Встретимся в Силуране! - Голотвина Ольга - Страница 38
- Предыдущая
- 38/102
- Следующая
Ралидж вернулся к столу, налил себе вина из кувшина.
— ...И вы все такие хорошие! — горячо говорила Рысь. — Я вас всех люблю! Когда пускалась в путь — думала, будет страшно... я не привыкла к незнакомым... А ты, Ингила, такая славная! А Сокол — как он троллей, да? А ты, Пилигрим, самый храбрый на свете! Только ты зря за мной в воду прыгнул, ведь погибнуть мог... А я — ну и ладно! Подумаешь, утонула бы! Тоже мне печаль!
К таким словам подходила бы горькая интонация человека, который разуверился в жизни и не ценит ее даже в медяк. Но девушка, произнося эти недобрые слова, просто светилась ласковым теплым светом.
— Не надо больше такое говорить, не то Хозяйка Зла услышит! — заботливо откликнулся Пилигрим. — Хуже смерти мало что бывает. А какое горе родным, если погибнет такая милая девушка...
Парень осекся — видимо, сообразил, что позволил себе слишком много.
— Да нет же, я не об этом. Просто мне умереть не страшно... Ты слышал про Вечную Ведьму?
— Н-нет, — растерялся Пилигрим.
— А я что-то такое слышал... — попытался припомнить Ралидж.
— Я знаю! — обрадовалась Ингила. — Я балладу слышала! Ведьма живет уже много веков. Умирает, потом снова на свет рождается...
— Ну и что? — не понял Рифмоплет. — Мы же все так живем! Очистится душа в Бездне — и снова в новорожденного...
— Да нет же, — объяснила циркачка, — мы все забываем а Вечная Ведьма помнит каждую свою прежнюю жизнь.
— Правильно! — еще ярче просияла Фаури. Внезапно при горюнилась, потупила глаза и мрачно сообщила: — Это я!
— Кто — «я»? — не понял Рифмоплет.
— Вечная Ведьма! — так же угрюмо объяснила девушка.
«Вот что значит высокородная барышня! — восхитился Орешек. — Даже с пьяных глаз не буянит, посуду не бьет, истерику не закатывает. Чепуху несет, вот и все...»
— А трудно, наверное, жить, если помнишь себя за много столетий назад? — вежливо поддержал он разговор.
Ингила бросила свирепый взгляд на негодяя, который издевается над бедной захмелевшей девочкой. Орешек догадался, что только из уважения к Клану его не пнули под столом.
Но Фаури не обиделась.
— А я не помню, — с тихой грустью пояснила она. — Ничего не помню. Вечная Ведьма в детстве растет, как все малыши, а потом — раз! — и вспоминает. Сразу! Все! Только я на этот раз что-то задержалась: семнадцать лет уже... — Фаури всхлипнула.
— А откуда тогда... — растерялся Орешек.
— От дедушки, — задумчиво объяснила Фаури. — Он астролог, он по звездам вычислил, что я — это я... то есть она... — Фаури подняла глаза, оглядела собеседников — и на нее снизошло озарение: — Вы мне не верите!
Все наперебой стали уверять девушку, что не сомневаются ни в одном ее слове.
— Вы мне не верите! — с тоскливой безнадежностью повторила Рысь. — Ну ладно! Смотрите и слушайте...
Фаури обвела всех четверых странным взглядом, пристальным и настойчивым, словно заключила в невидимый круг. Запахи стряпни вдруг стали невыносимыми, звуки болтовни за соседним столом резко зацарапали слух, огонек светильника разросся до размеров факела. Все вокруг слилось в яркую ослепительную пелену, расплылось, размылось... исчезло...
— Друг мой, неужели я хоть раз дал повод усомниться верности моих гороскопов? — изумленно вопросил старец в бархатном фиолетовом балахоне, расшитом золотыми спиралями. — Длинные пальцы нервно забарабанили по большому деревянному шару, покрытому странными рисунками и символами.
— Нет, — после короткого раздумья отозвался сидящий в кресле собеседник старика — черноволосый, бледный, с узкой бородой и тонкой полоской усов. — Я сейчас перебрал в памяти все случаи, когда... Нет, почтеннейший Авиторш, я просто потрясен безошибочностью твоих пророчеств.
— Гороскопы — не пророчества! — строго поправил его старец. — Это расшифровка начертанной заранее воли Безымянных. Это строгая наука, опирающаяся на сложную систему законов и правил. Она ничего общего не имеет с возвышенным безумием, охватывающим прорицателей — если, конечно, они не мошенники!
— Ну хорошо, хорошо! — Тонкий рот его собеседника дрогнул в улыбке, но светлые глаза остались серьезными. — Я хотел сказать, что точностью своих гороскопов ты можешь поспорить с самим Илларни...
Старик передернулся:
— Неверно! Я, конечно, преклоняюсь перед гениальностью Илларни, — тут в его голосе проскользнули фальшивые, неубедительные нотки, — но я пошел гораздо дальше! Я развил и усовершенствовал его методы! Я довел искусство составления гороскопов до полной, абсолютной непогрешимости! Я уверен, что потомки будут говорить: «Илларни? Это, вероятно, тот самый, труды которого стали исходной точкой для великого Авиторша Светлого Камня из Клана Рыси!..»
Собеседник старика, взяв с низенького столика кубок с вином, вежливо пережидал гордую тираду и незаметно рассматривал комнату — узкую, с высоким потолком. Стены были украшены картинами на «небесные» сюжеты. Вот Лучница — Древняя богиня охоты, в честь которой названо созвездие. Вот Двуглавый Конь — сказочное существо, в которое были превращены двое смертельных врагов. От горя, что им придется пребывать в одном теле — да еще лошадином! — они не смогли оставаться на земле. «Двуглавый Конь ускакал в небеса и навеки остался среди звезд...» А верзила в кожаном доспехе — это, вероятно, герой Оммукат, что, по преданию, забросил на небо свой щит...
Авиторш тем временем закончил превозносить свои дарования и перешел к делу:
— Сначала я просто заинтересовался Вечной Ведьмой. Нет, в нашем мире ничего не бывает «просто», это Безымянные подвели меня к великому открытию. Я стал собирать все, что можно узнать о ее воплощениях — предания, баллады, старинные рукописи... Кстати, почтеннейший Джилинер, я бесконечно тебе признателен за мемуары Виннитиры-прорицательницы и за тот пергамент — запись из пыточной башни, где допрашивали злокозненную Кришсину. Они-то и натолкнули меня на забавную мысль: составить гороскопы этих женщин, ведь в свитках были точные даты рождения. Конечно, гороскопы оказались совершенно разными, как разными были и судьбы, но были абсолютно совпадающие небесные знамения. Я чуть не закричал от восторга, когда понял: это те самые «изначальные знаки»... иначе — «знаки души»... ведь душа у этих женщин одна! И такое редкое сочетание: стрела Лучницы нацелена в средний парус Сверкающей Ладьи, а задние копыта Двуглавого Коня...
— Прошу тебя, без подробностей, — вежливо, но твердо прервал старика тот, кого назвали Джилинером. — Я давно оставил надежды постичь звездную мудрость.
— Хорошо, — скривился старик, которого прервали на самом интересном месте. — Суть в том, что «изначальные знаки» — ключ к странствиям души в веках. Важно также, в какое время суток родился ребенок. Прошу заметить: Виннитира пишет, что мать, родив ее, в ту же ночь, к рассвету, умерла. А Кришсина под пытками кричала: «Будь проклята ночь, когда родила меня мать!»
— А когда родилась Фаури?
— Вскоре после полуночи... Но и это еще не все! Помнишь легенду о том, как Вечная Ведьма под именем Саймилу стала властительницей Озерного королевства? Я как-то слышал балладу... в ночь ее рождения был большой звездопад. Отец вынес новорожденную дочь на двор, свет падающих звезд омыл нагое тельце... ну, дальше про знамения, про великий путь...
— Опять — ночь рождения, — понимающе кивнул Джилинер.
— Не только, друг мой, не только... Раз нагого младенца вынесли из дома, значит, на дворе стоял не Лютый месяц. Мне был известен только год рождения Саймилу, но я развернул таблицы, сел за расчеты. Это была кропотливая работа, все-таки семь столетий... Зато теперь я точно знаю, что интересующее нас сочетание звезд стояло в тот год над землей в ночь со второго на третий день Щедрого месяца!
— Убедительно, — кивнул Джилинер. — Но во всех легендах сказано, что Вечная Ведьма вспомнила прошлое лет в четырнадцать-пятнадцать... а Фаури, если не ошибаюсь, уже шестнадцать...
— На днях исполнилось семнадцать. Но в легенде о Сокрушительнице Кораблей говорится, что она вышла замуж, родила троих детей и лишь потом вспомнила, что она — Вечная Ведьма...
- Предыдущая
- 38/102
- Следующая
