Гибель синего орла - Болдырев Виктор Николаевич - Страница 63

• Предыдущая
• 63/69
• Следующая

Нанга быстро говорит что-то Илье. Старик отдает бинокль девушке. Вцепившись в окуляры, Нанга смотрит и смотрит, не отрываясь.

— Яркан!.. — удивленно шепчет девушка, узнав брата.

Как очутились Костя и Ромул в чозениевой долине? Вовремя они подоспели. Не скрываясь, спускаемся на тропу. Заметив людей, бегущих по тропе, кавалькада останавливается. Одинокий всадник выезжает вперед и галопом скачет навстречу.

— Костя!

Приятель давно не брит: лицо его закрывает пушистая рыжеватая борода. Помятая фетровая шляпа сдвинута на затылок. Лоб забинтован, на повязке у виска просвечивает пятно крови.

— Живы!.. Где пропадали? — кричит Костя, спрыгивая с учага.

— Удирали от Синего Орла… Что с тобой, Костя?

Он душит меня в медвежьих объятиях.

— Твой Чандара угостил. Вчера с Ярканом ваших учагов у Синего Орла отбили.

Подъезжают Крепкая Рука, Ромул и Яркан. Нанга встречает брата радостным восклицанием. Юноша похож на сестру: такие же темные глаза с длинными ресницами, блестящие черные волосы до плеч. Ламутский кафтан облегает стройную фигуру. Яркан не старше Пинэтауна, но гораздо выше его.

На гортанном анаульском языке он расспрашивает Нангу.

Ромул усмехается, раскуривая свою неизменную трубочку:

— Думали, совсем плохо тебе. В табуне Чандара быстро разговор кончал, в стойбище Большой Семьи уезжал. В лагерь вернулся — Костя всполошил, повел тебя выручать. Крепкая Рука, Яркан хорошо помогали.

— Спасибо, Крепкая Рука!..

Молодой юкагир сжимает мою ладонь, и я не могу перебороть его. Прозвище свое он получил недаром.

Вчера в чозениевой долине разыгралась целая битва. Весть о «мертвой петле» принес Яркан. Всю дорогу к стойбищу Крепкой Руки он бежал, преодолевая осыпи, по крутым тропам горных баранов. Ромул, Костя и Крепкая Рука, спустившись в Круглую долину, не успели еще расседлать верховых оленей и пили чай в главном чуме.

Услышав тревожную весть, Костя схватил карабин, выскочил из чума, прыгнул в седло на громадного учага Крепкой Руки и помчался вслед за Ярканом. Ромул и Крепкая Рука отстали на утомленных чукотских оленях.

В чозениевую долину Яркан и Костя прискакали в ту минуту, когда Синий Орел и Медведь затянули свою чертову петлю и вылавливали учагов без седоков. Костя подумал, что они расправились с нами, спрыгнул с учага и схватился за карабин.

Чандара рассвирепел. Вскинув винчестер, он выстрелил. Пуля чиркнула повыше виска. Косте показалось, что хлестнул огненный бич. Он упал и потерял сознание.

Яркан не решился стрелять в людей. Плохо бы пришлось Косте. Но в эту минуту на выручку подоспели Ромул и Крепкая Рука. Ромул выстрелил с седла. Синий Орел и Медведь не приняли боя и скрылись в зарослях.

Костя отделался легкой царапиной. Он пришел в себя, но был очень слаб после контузии. Крепкая Рука и Ромул выловили наших учагов. Отпуская их на волю, мы привязали уздечки к седлам, и это не ускользнуло от зорких глаз оленеводов. Они догадались, что Илья обхитрил Синего Орла.

Пришлось им разбить бивуак в чозениевой долине. Только к утру Костя оправился от контузии. На рассвете наши друзья двинулись по тропе к перевалу и встретились с нами.

— Что будем делать, друзья?

— Поймать старика нужно — мутит он воду в горах.

Костя прав. Пришло, кажется, время силой сломить сопротивление Чандары. Устраиваем военный совет. Крепкая Рука согласен ехать в стойбище Большой Семьи. Оказывается, и в этом стойбище не любят властного старика. Илья переводит слова Яркана. Юноша говорит, что молодежь стойбища поддержит пришельцев из нового мира. Все высказались за поход в Глубокую долину.

— Итак, вперед!

Яркан и Пинэтаун бегом спускаются по тропе к чозениевой роще. Там оставлены наши стреноженные учаги.

