Мир приключений 1961 г. №6 - Платов Леонид Дмитриевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/150
• Следующая

— Хо-рош! — не удержался Вергун.

Перенеся бинокль на сторожевой корабль, он увидел флаги на фале, прочел их и удивился.

«Кому же это «застопорить ход»? А если мотоботу? По рангоутам и обводам, видать, не наш!»

В это мгновение он заметил, что на корабле расчет растягивал чехлы орудий…

Корабль и мотобот уже были видны невооруженным глазом. Команда сейнера сгрудилась на носу. Молодой матрос взобрался на мостик и прямо через окно рубки, волнуясь, сказал капитану:

— Михаил Григорьевич, как же это? Ведь уходит, подлец!..

Решение созрело как-то сразу, словно другого и быть не могло. Включив трансляцию, Вергун скомандовал в микрофон:

— Приготовить сети к выброске!

Никогда еще на «Вайгаче» не выполняли команду с такой быстротой. Все бросились к левому борту и, подвязывая сети одну к другой, стали наращивать дрифтерный порядок.

Щелкунов не сразу сообразил, что происходит на судне, когда же он понял и попытался помешать команде, его легко, но решительно пихнули в сторону. Наступив на селедку, он поскользнулся, упал, быстро вскочил на ноги, ворвался в ходовую рубку и, схватив Вергуна за борт тужурки, закричал:

— Ты что же делаешь? Разбойник! Да за это тебя в тюрьму!!

— Оставь, сквалыга, — спокойно бросил Вергун.

— На весь порт одна сеть капроновая! Двадцать тысяч государственных денег! В тюрьме тебя, лешего, сгноят! Остановись, пока не поздно!

— Скат ты! — в сердцах выругался Вергун. И, сняв крышку переговорной трубы, скомандовал: — Самый полный!

В это время судно сильно накренилось. Щелкунов потерял равновесие, оступился ногой в люк, упал на спину и ударился головой о переборку.

Мотобот был в десяти кабельтовых от сейнера, когда обрушился новый, необычайной силы заряд. Все заволокло снежной пеленой, и, казалось, они потеряли мотобот из виду. Но, готовясь к встрече, своим подсознательным, моряцким чутьем Вергун угадывал ход мотобота.

Прошло еще несколько секунд.

— Право руля! — скомандовал Вергун рулевому и крикнул в микрофон: — Сети за борт!

«Вайгач» даже прилег на волну — так круто развернулся. Судно пересекало курс мотобота, оставляя за кормой крепкую капроновую сеть.

Капитан «Бенони» был в ходовой рубке, когда, сотрясаясь всем корпусом, судно потеряло ход. На винты мотобота тугими култышками намотались капроновые сети «Вайгача». Генри Лаусон, капитан «Бенони», был опытный человек и отлично знал, что игра проиграна.

Подобрав на борт остатки сетей, «Вайгач» прошел в нескольких кабельтовых от «Вьюги» и отсалютовал тифоном. Команда сейнера сгрудилась на борту, люди кричали, размахивали руками.

Сторожевой корабль передал на сейнер: «Благодарим за помощь!» — и, сбавив ход, пошел на сближение с мотоботом, поднявшим в это время норвежский флаг.

Отливая холодной водой Щелкунова, Тимка привел его в чувство, с трудом оттащил в глубину рубки и, посадив, прислонил к штурманскому столику. Видимо, ничего не соображая, помощник долго водил глазами, потом хриплым шепотом выдавил (он потерял голос):

— Пропала… сеть?…

— Половина еще осталась, — успокоил его механик.

Щелкунов схватился за голову и застонал, потом встал на четвереньки, перехватился руками, чуть не стянул со стола штурманскую карту, с трудом подошел к Вергуну и угрожающе сказал:

— Ответишь, Вергун, перед государством!

У капитана раздражение против Щелкунова прошло. Что с него, сквалыги, возьмешь? Другого он и не ждал.

— Видишь, Прохор Степанович, дело какое, — беззлобно сказал он. — Был у меня друг, Завалишин. Мы с ним на охоту хаживали. Я по медвежьему следу иду — от дерева к дереву хоронюсь, чтобы зверя не спугнуть, а Завалишин посередке шастает между двух стволов. Я его спрашиваю: «Отчего, друг, так ходишь?» А он: «Я. - говорит, — двадцать лет шофером на грузовике работаю, окончательно с машиной свыкся и, хотя пешком иду, а все боюсь кузовом зацепить…»

— Побасенки твоей не пойму! — зло бросил Щелкунов.

