоброе против не дающего ему спуска шефа.

Дубинин, по опыту зная, что эту рану можно разбередить любым словом и даже жестом, строго молчал, дожидаясь продолжения разговора.

Профессионал в Слепцове победил наконец рефлексирующего пенсионера, и, побарабанив пальцами по столу, он сообщил следующее:

– Получены факты, подтверждающие наши самые худшие опасения. Профессор Брэксмар изобрел метод, позволяющий делать из морской воды горючее, аналогичное бензину.

Глаза Дубинина округлились.

– Да, подполковник, – кивнул Слепцов. – Работы идут уже на завершающей стадии. Еще полгода, и Вьетнам будет обладать установкой, которая кардинально изменит соотношение сил в мире. Причем Россия, как вы понимаете, окажется при этом в проигрыше.

– В большом проигрыше, товарищ генерал, – осмелился поправить шефа Дубинин.

– Верно, – согласился тот. – Наши нефтяные запасы станут просто ненужным балластом. Казна истощится за год, максимум, два. Катастрофа неминуема. Впереди – хаос. Нищета, революция, войны, внутренние и внешние. В общем, мало хорошего. Все это мы уже проходили, и не хотелось бы повторять это вновь.

Слепцов, пригнув стариковские плечи к столу, медленно перевел взгляд в окно. Его рука, лежащая на папке, чуть вздрагивала.

Жизненный опыт не такое уж благо, подумал Дубинин, глядя на своего грозного шефа, обуреваемого заботами самого высокого толка. С его помощью по большей части рисуются картины отнюдь не радужные, и порой куда лучше быть пустоголовым, не ведающим сомнений молодым шалопаем, нежели уважаемым, седовласым аксакалом, на плечах которого лежат судьбы мира. Вон как гнет, не разогнуться. И кто за это скажет спасибо? Да никто. Потому как никто никогда не узнает, что происходит за этими стенами…

Дубинин чуть нарушил свою великолепную осанку, подавшись плечом вперед и как бы предлагая таким образом свою поддержку. Шеф отвел глаза от окна, заметил его участливый взгляд, вздохнул.

– В общем, задание простое донельзя, – сказал он, придвигая папку Дубинину. – Найти пещеру и уничтожить аппарат. Документацию по возможности захватить. Не получится – уничтожить на месте. Я думаю, с этим у Морозова проблем не возникнет.

Слепцов едва заметно усмехнулся. Чего-чего, а умения работать быстро и жестко у Морозова не отнять. Можно сказать, это его конек. Вот пусть на нем и выезжает. И отдел заодно вывозит. И Родину, чего уж там.

• Предыдущая
• 23/63
• Следующая