Африка грёз и действительности (Том 3) - Ганзелка Иржи - Страница 14

• Предыдущая
• 14/74
• Следующая

Мы подошли к «свежеиспеченному» слитку. Гладкая поверхность не давала возможности ухватить его. Пальцы скользили по стенкам, суживающимся кверху, подобно крыше. Обещание было бы выполнено лишь при условии, что мы подняли бы слиток из этого положения, не передвигая его таким образом, чтобы можно было ухватить его за нижнюю грань.

Мы капитулировали.

— Я не сделал бы вам такого предложения, если бы знал, что вы действительно можете поднять золотой слиток. Но взвесьте его на ладони и вы увидите, как тяжел этот кусок золота. Сейчас я точно скажу вам его вес.

Между тем помощник принес мерку.

— Если вас это интересует, вы можете записать точные размеры. Мы достали блокноты.

— Основание 250 на 103 миллиметра, верхняя грань 208 на 55 миллиметров, высота 100 миллиметров и длина косой грани 103 миллиметра.

Старший плавильщик схватил слиток обеими руками и понес его на весы.

— 961 унция, — сообщил он нам через минуту, как только остановилась стрелка весов. — Это означает 27,25 килограмма золота стоимостью 7662 фунта стерлингов, — сказал он, взглянув на таблицу.

В это время помощник высек на золотом слитке марку рудника и заводской порядковый номер. Он прижал стальной штамп к поверхности золота и ударил молоточком по его верхнему концу, как будто перед ним лежал кусок творогу. Затем слиток очутился под острием электросверла, которое за несколько секунд вгрызлось в мягкую массу. С обоих концов остались отверстия глубиной около двух сантиметров. Старший плавильщик маленькой щеточкой смел две кучки золотой пыли в флакончики с притертыми пробками и проставил на их этикетках те же обозначения, которые были на штампе слитка.

— Это для химической лаборатории, чтобы там определили чистоту этой плавки, — сказал он.

Рабочий отнес золотой слиток в сейф, и старший плавильщик простился с нами.

— Вот видите, этот кусок золота воплощает однодневный труд тысяч людей. Вы видели под землей, сколько пота, напряжения и изнурительного труда затрачивается для того, чтобы мы в этом куске мертвой материи могли высверлить два отверстия и отметить прирост продукции. Когда таких слитков наберется побольше, их увезут куда-нибудь за море, на другой конец света, уложат в подземные сейфы с сигнальным оборудованием, приставят к ним охрану с винтовками или пулеметами и будут с удовлетворением потирать руки, радуясь, что снова спрятали желтый металл под землю.

— Какие меры предосторожности принимаете вы для предупреждения потерь золота в процессе производства? — спросили мы у руководителя отделения, покидая рудник.

— Точные производственные отчеты и доверие, — ответил он. — Как вы видели, в плавильне работают всего восемь рабочих. Никто, кроме них, не имеет туда доступа. А честность этих восьми нам хорошо известна. В этот цех мы посылаем только людей, работающих у нас не менее 20 лет.

— Кому вы теперь поставляете больше всего золота?

— До сих пор главным потребителем была Великобритания. За последнее время мы поставили ей золота на 80 миллионов фунтов стерлингов.

Пересчитываем на чехословацкие кроны. Получается головокружительная цифра в 16 миллиардов крон.

— А сколько всего золота добыто из южноафриканских рудников?

— За последние 60 лет, то есть практически с начала рациональной добычи, всего на три миллиарда фунтов.

На три миллиарда фунтов до девальвации!

Эту цифру нам уже страшно пересчитать на кроны, как бы не закружилась голова! Все равно, едва ли можно себе представить, что такое 600 миллиардов. Шестерка и за нею 11 нулей. Если превратить эту сумму в монеты по одной кроне, то ими можно было бы вымостить автомагистраль между городами Аш и Кошице[15] шириной в 360 метров. Но такую широкую автостраду из крон тоже трудно себе представить.

И это еще не все! Вместе с сотнями тонн чистого золота рука человека вырвала из недр Ранда еще и десятки тонн серебра. В губчатом золоте его содержится приблизительно 10 процентов.