— Чего тут не понять? — удивился Вергун, но пояснил: — Когда ты, как Завалишин грузовик, будешь по себе государство чувствовать, поймешь и побасенку. Государством меня пугаешь, а того, Щелкунов, не соображаешь, что государство-то — я, и Тимка вот, и он, — Вергун показал на рулевого. — Все мы есть государство! И пограничник государству нашему — часовой!

В числе восьми человек экипажа «Бенони» не было ни одного новичка, они привыкли к азартной игре, где ставкой зачастую бывает жизнь. Даже проигрывая, эти люди сохраняли внешнее спокойствие, в этом заключалось достоинство игрока.

Неуправляемое, легкое суденышко кренило до самого фальшборта. Снег с яростью шрапнели вгрызался в палубу.

Капитан «Бенони» Генри Лаусон, кэп, как его называла команда, спустился в машинное отделение. Здесь он снял подбитый мехом кожаный реглан, замшевую на молнии куртку и, засучив рукава, вместе с главным механиком попробовал вручную провернуть каждый вал. Два боковых нельзя было сдвинуть с места, средний вал проворачивался с трудом.

— На одном двигателе мы сделаем узлов десять, — сказал механик. — Надо очистить винт.

— Может быть, Траммэр, это сделаете вы? — предложил Лаусон.

— Нет, кэп, много риска. Можно схватить насморк… — У механика было чувство юмора.

— Вы набиваете себе цену. Водолазный костюм — с электрическим обогревом, — надевая тужурку, сказал Лаусон.

— Во что это обойдется моему капитану? — спросил Траммэр.

— Пятьдесят фунтов.

— Пошлите Хугго, он мальчик крепкий.

— В этом водевиле, Траммэр, каждый играет свою роль. Сто фунтов сейчас и через десять минут ни пенса! — резко закончил Лаусон и пошел к трапу.

В это время судно накренило на противоположный борт, Лаусон не успел ухватиться за поручни, и его отбросило назад, к Траммэру.

Поддержав Лаусона, механик сказал:

— Можно, сэр, чеком на Варде. Да пришлите мне двух парней на помощь…

Водолаз еще был под водой, когда справа за бортом показалась шлюпка с «Вьюги». Траммэра вытащили на палубу, он съехал по трапу вниз, и только в машинном отделении удалось снять с него водолазный шлем.

По внутреннему телефону Лаусон спросил:

— Траммэр, вы честно заработали сто фунтов?

— Я, сэр, честно заработал двести! Очищен правый и средний! Гарантирую двадцать узлов хода.

— Швартуются пограничники. Траммэр, чтоб у вас был достаточно кислый вид!

— Есть, кэп!

Ответа Лаусон уже не слышал. Держась за поручни, он шел на ют.

Нагорный закрепил конец. На палубу поднялись капитан Клебанов, боцман Ясач-кый и радист Аввакумов, в шлюпке остался старшина Хабарнов.

Открыв на первой странице разговорник, Клебанов спросил:

— Ер де ди сом ер капитан? [26]

Вежливая улыбка сбежала с лица Лаусона, он не понял вопроса.

— Йей ер репресентант фор Совиет Унион гренсе вахт! [27] — внушительно произнес Клебанов.

Снова наступила пауза, во время которой Лаусон, любезно улыбаясь, развел руками.

— Вильди комме мед скип документер! [28] — потребовал капитан.

— Послушайте, капитан-лейтенант, на каком языке вы говорите? — по-русски спросил Лаусон.

— Вы же идете под норвежским флагом! — сдерживая растущее раздражение, сказал Клебанов.

— «Бенони» приписан к норвежскому порту. Что касается меня, я англичанин, Генри Лаусон. Рад с вами познакомиться. Впервые я встретился с вашими соотечественниками на Эльбе, в сорок пятом году. Несколько лет работал с русскими в комендатуре Берлина.

Пока капитан объяснялся с Лаусоном, боцман Ясачный, окинув взглядом ют, увидел еще мокрые водолазные калоши с грузом. Внимание его привлекла и шлюпка без чехла, под ее кормовой банкой лежали два туго набитых рюкзака и саперные лопаты. Подтянутая на талях, двойка была поднята с кильблоков и готова к спуску на воду.

• Предыдущая
• 59/150
• Следующая