Без выстрела - Клещенко Анатолий Дмитриевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/33
• Следующая

— По-моему, геологам дают все-таки пистолеты… — неуверенно начал Семён.

— Иностранные? И компасы иностранной выделки тоже дают? Слушай, надо быть идиотом, чтобы не понять…

— Спокойно, друзья! — тоном приказания бросил Пряхин. — Я старше вас и всё-таки опытнее. Давайте подумаем без горячки. Допустим, что подозрения Константина действительно имеют основания…

— Так, Иван Александрович, даже ребёнку ясно…

— Пока ничего не ясно. Наоборот, одни смутные догадки, предположения.

— Хорошенькая догадка — порожняя обойма от заграничного пистолета! Её надо расстрелять по кому-то.

— Да, но…

— Неужели вас не убеждает оперативная группа? При посадке?…

— Не убеждает. Если искали его и с ними была собака!.. Я имею представление о работе собак, знаете!..

— Вы хотите сказать, что поймали бы?

— Именно это хочу сказать.

— Так… — Костя прищурился, подался вперёд всем телом. — А может быть, вы объясните тогда, зачем курящему «Беломорканал» человеку нужна махорка? И — начатая осьмушка? А?…

— При чем здесь махорка, не понимаю!

— Очень жаль, если не понимаете. Для того, чтобы собака не могла взять след.

— Чёрт побери, совсем позабыл об этом. Вроде имеется такой способ…

— Я тоже слышал, — поддакнул на этот раз даже Семён.

Моргунов опять выглянул в коридор, плотно притворил дверь и стал объяснять:

— Думаю, не так трудно сообразить, что произошло. Преступника преследовали, преступник отстреливался. Ему удалось оторваться от погони — может быть, те оказывали помощь раненым товарищам. Добрался до станции, купил билет. Рассыпая позади себя махорку, явился к вагону в то время, когда оперативники проследовали к концу поезда. Он предъявил билет проводнику и, не совсем веря в способ с махоркой, спрятался где-то. Например, в помещении, где отопительные приборы. Вагоны пока не отапливают, туда некому заглядывать. В купе пришел, когда убедился, что обманул преследователей.

— Похоже, что так… Но — только похоже! — покачал головой горный инспектор.

Костя сердито рубанул кулаком воздух.

— Ладно. Согласен. Даже согласен, что человек случайно переменился плащом с кем-то. С тем, кому нужны оружие и компас — заграничные, кстати. Пусть все это — случайности. Но тогда вы объясните мне, почему этот человек, называясь геологом, порет какую-то чепуху с точки зрения геологии? Проявляет при расспросах явное беспокойство. Открывает дверь, обеспечивая свободную дорогу. И, наконец, пользуясь нашим ротозейством, скрывается, не забыв своей полевой сумки.

— Допустим, убедили. — Пряхин вытер вспотевшую лысину. — Но что можно сделать? Не забывайте, что у него — пистолет. И, потом, мы просто не имеем права задержать человека на основании своих подозрений. Даже специальным сотрудникам выдают в таких случаях ордер на арест, санкционированный прокуратурой.

— Разрешите сказать мне, — попросил молчавший дотоле Гостинцев. — Дело, конечно, не в оружии. И даже не в ордере на арест. Но может статься, что за этим типом следят. Понимаете: следят негласно. Для того, чтобы установить явки, связи. Если мы вмешаемся и напортим, нас не похвалят.

Моргунов задумался.

— Возможно, конечно. А если нет? И мы не вмешаемся, позволим ему скрыться?…

— Уже позволили, собственно…

— Не думаю, поезд не останавливался ещё…

Иван Александрович, озабоченно покачав головой, бессильно плюхнулся на койку подозрительного пассажира. Ему не хотелось влезать в эту историю и — нельзя было не влезть. Предоставленные только себе, студенты могут натворить чёрт знает каких глупостей — молодость сначала действует, а потом думает! Ну а что, если солдаты прогуливали служебную собаку? Правда, вел себя этот малый действительно странновато, но, с другой стороны, — каких характеров у людей не бывает? Возможно, человек с друзьями в «козла» режется, а они тут… В Лоуренсы произвели парня!.. Карманы проверять начали. Позор! Мерзость!

Пряхин чуть не произнес этого вслух, но спохватился: побуждения были достойными уважения, всё-таки! И, главное, не сразу придумаешь, как действовать в таких случаях. Он вздохнул и развел руками:

— Ума не приложу, ребята…

— Припереть к стене, проверить документы и разрешение на оружие, — решил Моргунов. — Лучше спутать карты работникам госбезопасности, чем позволить скрыться, если он ими не выявлен!

Такого Иван Александрович допустить не мог. Следовало взять инициативу на себя.

— Вот что, друзья! Действовать будем так… Если его ищут, — уверен, что по линии предупреждены. На станциях будут смотреть за сходящими пассажирами. К счастью, существует телеграф. Но, на всякий случай, при остановках следует контролировать обе стороны поезда. Если он вернётся в купе, — ничем не выдавать своих догадок. Короче, — до Москвы не спускать глаз, но и не вызывать у него опасений. Это ни в коей мере не помешает тем, кто за ним присматривает. Если такие есть. А если нет, — ими будем мы.

— А в Москве как же?

— Разработаем план; время терпит. Придётся кому-то пойти поделиться своими наблюдениями с надлежащими органами. Скажем, на ближайшей крупной станции — в Чите.

— Пожалуй, единственно правильный выход.

Это сказал Семён Гостинцев, но и Константин кивнул согласно.

С этого момента третье купе в вагоне пассажирского поезда № 41, следующего из Владивостока в Москву, перестало быть маленькой уютной комнаткой на колесах.

Третье купе стало штабом и полем военных действий одновременно. Ловушкой для врага, замаскированной и законспирированной. Даже шахматные фигуры, расставленные на доске так, словно партия — в разгаре, были тоже маскировкой.

Иван Александрович заглянув в окно, щелкнул крышкой часов.

— Ближняя остановка — в Ульякане: без десяти или без четверти шесть…

Сверясь со своими часами, студенты, не сговариваясь, тронулись к двери.

— Подождите, рано. Еще не переехали Ундургу, увидите мост. От моста до станции километров с десяток…

По мосту поезд прогромыхал минут через пять. Внизу мелькнула пенная река, дорога по берегу её. На дороге маленький грузовик, покрытый брезентом.

— Возьмёшь на себя левую сторону состава, — предупредил Константин, первым выходя в коридор.

Но двери открывались проводниками только с одной стороны поезда. Убедившись в этом, встревоженный Семён поспешил с докладом к Ивану Александровичу. Тот кивнул:

— Из виду выпустили. Ну что ж, тот в таком же положении. Нам легче.

— Сошли только старуха с девочкой и два железнодорожника в форме, — в свою очередь, доложил Костя, когда поезд тронулся.

— Следующая Зилово, иначе Аксеново. Там минут десять стоять будем.

Но и в Зилове студенты напрасно патрулировали по платформе. Интересующий их человек не сошёл с поезда и там. Не возвращался он и в купе.

Куэнга…

Пятнадцатиминутная стоянка в Приисковой…

Костя опять начал нервничать:

— Странно. Видимо, он в самом деле не один. Не сидит же полдня в вагон-ресторане? А торчать в чужих вагонах проводники не позволят.

— Можно пройти по вагонам, посмотреть. Хотя бы до ресторана.

— Если у него в поезде сообщники, следовало бы глянуть на них, — присоединился Иван Александрович. — Только повремените, ребята. После Зубарева будет большой перегон до Карымской, тогда и пройдёте. А то, знаете, как бы он не соскочил в Шилке — станция людная, шоссе. Да и в Зубаревой может. Дело к вечеру, часы у нас по-московски идут, а темнота по местному времени. Не упустить бы…

Холбон, Шилка пассажирская, Шилка первая, Размахнинский, Зубарево, — Пряхин безошибочно называл станции, на которых останавливался поезд. Перегоны стали короткими, хотя № 41 стоит здесь на тех же станциях, что и курьерский.

В Зубарево прибыли затемно.

— Медлить не приходится, ночью проглядеть человека ничего не стоит. Надо установить, где он. Если он ещё в поезде, — затревожился Моргунов.

— Не могли мы его пропустить, — шапок-невидимок ещё не существует пока…

— Существуют вагонные ключи, Сеня. Знаешь, такие, как от детских коньков «Снегурочка», — зло буркнул Костя.

• Предыдущая
• 4/33
• Следующая