Круглый год - Радзиевская Софья Борисовна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/88
- Следующая
За каждую молодую кукушку в лесу мы платим гибелью целого выводка пташек, а ведь они — защитники наших лесов от вредных насекомых. Нехорошо? Куда уж хуже.
Может быть, перестрелять бессовестных птиц, и дело с концом? Но тут в защиту кукушки все лесники горой встанут.
— Что? Кукушек стрелять? А волосатых гусениц, самых для леса вредных, кроме кукушек, кто клевать будет? Им точно кто по телефону скажет, в каком квартале эта зараза появилась. Так они со всего леса все туда. И сразу за работу. Кукушка лесу первый друг.
Справедливо лесники говорят. Кукушки, собравшись действительно целой стаей на лесную беду, начинают есть гораздо больше обычного. Не зря французы говорят, что аппетит приходит во время еды. И не к одним только кукушкам. Розовые скворцы в Средней Азии также слетаются (точно кто им сообщил по телеграфу) в места, где скопились стаи ещё бескрылых личинок саранчи. И тут начинается пиршество. Объевшиеся скворцы в изнеможении падают на землю с раскрытыми крыльями. Полежат, передохнут и опять начинают пировать. Но саранчуки хоть безволосые. А у кукушки от любимой еды даже желудок внутри мохнатый. Волоски проглоченных гусениц втыкаются в его стенки, покрытые хитиновой кутикулой, становятся похожи на щётку. Не беда, время от времени кутикула отслаивается и выделяется, как погадка, через рот, Желудок опять чист. Можно кушать дальше. И тут кукушкина бездомность приносит лесу огромную пользу. Если бы кукушка грела собственных птенцов в собственном гнезде, как бы она могла бросить их и лететь куда-то, спасать лес, поражённый гусеницами? Это ещё одно доказательство того, как осторожно нужно вмешиваться в отстоявшиеся тысячелетиями условия жизни природы и нельзя с ходу решать вопрос, кто вреден, кто полезен.
В жарких странах живут 130 видов кукушек. Одни, как птицам полагается, строят гнёзда, сами растят детей. Другие — бездомницы, как наши кукушки. Есть и такие, что ни к какому берегу не пристали: то своих птенцов сами выведут, то яйца в чужие гнёзда раскидают, иногда птицам своего же вида.
Но пока ещё лес полон песен, и певцы выступают строго по регламенту. Поздно вечером а уютных зарослях запевает, как мы говорили, «певец тоски и сумерек» — соловей, за ним откликается лесной жаворонок — юла. Немного позже, в два-три часа, просыпаются поле и луг, это подали голос перепел и полевой жаворонок. Им в мелколесье; в садах ответила горихвостка, а в лесу иволга, большая синица. Им отвечает милой простой песенкой крапивник-крохотулька, всего пять граммов весом, а задора у него на большую птицу. А вот в четыре часа уже дуэт: зяблик с овсянкой, а там и зарянка откликнется. Чудесный её голосок в птичьем хоре не теряется. Забавно, что неугомонный воробей утром любит понежиться: раньше шести часов из гнезда не выберется.
В грачевниках стало тише. Кончились скандалы с воровством строительного материала: гнёзда готовы, делить нечего, и грачихи сели на яйца. Жителям соседних домов кратковременная передышка, вернее их ушам, пока не раздастся хор голодных грачат: есть хотим, дай! дай!
Грачихи кончают яйцекладку и садятся насиживать не раньше, чем земля прогреется. Тогда черви и личинки насекомых поднимутся наверх, навстречу теплу, и грачи легко смогут накормить будущих матерей: ведь они и голодные не слетят с гнезда — яйца могут остыть. А прикрыть их на это время пухом грачихи не догадываются — не утки.
Завершается великое переселение птиц с зимовок в родные места. Дождались тепла насекомые. В воздухе затолклись комарики, мошкара — еда для птиц, которые на лету её ловят.
А тут не заставил себя ждать весёлый щебет: прилетели мы! прилетели! Это ласточки, городские, а за ними и деревенские. Песней щебет их, пожалуй, не назовёшь, но как радостно слушать их милый разговор. Ни ссор, ни драк, мирно поделили, кому гнездо под чьей крышей лепить, отдохнули и вот уже куда-то слетали, кусочки глины, сырой земли со слюнкой в клювиках несут. Первую полоску — основу гнезда на стене под крышей выводят и щебечут — то ли советуются, то ли радуются: в Африке хорошо, а дома лучше. В деревне, где ещё не перевелись лошади, ласточки в сырую полоску обязательно втиснут волос из лошадиного хвоста — для прочности. Годятся для этого и соломинки. Недаром их гнёзда удивительно прочны: и зиму переживут. Но ласточки старой квартиры не признают.
