Неандертальский мальчик, или Большой поход - Мальмузи Лучано - Страница 15

• Предыдущая
• 15/23
• Следующая

— Давайте притворимся оленятами, — предлагаю я. — Может, и нам перепадет молочка!

Все смеются.

Чуть позже, когда мы все еще сидим на шкурах перед хижиной, Рысь замечает олениху: припадая на одну ногу, та подходит к самому лагерю.

— Наверное, она упала, — предполагает Молния.

— Духи равнин послали ее нам, — радуется дедушка Пузан, хватаясь за копье.

— Оставь, дедушка Пузан! — останавливает его Умник. — Давай-ка порассуждаем. Нам все время приходится гоняться за животными, в большинстве случаев без толку. Верно?

— Верно. — Дедушка Пузан поглаживает свое копье и сглатывает слюну. В мыслях он уже пожирает поджаренную на углях оленью ногу.

— Давай попробуем иначе, — продолжает Умник.

— Именно: можно запечь ее в золе, — взвизгивает учитель и рвется вперед.

— Но дедушка! — Умник хватает его за руку. — Я не имею в виду другой способ приготовить мясо. Я думал о другом способе извлечь пользу из этой оленихи. Почему бы нам ее не приручить?

Дедушка Пузан застывает на месте, глядит на Умника вытаращенными глазами, словно тот сморозил какую-то дикую чушь. Потом принимается хохотать, да так, что брюхо колышется.

— Приручить? Это уж точно, сынок, приручить я ее приручу: скоро мы с ней станем одним целым! — И тихо-тихо подкрадывается к оленихе.

Но Умник в мгновение ока его опережает — и, странное дело, олениха не бежит от него. Даже позволяет дотронуться до больной ноги.

— Березка, принеси ровную палку и кожаный ремень. Нога не сломана, немного отдыха, и все пройдет.

Березка помогает ему перевязать оленихе ногу. Дедушка Пузан созерцает эту сцену, бледный от ужаса.

— С ума посходили! Мы подыхаем с голоду, а это дурачье лечит хромую олениху. Что творится в мире, ах, что творится!

Олениха ложится в нескольких шагах от лагеря и засыпает.

Тем временем Морж и Медвежонок возвращаются с огромным количеством яиц.

— Хвати-и-ит! — в отчаянии вопит дедушка Пузан. — Видеть их не могу, с души воротит…

Но пожирает почти все.

Умник, которому ничего не досталось, долго смотрит на спящую олениху, и вдруг его осеняет:

— Вот именно: пойду попью молочка!

И подбирается к ней на четвереньках.

Олениха, наверное из благодарности, лежит спокойно, дает ему вволю напиться.

Морж, видя, что у Умничка получилось, следует его примеру.

Потом настает очередь Медвежонка, Блошки, Попрыгуньи.

Но когда и дедушка Пузан подползает, олениха кое-как встает и ковыляет прочь.

— Вот видишь: ты ее спугнул! — расстраивается Умник.

Но на следующий день олениха возвращается, и мы опять по очереди пьем молоко.

Но Умник недоволен таким неудобным, примитивным способом и уже думает, как его усовершенствовать.

— Каким образом выходит молоко? — задается он вопросом.

Сжимает в пальцах вымя оленихи.

Ничего.

Еще раз.

Вытекает тонюсенькая струйка…

В конце концов, перепробовав разные способы, к вечеру Умник в состоянии произвести первое в истории доение. Остается только подставить под вымя оленихи череп бизона, который нам служит крынкой.

В последующие дни оказывается, что у Буйволенка лучше всех получается доить.

— Видите, — рассуждает Умник, — оленей можно приручить. Если мы приручили взрослую олениху, что говорить о малышах…

— М-м-м, малыши… — закатывает глаза дедушка Пузан. — Не напоминай… Такие нежные… вкусные…

— Во имя всех горбатых медведей! Дедушка Пузан, ты неисправим, — сержусь я. — Только о еде и думаешь. Да знаешь ли ты, что, если мы будем и дальше убивать малышей, олени рано или поздно исчезнут с лица земли?