Вот цифры, которые породили мощь «золотых» королей Южной Африки, создавших в Иоганнесбурге государство в государстве. С высоты своего трона из золотых слитков, украшенного серебряными кружевами, горстка магнатов на страницах своего журнала «Майнинг сарвэй» вопрошает жителей Союза: «Are you a South African? — действительно ли Вы южноафриканец?»

Под этим заголовком помещен длинный перечень вопросов. Правильность ответов исчисляется очками. Только тот, кто сумеет ответить на все вопросы точно и наберет нужное число очков, получит право называть себя подлинным южноафриканцем. А для этого ему полагается знать:

что золото составляет 70 процентов южноафриканского экспорта;

что еще 20 процентов приходятся на сельскохозяйственную продукцию и продовольствие;

что золотые рудники закупают у землевладельцев и у предприятий пищевой промышленности продукты на пять с половиной миллионов фунтов стерлингов в год и тем поддерживают их существование;

что за золото Южно-Африканский Союз получает автомобили, ткани, патефоны и пудру, электрические утюги и крем для обуви;

и, наконец, что на золоте держится жизнь Южно-Африканского Союза, которая без него угасла бы.

Разумеется, гражданин Южно-Африканского Союза должен также знать, кто владеет этим золотом. И, если он хочет получить из рук «благодетелей» своей страны право называться хорошим южноафриканцем, он должен высказать сожаление по поводу того, что государство облагает этих благодетелей безбожными налогами и что так много хлопот им доставляют бунты горняков.

При ответах ему, конечно, нельзя проговориться о том:

что треть всех денежных переводов за границу составляют дивиденды, выплачиваемые иностранным акционерам;

что столько же плюс еще два миллиона фунтов стерлингов поглощают ежегодно дивиденды, выплачиваемые горстке акционеров, формальное местонахождение которых — Южно-Африканский Союз;

что эти акционеры через горнопромышленные компании заправляют в Южной Африке не только сельским хозяйством и пищевыми предприятиями, но и всеми главными отраслями промышленности — от обувных фабрик до электростанций;

что те же люди жадными руками захватили как внутреннюю, так и внешнюю торговлю и осуществляют политическую диктатуру в стране, верша судьбами всего населения.

И все это лишь потому, что они завладели слитками желтого металла!

Когда проходишь по иоганнесбургским улицам в воскресенье, поражает мертвая тишина. Трудно поверить, что на этих пустынных улицах в предвечерние часы в будни бывает вавилонское столпотворение. На Риссик-стрит недалеко от ратуши выстраиваются тысячи людей, которые дисциплинированно и терпеливо ждут, пока двухэтажные трамваи и троллейбусы не развезут их на окраины города. Улицы, по которым в будни течет непрерывный поток автотранспорта, кажутся вымершими или зачарованными. Встречаются лишь отдельные пешеходы, идущие на богослужение в старую голландскую реформатскую церковь или на концерт, организованный Армией спасения перед ратушей. После 9 часов с улиц исчезают даже газетчики, и если вам не посчастливилось своевременно купить воскресный номер на 32 страницах, то до понедельника вы уже его нигде не достанете.

— Скажите, пожалуйста, что вы делаете по воскресеньям? — спрашивали мы у тех, кто проводил в городе воскресные дни. Ответ был всегда одинаково прост:

— Ничего. Отдыхаем или едем повидаться с друзьями…

В воскресные и праздничные дни закрыты даже кинотеатры. Ведь и их персонал имеет право отдохнуть и повидаться со своими знакомыми. По воскресеньям нельзя и потанцевать. Это запрещено законом на всей территории Южно-Африканского Союза.

Но тут уж нельзя отговориться тем, что музыканты, кельнеры и другие служащие должны отдыхать по воскресеньям, чтобы набраться новых сил на следующую неделю. Для многих из них вся неделя не была трудовой. Они предпочли бы работать и в будние и в праздничные дни без отдыха, чем бездельничать поневоле и, нервничая, безрезультатно перелистывать объявления под заголовком «Свободные вакансии».

• Предыдущая
• 14/74
• Следующая