В десять часов утра достигаем седловины, где вчера встретили Синего Орла. В Глубокую долину ведет лишь одна тропа. Перед нами открывается дорога в загадочный мир. Спускаемся все ниже и ниже. На склонах причудливых сопок пышно разрастаются березовые рощи. Стволы берез искривлены, покрыты черноватой корой и лишь местами белеют заплатками привычной бересты.

Уж не «каменные» ли это березы Эрмана? Но как очутились они в северной тайге?

Тропа вьется в зеленых березовых гущах. Листья просвечивают, горят на солнце, вспыхивают яркой желтизной — надвигается осень. Наш отряд растянулся по тропе, точно кавалерийский эскадрон на марше. Впереди Крепкая Рука.

На опушке березовой рощи он останавливается.

— В чем дело, Илья?

— Стойбище близко, вперед пойдет, смотреть будет; тут ожидать надо.

Крепкая Рука трогает учага и бесшумно исчезает в зарослях. Пахнет дымом. Костя и Яркан едва сдерживают резвых учагов, почуявших близкое жилье. Нанга оглядывается, словно затравленный зверек. Девушка боится вернуться в стойбище.

Спешиваемся. Костя ворчит, нетерпеливо поглядывая на заросли, укрывшие разведчика. Охватывает тревога. Верный ли союзник Крепкая Рука? Что у него на уме?

Илья также не может скрыть волнение. Склонив голову, он к чему-то прислушивается. Морщинистый лоб блестит капельками пота. Примет ли стойбище непрошеных гостей?

Вдруг в кустах затрещали сучья. Среди берез мелькает рыжеватый бок оленя, плечо человека, чей-то таях раздвигает ветви, и на тропу верхом на олене выезжает Крепкая Рука. Он манит Илью посохом.

— В гости ждут Синие Орлы. Убежал Чандара на небо… — переводит Илья неожиданное сообщение разведчика.

— Чандара умер?!

— Нет, однако, в гости к духам пошел, на звезды кочевать будет, отвечает Илья, указывая таяхом в небо.

Ответ старика непонятен. Одно ясно: нас приглашают в гости, и Чандары в стойбище нет. Куда девался Синий Орел?

— Удрал… Жаль, не свернули шею! — зло бурчит Костя.

Уходим вслед за проводниками. Березовые чащи редеют. Во всех направлениях расходятся утоптанные тропинки, сучья обломаны, трава примята. Слышен лай собак. Стойбище совсем близко.

Неожиданно выезжаем на безлесное дно долины. Перед нами целый город: с полсотни конических чумов выстроились на плоской террасе у подножия сопки, покрытой зарослями горной березы. У чумов собрались люди в живописных нарядах.

Останавливаемся на площади среди вигвамов. Так вот оно — таинственное стойбище Синих Орлов. Подбегают смуглолицые юноши в развевающихся кафтанах, ловко расседлывают учагов и уводят их на пастбища.

Живым пестрым кольцом окружают нас обитатели стойбища: мужчины с суровыми горбоносыми лицами, морщинистые безбородые старики, сгорбленные временем, черноглазые красавицы в расшитых одеждах, дети в замшевых кафтанчиках. Люди разглядывают гостей молчаливо, с острым любопытством, словно пришельцев из другого мира.

Крепкая Рука что-то громко говорит. И женщины, звеня монистами, убегают к вигвамам. Вскоре они появляются с охапками оленьих шкур и устилают землю пушистыми коврами. Нас встречают прямо на площади — ни один чум не вместит всех любопытных.

— Садись… — приглашает Илья. — Чай пить, разговаривать будем.

Черноокие девушки расставляют низенькие столики, выстроганные из древесины тополя. Люди усаживаются на шкурах. Мы оказываемся в центре круга. Позади дымят вигвамы, вздымаются зеленые горы, увенчанные пиками, осеннее бледное небо стынет высоко над долиной. Странная картина…

— Вот так муньях![13] — усмехается Костя.

— Что говорит Рыжий? — любопытно спрашивает Илья.

— Хорошее собрание, говорит.

В толпе, окружающей нас, мелькают взволнованные лица молодых людей. Горящими глазами рассматривают они пришельцев, словно ожидая чего-то большого и нового. На столиках появляются березовые чашечки и плошки, деревянные блюда с дымящейся олениной. Смуглянки, похожие на цыганок, несут медные чайники, полные ароматного чая.

— Спроси, Илья: где Чандара, что с ним случилось?

— Люди говорят: умирать пошел, совсем больной стал.

— Куда пошел?

— Никто не знает… На звезды, однако, шаманить кочевал. Не вернется он в стойбище Большой Семьи.

• Предыдущая
• 63/69
• Следующая