Одна на краю света - Галкина Марина - Страница 35

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая

Километров через 7 начались тундровые террасы долины. Поднимаюсь на пологий отрог, выхожу на сухую каменистую тундру, выискиваю среди ложбинок мягкую мохово-голубичную «лужайку», быстро ставлю тент под нестихающей моросью. Рукава незаметно промокшей насквозь штормовки противно холодят на сгибах руки. Очень сыро. Облака скрывают вершины, лохматыми всполохами лежат на горках. На крутой осыпи напротив меня, совсем низко, прозрачным тюлевым занавесом висит легкое белое облачко. Смотрю в бинокль — нет, это снег! И как он там удерживается на этаких отвесах!

Август подходил к концу, и за Полярным кругом на Чукотке валил снег. Я поняла это, почувствовав леденящее прикосновение крыши тента к спине. Давно уже отпала необходимость ставить палатку под тентом и надевать накомарник. В парашютный капрон палатки теперь я заворачиваю ноги перед тем, как залезть в пуховый спальник. Если непогода стоит несколько дней, я не могу просушить его на ветру и он постепенно теряет свои теплоизоляционные свойства. Высунув нос из спальника, я обомлела: весь тент провис под тяжестью снега, он едва-едва не касался спальника и от него веяло могильным холодом. Я лежала, точно в склепе, всеми клеточками ощущая этот холод. По-пластунски, аккуратно выбираюсь к выходу — у колышков-весел тент повыше. Промокшая вчера брезентовая штормовка колом стоит у входа. Надеваю задубевшие от льда штаны, легкую капроновую штормовку, подарок Олега, запихиваю на всякий случай спальник и пуховую жилетку в гермомешок и, бросив взгляд на промоченные вчера ботинки, покрывшиеся теперь ледяной корочкой, натягиваю на ноги гидрочулки. Полубосиком выползаю на спасработы. Все под снегом, только верхушки травок и кустарничков торчат из-под него, безветрие, низкие тучки закрывают склоны гор на высоте около 700 метров. Сыпет снег, мокрый и противный. Вот вам и «южак» — непогода, принесенная южным ветром. Я нахожусь в центральной горной части Чукотского полуострова, в истоках Танюрера. Позади 500 километров пути, впереди столько же. В поселке Биллингс должны жить люди. Теперь я уже не уверена, живут ли они там. Чукотка кажется мне совершенно необитаемой. Пенкой-сидушкой стряхиваю пласты снега с тента, подтягиваю колышки.

Залезаю внутрь домика, отогреваюсь кофе, наблюдая в дырочку окошка, как снег повалил уже огромными хлопьями. Лежу в спальнике, пережидаю непогоду. Долго ли она простоит? Просчитываю по карте скорость своего передвижения — ведь вчера за три часа вечером, вроде, неплохо прошла — около девяти километров. Если и дальше пойду с такой скоростью…

Днем потеплело, я почувствовала, что, наконец, отошли ноги. Снег перешел в дождь. От безветрия тент немного провис, на коньке крыши образовалась складочка, и с нее капала вода прямо на спальник. Я развлекалась, не вылезая из спальника, придумывая различные приспособления, оттоки для этой воды в сторону по спиннингу с оттяжкой из банки. Потом занялась более интересным делом — прикончила в пару приемов тушенку с кашей. А еще теперь я приступила к «перевальной» пайке шоколада — семи или восьми (через раз) квадратикам в день!

К вечеру снег в долине почти растаял, но дождь не прекращался, а легкий ветерок крутил, задувал с разных сторон, никак не мог выбрать для себя постоянного направления.

Утром ветер задул с севера. Выспавшись за предыдущий день, я вскочила рано, аж в полвосьмого. Вершины были окутаны снегом метров с шестисот, но в долине снег растаял, можно было отправляться дальше.

Иду вверх то каменистой тундрой у склонов гор, то галечниками среди мелких кустов у русла речки. Солнышко временами пробивается сквозь тучи, вокруг меня по ущельям ходят локальные дожди. Холодно. Скорее даже по-зимнему морозно. Распадки ручьев, прорезающие склоны, в кочковатых увалах, идти вязко. За крутым прижимом — хорошо выраженным откосом правого берега реки, за которым распахнулась более широкая долина, я наткнулась на старый вездеходный след. Впереди вижу озеро Луковое, из которого и берет начало Танюрер. Голубой лужей раскинулось оно посреди плоской осоковой долины водораздела. Здесь наши пути со следом расходятся, он отворачивает направо. Для себя же я уже твердо решила, что пойду дальше по Вульвывеему вверх, на север, к океану.

