Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия - Страница 10
- Предыдущая
- 10/93
- Следующая
Нет. Под душем ей не выстоять, а принимать ванну в таком состоянии слишком опасно. Хотя… идея утонуть в теплой пенистой ванне, разом покончив со всеми несчастьями, казалась весьма заманчивой. Одно плохо – придется наглотаться воды, а это ужасно противно. Пару флаконов снотворного бы выпить, только чтобы уж наверняка умереть, а не страдать потом поносом. Но у отца в аптечке, увы, нашлась лишь наполовину пустая бутылка «Новопассита».
Энджи наклонилась и протянула руку за спортивными штанами, которые отец ей выделил из своего гардероба. Надевая их, она двигалась как в замедленном кино: дотянула до щиколоток, потом до колен, до бедер… Тех самых бедер, что вчера гладил Рэйд. Горячая слезинка выкатилась из-под века, проложила дорожку по щеке и юркнула в ямочку под носом.
Будь проклят Рэйд! Ненавижу! Как смел он гладить мои бедра?..
Чьих еще бедер с тем же жаром касались его пальцы? Коллега, он сказал. Старше его. Неужели это Джен Маллинз, единственная дама в совете директоров? Быть не может: той сморщенной каракатице пошел шестой десяток. Кто-нибудь из тощих, уродливых канцелярских крыс? Отпадает. Его личная секретарша? Боже, боже, ну кого он ласкал? Кому он шептал, что любит?
Нахлынувшая от этой мысли злость словно привела в действие пружину энергии Энджи. Спрыгнув с дивана, она нырнула в отцовский свитер с надписью «Рэнджерс». В отличие от большинства итальянцев Тони Ромаззано бейсболу предпочитал хоккей и не раз таскал дочь на матчи. Свитер, должно быть, и остался от какого-нибудь из этих походов.
Настало время возродить былую близость с отцом. Они снова будут рядом, как в детстве. Кроме того, нужно подыскать себе сдельную работу, да не мелочь какую-нибудь вроде консультаций в «Помощи неимущим», а что-то действительно серьезное. Будет работать как вол, не жалея себя! Завтра же вступит в орден матери Терезы!!!
Выпустив пар, Энджи поплелась в ванную. По пути, проходя через гостиную, в который раз вяло удивилась бестолковости отца – или его декоратора. В каком нужно быть состоянии, чтобы так обезобразить собственный дом? Смотреть ведь тошно! Гигантские кресла под накидками из голубого бархата. Обитый кожей диван исполнен в стиле итальянского модерна и смахивает на карикатурную копию горного кряжа. Энджи передернуло от перспективы изо дня в день пользоваться кожаной мебелью.
После развода со второй женой (брак с которой продлился не дольше менструального цикла) Тони распрощался с Парк-авеню и перебрался в пригород. Время от времени встречался с местными дамами, но они «наводили на него скуку», поэтому он с головой ушел в работу, а вечерами смотрел все спортивные передачи подряд.
Страшно подумать, что и ее может ждать точно такая же жизнь. Энджи пробыла здесь всего ничего, но уже чувствовала, как сама пропитывается духом сельско-средне-вековой хандры. И почему это после развода мужчины устраивают из дома бардак, а женщины напрочь забывают о гардеробе? Такое впечатление, что решение суда ставит крест не только на браке, но и на вкусах бывших супругов. Скоро и она тоже сменит свои прелестные наряды на бесформенные, уныло-землистого цвета брюки и пиджаки из мятого кожзама, идеально гармонирующие со стилем отцовской гостиной. К чертям орден матери Терезы. Жизнь пошла прахом, и нечего даже дергаться.
Истощив все силы на полпути к ванной, Энджи рухнула на кушетку и заснула. В начале десятого открыла глаза, досмотрела «Новости» и опять заснула. В следующий раз часы уже показывали без пяти одиннадцать. Кто бы ей объяснил эту загадочную потребность постоянно отмечать время. Некуда ведь спешить, нечего делать, но сама мысль о том, что прошло уже пять часов, привела Энджи в ужас. А от телефонного звонка ее с кушетки будто ветром сдуло. Снять трубку? Не снимать? Кто бы это мог быть? Тони решил справиться, как там его несчастная дочь? Прижав трубку к уху, Энджи с облегчением услышала голос Лизы:
– Привет, Энджи. Как существуешь?
Любой другой спросил бы «как живешь», но у уроженцев Бостона свой язык.
– Чтобы было нагляднее, могу сказать, что в первом классе миссис Рикмэн влепила бы мне «неуд» за поведение. – Энджи запнулась. – Мне плохо без Рэйда.
– Ты сейчас не ныть должна, дорогая, а рвать и метать от ярости! Слать проклятия на голову Рэйда. Если он так поступил, значит, ни капельки тебя не любит. Да и не любил, наверное, никогда. Знаешь, кем ты для него была? Забавой, вроде экзотического зверька. Уж поверь мне, я знаю, что говорю. Ему покуражиться хотелось, семейку свою встряхнуть. Тебе это нужно? Забыть его и шагать дальше – вот что тебе сейчас нужно.
– Знаю, знаю, – вздохнула Энджи. – Размазня я, вот кто. Но мне так хочется еще разочек с ним поговорить! Спросить, понимал ли он сам, что делает.
– Понимал, не сомневайся, – со злостью процедила Лиза. – То, что он сотворил, немыслимо, а то, как он тебе это преподнес, непростительно!
Согласиться с подругой Энджи помешал звонок в дверь. Она вздрогнула от неожиданности.
– Кто-то пришел. Созвонимся. Пока.
Бросив трубку, Энджи испуганно уставилась на дверь. Что это за фокусы? В сонном Уэстчестере, в одиннадцать утра, средь рабочей недели незваных гостей не бывает. Кого к ней черти принесли? Торговцев косметикой? Свидетелей Иеговы? Кто бы там ни был, Энджи не собиралась открывать, пока не выглянула в окошко. Увидев у ворот грузовичок с надписью «Доставка цветов», она ринулась к двери, рывком распахнула, схватила в охапку две дюжины белых роз и вмиг выудила из целлофановой упаковки карточку.
От Рэйда! Пусть он не написал эти слова собственной рукой, но он ведь их продиктовал! Я тебя люблю. Не наказывай меня за то, что был честен. Прости. Рэйд.
Аромат роз был тонок и сладок. О боже! Любит! Ну, изменил разок – подумаешь, большое дело – он ведь любит только ее! Один-единственный великодушный жест с ее стороны положит конец страданиям обоих.
И беседы с отцом, и многочасовые переговоры с Лизой моментально вылетели из головы Энджи. Да! Да, она простит Рэйда! То, что он сделал, – ужасно и непростительно, но она его простит. Характер ей от родителей достался взрывной, однако пора повзрослеть и быть терпимее к людям. Рэйд свое уже получил, так почему бы не взглянуть на весь этот кошмар как на последнюю дань увлечениям юности? Просто Рэйд от природы немного инфантилен. Он пообещает, что такое никогда не повторится, он осыплет ее драгоценностями взамен пропавшего перстня, он увлечет ее на громадное белое ложе… Нет, пожалуй, нырять сразу в постель не стоит. Нужно какое-то время, чтобы затянулись раны.
Энджи зажмурилась, представив себе несчастного, истерзанного виной и отчаянием Рэйда. Он не находил себе места от страха, пока искал свою Энджи. Он раскаивался и корил себя. Без Энджи он пропадет. Ему нужны ее сила, ее кипучая энергия, ее тепло.
Прижимая карточку к груди, Энджи стрелой полетела к телефону и набрала номер. Первый гудок. Второй… Она знала наверняка, что Рэйд дома, терзается в одиночестве, не в силах идти на фирму. Его страдание глубже, безысходнее, чем даже ее боль. Ведь он ее по-настоящему любит! Несмотря на ледяное равнодушие родителей, несмотря на их неодобрение, несмотря на собственные недостатки – он ее любит. Об этом кричали слова на карточке. Да Энджи и сама в глубине души всегда это знала.
Трубку сняли на третьем гудке, и Энджи, сияя улыбкой всепрощения, приготовилась услышать его голос, глубокий и чистый, как морские воды в миле от побережья Марблхеда.
– Алло-о-о, – пропело томное сопрано на другом конце провода. Энджи едва не выронила трубку. – Алло-о-о? – вопросительно повторил женский голос.
Энджи отшвырнула трубку, словно та внезапно раскалилась добела.
– Боже! – выдохнула она. – О боже!
Кто это мог быть? Ни у нее, ни у Рэйда сестер нет. Голос свекрови она узнала бы. Что вообще происходит? Энджи уставилась на телефон. Номером ошиблась, должно быть. Не забыть бы. Наверное, не набрала междугородный код и дозвонилась кому-нибудь в Уэстчестере.
- Предыдущая
- 10/93
- Следующая