— Эка важность, — пожимает плечами старик. — Будем есть косуль.

— А если и косули исчезнут? — вмешивается Березка.

Дедушка Пузан скребет бороду.

— Что-нибудь да останется пожевать…

Шкур мы запасли вдоволь.

Вырезали из молодых ясеней новые копья, обожгли острия на огне. Набрали много кремней — Рысь обнаружила ручеек, где их полно.

Дедушка Пузан пользуется случаем повторить пройденное: день за днем он нам показывает, какие кремни лучше, как работать долотом, как обтесывать скребки, наконечники, лезвия топора…

Умник слушает вполуха — его заботит олениха, которую мы приручили. Живот у нее увеличивается, еще немного, и на свет появится маленький олененок.

Мой дружок с нетерпением ожидает этого события, старательно заносит на дубинку для записей все, что происходит с оленихой: как она себя чувствует, какое у нее настроение…

Он страшно нервничает — ни дать ни взять, отец, ожидающий прибавления в семействе.

Наконец наступает великий день!

Олениха с трудом встает и отходит подальше, прячется в березовой роще.

Мы с Умничком, пользуясь тем, что дедушка Пузан спит, связываем его: он, конечно, клялся и божился, что не тронет малыша этой щедрой оленихи, которая каждый день поила нас молоком, но мы ему не очень-то верим.

Когда олененок рождается, весь лагерь ликует.

Мы назначаем Медвежонка Верховным Хранителем олененка и вручаем ему увесистую дубинку, чтобы разить всякого, кто подойдет к малышу с неблаговидными намерениями.

Теперь олениха-мама выкармливает малыша, и для нас, естественно, молока нет, что вызывает гнев у дедушки Пузана.

— Вот чего вы добились вашими новыми придумками, — ворчит он. — Сказано ведь: семь раз отмерь, один раз отрежь. Опыт твой провалится, только время зря потеряем. Пойду-ка лучше в лес, может, добуду росомаху.

Мы уже готовы отправиться в путь.

В хижине остаются Медвежонок и Попрыгунья. Они позаботятся об оленихе и олененке до нашего возвращения.

С этого момента мы двигались быстро и не встречали никаких препятствий, если не считать двух незначительных помех: географических записей Уголька и зубной боли дедушки Пузана.

В самом деле — у бедного старика так раздуло щеку, что ему ни днем, ни ночью глаз не сомкнуть.

На нашем стойбище проблема разрешилась бы в единый миг, потому что учитель обратился бы к Полной Луне, он у нас не только шаман и знахарь, но заодно еще и мясник, цирюльник, хирург и зубодер.

Но с нами идет одна лишь Березка, а дедушка Пузан упрямо не желает отдавать себя в руки подмастерья, к тому же еще девочки.

— Так не может дальше продолжаться! — заявляет Березка однажды вечером. — Ему даже идти трудно. Злой дух засел у него во рту и распространяется дальше, отравляет кровь…

— Да, но что мы можем сделать, если дедушка не дает вырвать зуб?

— Почему бы не применить общую анестезию? — невинным голоском предлагает озорная Рысь.

— Это — единственный путь, — кивает Умник.

Мы обычно прибегаем к общей анестезии только в самых крайних случаях: для этого требуется буковая дубинка в руку толщиной.

И не в чью-то руку, а в руку моего папы, вождя Большая Рука!

В зависимости от того, сколько времени будет длиться операция, выбирается подходящий анестезиолог.

Для того чтобы вырвать зуб, стукнуть дубинкой может и ребенок; но я помню один сложный перелом, когда сам папа Большая Рука применял анестезию и пациент пришел в себя только на четвертые сутки.

Умник считает, что Березки для данного случая вполне достаточно.

Вот, пожалуйста: несильный удар по лбу — и дедушка Пузан отключается.

Тут Полная Луна подобрал бы пару подходящих кремней и — бац — вырвал бы зуб в один присест, давно проверенным способом.

• Предыдущая
• 15/23
• Следующая