Троя. Повелитель Серебряного лука - Геммел Дэвид - Страница 7

– Ты хороший человек, – сказал незнакомец, – и я рад, что встретил тебя. Теперь берись за весла, и поплыли. Мне нужно попасть на борт.

Старик опустил весла и поплыл между двумя длинными лодками. Двое моряков увидели их и опустили канат. Затем незнакомец встал, вытащил из мешка монету и протянул ее Спиросу. Монета засверкала у него на ладони.

– Стой! – закричал Спирос. – Она же золотая!

– Мне понравились твои истории, – улыбнулся незнакомец, – поэтому я не буду есть твои глаза.

На палубе раздался страшный грохот, отовсюду слышались сердитые крики. Когда Геликаон перелез через поручни, он увидел, как двое моряков уронили амфору, и она разбилась. Густое неразбавленное вино окрасило обшивку красным, воздух наполнился терпким пьянящим ароматом. Великан Зидантос сцепился с виновными, а остальные моряки криками подбадривали противников. Шум стих, как только они увидели Геликаона. Команда молча вернулась к своей работе. Геликаон подошел к Зидантосу. «Мы теряем время, Вол, – сказал он, – груз еще на берегу».

Время медленно тянулось. Геликаон остался стоять на палубе и наблюдал за работой людей. Напряжение нарастало, команда боялась отправляться в плавание на Корабле Смерти. Присутствие Геликаона успокаивало их, и моряки немного расслабились, работа пошла более слаженно. Он знал, о чем они думают. Счастливчик, благословенный богами, поплывет на этом судне. С ними ничего не случится.

Морякам была жизненно необходима эта вера. Но Гели-каон прекрасно понимал, что, если он сам в это поверит, им будет грозить настоящая опасность. Люди говорили о его удаче, и, действительно, еще ни один из его кораблей не потерпел кораблекрушение. Да, им сопутствовала удача, секрет которой заключался в том, что в конце каждого торгового сезона эти корабли вытаскивали на берег, где их осматривали и чинили плотники – выполняли необходимый ремонт. Отбор членов команды проходил очень тщательно, а капитанов нанимали только опытных. Его пятьдесят кораблей никогда не отправлялись в плавание с грузом, более допустимого. Геликаон не подвергал людей риску ради прибыли.

В шестидесяти милях от побережья разыгралась буря, поэтому плавание будет хорошей проверкой для его нового корабля; члены команды привыкнут и к судну, и друг к другу. Но относительно местных моряков лодочник был прав. Нелегко было найти опытных людей, которые согласились бы плыть на «Ксантосе», и у него до сих пор не хватает двадцати человек. Они давно могли бы набрать нужных людей, но Зидантос был суровым судьей. «Лучше пусть не хватает людей, чем нанимать всякую шваль, – рассуждал он. – Видел одного. Египтянина. Уже нанялся на «Мирион». Если увижу его в Трое, попробую снова уговорить».

– Египтяне не привыкли работать на корабле, Вол, – заметил Геликаон.

– Этот бы смог, – возразил Зидантос. – Сильный. Сердце, как у льва. Никогда не сдается.

Подул легкий ветерок. Геликаон подошел к поручням и увидел множество маленьких лодочек, которые возвращались обратно на берег. Погрузили последний товар. По левому борту он заметил самого молодого члена их команды – мальчика Ксандера, он тихо сидел и ждал приказаний. «Еще одно несчастное дитя», – подумал Геликаон.

На рассвете, когда он уже собирался уходить, к нему подошла Федра.

– Ты должен это видеть, – сказала она и отвела Геликаона в спальню рядом с той, где лежала больная женщина. Девочке Фие отвели свою комнату, но ночью она пробралась назад к матери. Они быстро уснули, рука Фии лежала на груди женщины – девочка словно хотела ее защитить.

– Спасибо, что приютила их, – поблагодарил он, когда Федра тихо закрыла дверь.

– Ты дал мне все это, Геликаон. Зачем ты благодаришь меня?

– Я должен идти. Ты понимаешь, что я обещал девочке. Они останутся здесь, сколько пожелают.

– Конечно. Фие повезло, что она встретила тебя. Лекарь сказал, что ее мама, скорее всего, умерла бы к утру.

– Если тебе что-нибудь понадобится, я велел Периклу помочь.

– Ты очень заботлив. Ты дороже мне все моих любовников.

Геликаон засмеялся и обнял ее, затем подхватил и закружил.

– Твоя дружба бесценна, – улыбнулся он.

– Чего не скажешь о моем теле, – возразила женщина. – Иначе я жила бы в лачуге, как мать Фии…

… Вспомнив это, он улыбнулся и осмотрел корабль. По левому борту стояли двое микенцев. На обоих воинах были доспехи, а на поясе висели мечи. Старший мужчина с острой бородкой, Аргуриос, смотрел на него с откровенной враждебностью.

«Ты хочешь меня убить», – подумал Геликаон. Отомстить за смерть Электриона. Но ты сразишься со мной открыто, Аргуриос, не воткнешь в спину кинжал и не подсыплешь яда в кубок. Юноша рядом с Аргуриосом что-то сказал, и тот повернулся к нему. Геликаон продолжал за ними наблюдать. Аргуриос был не очень крепкого телосложения, но руки у него были мускулистые и покрыты множеством шрамов. В каждой гавани Зеленого моря слагались истории о героях, их рассказывали моряки, которые любили легенды о сражениях и храбрецах. Об Аргуриосе ходило много слухов. Поговаривали, что он участвовал во всех битвах на западном побережье – начиная от Спарты и заканчивая Фессалией, был даже на границе с Фракией. Во всех этих историях воспевалась его храбрость, и ни слова не было сказано о жестокости, пытках и убийствах.

Мысли Геликаона вернулись к человеку, который преследовал его на Кипре. Он решил, что убийца угодил в ловушку в доме Федры. Зидантос и еще четверо ждали его за стеной. Но ему удалось от них сбежать. Вол сказал, что убийца исчез, словно по волшебству. Геликаон не верил в волшебство. Убийца был очень опытен, как и тот, что убил отца. Его тоже никто не видел. Незнакомец вошел во дворец, пробрался в комнату царя и перерезал ему горло. По непонятной причине он отрезал у отца правое ухо, а затем исчез. Никто из стражников его не видел. Слуги тоже никого не заметили.

Возможно, на него охотится такой же убийца. Геликаон заметил приближение Зидантоса и двух старших членов команды. Зидантос поднялся на корму. «Мы готовы, Счастливчик, – сказал он. Геликаон кивнул. Вол развернулся. – Приготовьте весла! Отплываем! Поднимайте якоря!» Люди быстро разошлись по местам. Моряки на корме и носу корабля потянули толстые канаты и вытащили огромные каменные якоря. Геликаон посмотрел на мальчика Ксандера.

Теперь тот выглядел испуганным и смотрел на все широко открытыми глазами. Мальчик оглянулся и посмотрел на берег.

– По моему знаку! – крикнул Вол. Весла поднялись вверх, а потом опустились в воду. И огромный корабль спокойно поплыл по водам бухты.

Для двенадцатилетнего Ксандера путешествие на «Ксанто-се» было самым большим приключением в жизни. С самого детства он мечтал плавать по Зеленому морю. Он жил высоко в горах и ухаживал за козами, помогал матери и сестрам готовить краски для гончарных изделий, которые они продавали в поселке, при этом представляя, что плывет на корабле, а под ногами волнуется море. Мальчик подолгу стоял на берегу и смотрел на корабли, отплывающие на юг в Египет, на восток в Угарит и в Милет или в легендарную Трою, башни которой были сделаны из золота.

Ксандер вспомнил своего отца Акамаса и других моряков, отправившихся в плавание на «Итаке». Мальчик стоял с дедом на берегу, когда корабль отчалил, и гребцы заняли свои места. Его отец был великим гребцом, сильным и неутомимым. Он, как любил повторять дед, был человеком, «которого хорошо иметь рядом во время бури».

Ксандер вспомнил свое прощание с отцом с мучительной ясностью. Отец махал рукой, его рыжие волосы пылали, словно огонь, в лучах восходящего солнца. Он погиб несколько дней спустя во время битвы с жестоким микенским пиратом Электрионом. Ксандер знал, что отец умер, храбро защищая друзей и корабль. Счастливчик пришел к ним в дом на холме, сел рядом с Ксандером и рассказал ему, каким замечательным человеком был его отец. Геликаон принес подарки деду и матери и о чем-то поговорил с ними. Этим он оказал им великую честь, потому что Счастливчик был сыном царя. Кроме того, он был полубогом.