Ласточку деревенскую от городской сразу отличить можно по глубокой вырезке на хвосте. Деревенскую ласково зовут касатка. Она селится больше под крышей небольших деревянных построек. Городская, воронок, предпочитает каменные постройки, потому её чаще увидишь в городе. Мирные птички селятся не в одиночку, вместе веселее. Гнездо из земли со слюной скоро не выстроишь, каждый ряд должен хорошенько просохнуть. Иногда и две недели растёт гнёздышко. У касатки гнездо-чашечка боком к стенке прилепилось, у воронка — почти шарик — боком и верхом к стенке и к крыше. А вход — с другого бока. И то и другое гнездо удобно. Наконец оно готово. Внутри мягкая постелька. На ней яички лежат, но насиживать их помогает только отец-воронок, мать-касатка греет яйца одна. Птенцов кормят обе пары. Ловить насекомых на полдюжины голодных ртов труд не малый, в длинный летний день отдыхать некогда. Раз по шестьсот в день с полными ротиками подлетают к гнезду родители и опять уносятся в воздух. «Как весело ласточки целый день играют», — часто говорят люди. А ведь им, бедняжкам, надо ещё и самим покормиться и воды клювиками зачерпнуть над прудом или озерком. И всё на лету… Потому и прилетают к нам ласточки, только когда потеплеет и поднимутся в воздух рои насекомых. Слабые ласточкины ножки годятся только на то, чтобы с лету прицепиться к краю гнезда или к шероховатой поверхности стенки, на земле ловить насекомых они не могут. Наконец, птенцы выклюнулись, выросли. Через три недели они покидают гнездо. Ещё несколько дней, и родители перестают их кормить. Учитесь сами. Родителям некогда, пора заботиться о втором выводке.
Обе ласточки, и касатка и воронок, так давно уже привыкли к человеку, что спроси кого-нибудь, когда же и где они жили раньше, почти каждый ответит: около людей. Люди любят этих милых птичек и ждут их с нетерпением. Раньше хозяйки к прилёту ласточек пекли маленькие булочки в виде птичек с глазами-изюминками. И до чего же весело было детям с этими птичками по улице бегать и слушать щебет путешественниц, вернувшихся из дальних стран! Ласточки доверчивы, ведь их даже и мальчишка с рогаткой не обидит. Верят люди, что ласточка дому счастье приносит.
А вот ласточка береговушка возле людей не живёт. Ей не крыша нужна, а обрывистый речной берег. Стоит взглянуть на мощные, с крепкими когтями лапы крота, сразу скажешь, что он прирождённый землекоп. А лапки береговушек нежные, и клюв не грубее, чем клювик сестриц под нашими крышами. Трудно поверить, что эти клюв и лапки прокапывают в крутом обрыве над рекой нередко метровый ход и в конце его ещё гнездовую камеру. И всё это за два-три дня. Если обрыв песчаный, прицепиться ножками в начале работы нельзя — песок сыплется. Птичка повисает в воздухе, часто машет крылышками и клювом долбит, пока не получится углубление. Тогда она цепляется за край его лапками и продолжает долбить клювом сидя. Ямка стала поглубже, в ней можно уже поместиться. Заработали лапки: отбрасывают назад отклёванные кусочки. Копают оба супруга попеременно.
Готовую гнездовую камеру устилают помягче, и вот уже четыре-шесть белых яичек отложены, и дружная пара также попеременно начинает их насиживать. Труд немалый, зато спокойно и безопасно.
Береговушки дружный народ, в подходящем месте они селятся сотнями, а то и тысячами впритык. И охотятся вместе, целой стаей — не густой, рассеянной, над своей рекой и дальше, над болотами и лугами, где больше насекомых.
Один натуралист рассказал об увиденном. Большущий деревенский кот явился на отмель закусить свежим птенчиком. Осмотрелся по-хозяйски и полез по обрыву вверх, к норке поближе. Что тут началось! Крик, шум, над головой у него ласточки вьются. Он — ноль внимания, к норе уже лапу протянул. И вдруг с воплем кубарем по обрыву и в речку плюх! Это ласточки его в затылок клюнули.
- Предыдущая
- 25/88
- Следующая