Вульвывеем в переводе с чукотского — «Поперечная речка». Когда чукчи кочевали по своим землям с запада на восток, то часто натыкались на эту речку, поэтому так ее и назвали. Действительно, Вульвывеем на всем своем протяжении в сотню километров имеет одно и то же основное направление с севера на юг, а в месте, где поворачивает на восток, меняет и свое название на более звучное — Амгуэма.

Чтобы попасть в долину Вульвывеема, мне нужно перейти через перевал Хитрый. Перевал оправдывает свое название, но не в том смысле, что, если промахнешься, не найдешь его, попадешь не туда, в какую-нибудь другую долину — здесь кроме как на Вульвывеем выйти некуда. Просто рельеф вокруг бугристый — много локальных холмов, ям, повышений и понижений. Много мест, которые можно принять за перевал.

На северном берегу озера Лукового встречаю следы старых геологических изысканий. Неприятное впечатление оставляет хлам, россыпью валяющийся вдоль берега: остатки досок, куски рубероида, тряпки, рваные сапоги, битые банки… Подсекаю еще один вездеходный след и с ним, по оптимальному пути, не набирая лишней высоты, перехожу совсем низкий, не оккупированный снегом перевал.

В маленьком ручейке мне попалась вода. Загородившись от холодного ветра рюкзаком, быстро сварила на горелке кашу, наблюдая, как километрах в двух от меня за горы зацепилось темное облако, из которого вовсю поливал дождь. Ветер усиливался. Чай кипятила уже под защитой небольшого откоса ручейка. Однако даже горячий чай с двойной порцией шоколада не принес мне тепла. Быстро собравшись, я побежала греться, так как ноги совсем задубели. Лишь пробежав с километр, отогрела конечности и присела взглянуть на карту.

Каменистую тундру разукрасили пятна красного арктоуса. Красивый заснеженный хребет с острыми вершинами гор возвышается за долиной Вульвывеема. Высоты по чукотским меркам большие — отдельные вершины достигают 1700 метров. Но горы крутые, пейзаж альпийский.

Вот показалась и река. Здравствуй, Амгуэма! Удивительно, находится в двух шагах от Танюрера, течет, можно сказать, в соседней долине, а характер реки другой. Долина широкая, темно-красная, совсем без кустарника. Камни, трава, тундра. Вульвывеем почти везде течет в каньоньчике, высота обрыва берега — метра два. Местами вдоль воды виднеется мелкий кустарничек. Автоматически отмечаю, что вниз вполне можно сплавляться на каяке и, не теряя высоты, огибаю склон горы в направлении вверх по долине.

Геркулес — вещь хорошая, но через два часа после обеда что-то снова хочется кушать. Долина Вульвывеема — это почти ровные террасы каменистой тундры по 500–700 метров шириной по обоим берегам. Идти по ней легко, мне даже попадаются участки наезженной вездеходной дороги — две плотно утрамбованные колеи, по которым при желании можно легко бежать.

Но встречаются и заболоченные участки распадков, где ноги вязнут по щиколотку, местами среди кочек проваливаясь и глубже. Стараюсь выбирать места, где поменьше воды, прыгаю по грядам кочек. Под ботинками у меня надеты высокие гидрочулки. Но когда ботинки промокают, ноги все равно мерзнут. Один палец на ноге уже не чувствую — видимо, он слегка подморозился, потом намялся и ноготь на нем почернел. Заставляю себя шевелить пальцами, чтобы не поморозить остальные.

Надо дойти до большого притока, перейти его вечером, встать за ним, чтобы за ночь ботинки немножко подсохли, чтобы с утра я хоть некоторое время шла, не намочив их снова. Где бабье лето? Иду под тяжелым грузом во всем теплом снаряжении, кроме пуховой жилетки, и мне все равно холодно.

Иду и иду, а притока все нет. Ну вон следующий распадок — там уж точно впадает речка Каменушка. Камни посыпались, зашуршали с соседнего склона горы — темные точки цепочкой движутся вдоль склона — да это же олени! Грациозные, темно-серые, без пятен — эти явно дикие.

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая