100 великих дворцов мира - Ионина Надежда Алексеевна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/114
• Следующая

Вокруг королевского дворца и примыкавших к нему кварталов простирался бесконечный город-сад, утопающий в зелени. Город Ангкор-Тхом скорее напоминал целый ряд деревень, разделенных огородами и участками рисовых полей. Дома в тени арековых пальм или за изгородью из бамбука возвышались на ножках-столбах. В дом поднимались по веревочным лестницам, а то и просто по стволу дерева. Стены и пол крестьянских домов были сделаны из сплетен ных полосок бамбука, а крыши — из соломы.

В Ангкор-Тхом существовало много праздников, почти в каждом месяце был свой особенный праздник. В этих поистине всенародных торжествах принимал участие каждый житель страны, вплоть до самого последнего шудра. Обычно торжества проходили на Королевской площади в присутствии правителя, восседавшего на богато украшенной трибуне на Террасе Слонов. Она поднималась над землей на высоту пять метров, и, чтобы подняться на нее, надо было пройти через пять площадок, соединенных лестницами, высеченными в каменном монолите. На центральной платформе король принимал почетных гостей и, пока те шествовали, взирал на них сверху.

Терраса Слонов была увита цветами и украшена фонариками, а напротив нее, на специальном помосте раскладывались петарды и ракеты. Как только спускалась ночь, королю докладывали, что все готово к торжествам.

Во время королевского выхода впереди колонны двигалась кавалерия, вслед за которой несли знамена и штандарты, а а ними следовал оркестр. Затем выступали придворные дамы числом от 300 до 500 — в узорчатой одежде и с цветами в волосах, в руках они держа ли большие свечи. Вслед за ними шествовали придворные дамы, несшие в руках золотые и серебряные предметы королевского обихода, а также различные украшения. За ними двигались амазонки — личная охрана короля.

После амазонок появлялись колесницы, украшенные золотом изапряженные лошадьми и козами. Верхом на слонах ехали принцы иминистры, которых сопровождало множество слуг с красными зонтами. Жены и наложницы короля восседали на спинах слонов в паланкинах, а рядом с ними несли зонты, украшенные золотом.

Позади всех, стоя на слоне и держа в руках драгоценный меч, ехал король. Бивни королевского слона были позолочены. Слуги несли более двадцати белых зонтов, ручки которых были сделаны из золота. Вокруг короля шествовало множество других слонов и теснилась охраняющая его конная стража.

В середине XX века монгольско-советская археологическая экспедиция под руководством известного исследователя С. В. Киселева проводила раскопки на территориях Южного Забайкалья и Северной Монголии. Участникам экспедиции, в числе многих других находок, удалось еще найти фундамент величественного дворца Тумэн-Амгалан, который в 1245 году в Каракоруме — древней столице Монгольской империи — возвел хан Угэдей. Название дворца означает «мир, десятитысячекратное спокойствие», но не было покоя и мира на открытых степных просторах, и многие монгольские города в XIII–XIV веках смели беспощадные бури междоусобиц и войн.

Сведения о Каракоруме и дворце хана Угэдея имелись еще в китайских хрониках, а также в сочинениях Рашид-ад-дина, венецианского путешественника Марко Поло и трудах В. де Рубрука. Рашид-ад-дин, описывая дворец со слов очевидцев, называл его «величественным и высоким замком, который украсили наилучшим образом, разрисовали живописью и изображениями и назвали его „карши“ (от монгольского слова „харши“ — дворец). Археологические раскопки подтвердили, что черепичная крыша дворца в свое время действительно сверкала изумрудно-зеленой и золотисто-желтой поливой, а ее декоративные детали горели красным и синим пламенем.

Дворцовый ансамбль располагался южнее Каракорума, застройка города и возведение городской стены начались позднее. Во время наездов императора, что случалось два раза в год, дворец окружали передвижные жилища придворных и гостей — в строгом соответствии с их рангом и монгольской традицией На стоянках древних монголов жилые юрты размещались между двумя рядами телег симуществом. Получалось, что „дом стоял между двумя рядами повозок, как бы между двумя стенами“.

Количество таких повозок с имуществом являлось свидетельством богатства и власти. Этот признак могущества отразился и на дворцовом комплексе Тумэн-Амгалан. При подходе к дворцу, справа и слева от него, располагались вспомогательные корпуса — „длинные, как риги, куда убирали съестные припасы хана и его сокровища“.

В настоящее время от дворца Тумэн-Амгалан почти ничего не осталось, и об отделке его интерьеров можно судить лишь по фрагментам покрытия пола. В центральной части Зала приемов пол покрывали поливные плитки зеленого цвета, в северной части Зала плитки оставались неглазурованными.

Изучив расположение всех каменных монолитов и рытвин, оставшихся после того, как их вынули, ученый С.В. Киселев сделал следующий вывод: в ряду с севера на юг располагалось девять каменных блоков, а таких рядов было восемь. Следовательно, дворец был „семинефным и опирался на 72 столба“. Тридцать столбов были включены в линию дворцовых стен, а другие поддерживали перекрытия над внутренней площадью, размеры которой равнялись почти 2500 квадратным метрам.

Здание Зала приемов было возведено на насыпной платформе. Как сообщал Рашид-ад-дин, дворец был построен „с очень высоким основанием и колоннами, как и приличествует высоким помыслам такого государя“. Высота платформы равнялась полутора метрам, а с юга на эту платформу вели пандусы. По описанию В. де Рубрука Зал приемов был» пятипролетным, а сам дворец напоминал церковь, имея в середине корабль, а две боковые его стороны отделены двумя рядами колонн.

В. де Рубрук описывает и чудо искусства и механики — находившееся во дворце серебряное дерево-фонтан, выполненное парижским мастером Вильгельмом. Фонтан представлял собой «большое серебряное дерево», у корней которого находилось четыре серебряных льва, изрыгающих через внутреннюю трубу белое кобылье молоко.

Трубы были проведены и внутрь дерева — до самой его верхушки. Отверстия труб были обращены вниз, и каждое из них было сделано в виде позолоченной змеиной пасти, а хвосты змей обвивали ствол дерева. Пасти змей изрыгали четыре различных напитка: вино, тарасун (рисовое пиво), кумыс и бал (напиток на меду).

Для принятия напитков внизу был устроен особый серебряный сосуд, который располагался между четырьмя трубами у подножия дерева. На самом верху дерева парижский мастер сделал ангела, державшего трубу, а под деревом устроил подземную пещеру, в которой мог спрятаться человек. Через середину дерева до самого ангела поднималась труба.

Вне Зала приемов располагался подвал с напитками, в котором всегда находились слуги, готовые потчевать гостей, как только услышат звук трубы ангела. Когда главный виночерпий нуждался в вине, он кричал ангелу. Прятавшийся в пещере человек дул в трубу, которая вела к ангелу, и ангел «дул» очень громко уже в свою собственную трубу. Услышав этот звук, находившиеся в подвале слуги наливали каждый свой напиток в специальные трубы, откуда напитки переливались в специальные сосуды. Судя по описаниюВ. де Рубрука, подача напитков из подвала осуществлялась не по принципу сообщающихся сосудов, а при помощи насосов.

Комплекс дворца Тумэн-Амгалан состоял из торжественного павильона ворот. Зала приемов и меньшего здания жилых покоев. На восточной и западной сторонах дворцового комплекса, как уже указывалось выше, размещались вспомогательные помещения.

Несколько лет назад исследователи Б. Даажав (Монголия) и В.Н. Ткачев (СССР) предприняли попытку реконструировать дворец Угэдея. Руководствуясь монгольским названием дворца, они воссоздали его не в прямоугольном плане, а в виде квадрата с пристроенным к его южной стороне портиком. Серебряное дерево-фонтан они разместили в центре, как «дерево-государь», символизировавшее «мировое дерево» — космическую ось, связывающую средний мир людей с верхним и нижним мирами. Но где на самом деле располагалось дерево во дворце Тумэн-Амгалан? Некоторые ученые считают, что размещалось оно перед вдохом во дворец, а не внутри его. В своем предположении они исходят из описания В. де Рубру ка: «Так как в этот большой дворец непристойно было вносить бурдюки с молоком и другими напитками, то при входе в него маэстро Вильгельм парижский сделал для хана большое серебряное дерево». Однако из дальнейшего повествования В. де Рубрука следует, что дерево размещалось внутри дворца.

• Предыдущая
• 30/114
• Следующая