Леди в наручниках - Голдсмит Оливия - Страница 16

• Предыдущая
• 16/77
• Следующая

— Вам, белым девочкам, непривычно не получать сразу того, что вам хочется, — сказала я, глядя на Шер.

Она сделала в ответ удивленное лицо.

— Зачем говорить такие неприятные вещи? — расстроилась Зуки.

— Мовита не имела в виду тебя, дорогая, — успокоила ее Шер.

Она встала и похлопала Зуки по плечу. Это целиком моя заслуга. Когда я привела Зуки в нашу шайку, Шер возражала больше всех.

— Она не умеет готовить, не умеет красть, она умеет только плакать! — возмущалась Шер. — Она тупая, как пень, иначе не повезла бы своего парня на дело.

Лично я считаю, что Зуки на самом деле верила, что ее дружок зашел в супермаркет за сигаретами. Он вышел из магазина, ограбив кассу, но наша малышка так и не поняла, что плохого в том, что она ждала его, не выключая двигателя.

Тереза проявила тогда гораздо больше понимания.

— Ведь Зуки потеряла своего ребенка, — пыталась она урезонить Шер. — Она теперь никогда не перестанет плакать о нем. Знаете, что говорят о матерях, у которых отняли их детей?

Никто тогда ей не ответил. Стало очень тихо. Знаете, я не переношу, когда говорят о детях. Я никогда не говорю о своих маленьких девочках. Их растит бабка, это все, что я готова сообщить.

— Какого черта ты делаешь, Тереза? — спросила я, чтобы снять напряжение. — Ты хочешь убить нас и лишить Шер шанса выйти отсюда?

— Не мешай мне, Мовита, — отрезала Тереза. — Знаешь, что говорят, когда слишком много поваров?

Я рассмеялась и отступила. Разговаривать с Терезой все равно что заглядывать в книгу афоризмов. Я ее уважаю. Ее с ног не собьешь.

— Все говорят, что я оптимистка, — скажет она, как всегда, спокойно и серьезно. — Не думаю, что это правда. Знаете почему? Я вам объясню. Знаете, что говорят о пессимизме и оптимизме?

Хотя Тереза часто задает вопросы, ее не интересуют ваши ответы — она знает все ответы сама.

— Говорят, что у пессимиста бокал наполовину пустой, а у оптимиста — наполовину полный. Знаете, что я об этом скажу? Я скажу, что вы взяли не тот бокал. Он слишком большой. Вот что я скажу.

Тереза немного помолчала, ожидая, пока мы усвоим пройденный материал, и затем с триумфом закончила:

— И знаете, кто я? Я прагматик! Это тот человек, который конструктивно подходит к жизни. Человек, который решает проблемы. Так и здесь: если вы не понимаете, насколько полон или пуст ваш бокал, очевидно, вы просто взяли не тот бокал. Вы понимаете, о чем я говорю? Не важно, что вы об этом бокале думаете, важно то, что вы сделаете. Нужно просто поднять задницу и взять другой бокал, как я уже сказала. Помните: решение — это всегда глагол. Понимаете, о чем я? На двери к успеху написано: «Толкай!» Вы не оставите следа в песках времени, если не наденете рабочие сапоги.

Порой Тереза раздражает меня, но вообще-то я могу слушать ее часами. Я обожаю ее выступления.

— Подними задницу, Шер, и принеси мне дуршлаг, — велела Тереза, и Шер моментально послушалась. — Держи его под кастрюлей.

Шер хихикала, пока Тереза сливала макароны прямо над унитазом, а потом поддразнила ее:

— Как ты думаешь, нет ли какого-нибудь глубокого смысла в том, что мы готовим рядом с туалетом?

Коронное блюдо Терезы — макароны. В столовой их никогда не бывает, но сестра Терезы присылает их в огромных количествах. Очень важно, кого ты берешь в семью. Все хотят иметь подруг, которые часто получают хорошие передачи. Тереза получает макароны, салями и другое итальянское дерьмо, без которого они жить не могут. А уж лучше передач, чем у Шер, и представить себе нельзя. Воровство у ее родственников в генах. Так сказать, семейный бизнес. И у них всегда есть что послать. Правда, большинство из ее передач — запрещенные вещи, и их отправляют обратно, но то, что остается, тоже неплохо. У нас всегда есть шампунь, крем для рук и все такое. А время от времени она получает большую банку консервированной ветчины, посоленной с острыми приправами, не говоря уж о всяких чипсах и соусах.

Зуки никогда ничего не получает. У нее никого нет. Ее маленькую дочку отдали приемным родителям. Ну и наплевать, мы все равно приняли Зуки. Но если мы примем Спенсер, пусть будет готова вносить свою долю.

Ужин подошел к концу. Кроме макарон, у нас был еще салат и бананы.

— Лед весь вышел, — вздохнула Тереза. — И мы получим новый только завтра после обеда, так что ешьте как следует. Я не хочу, чтобы такая еда испортилась.

— Кстати, об испорченности, — сказала я. — Говорят, что мисс Спенсер провела в отстойнике веселую ночку.

— Что, Карл Бирд приставал к ней? — заволновалась Тереза.

— Карл мог найти кого-нибудь получше, чем этот заносчивый кусок дерьма, — вмешалась Шер.

— Зачем вы так говорите?! — заволновалась Зуки. — Она очень милая. Она теперь моя соседка. Она говорит, что скоро выйдет отсюда.

— О, я, кажется, догадалась! — засмеялась Шер. — Это еще одна невинная жертва, по ошибке отправленная в тюрьму.

— Она именно так и говорит, — простодушно объяснила Зуки. Она вообще не знает, что такое ирония, и все принимает за чистую монету. — Дженнифер говорит, что ее друг приедет и заберет ее отсюда.

— Ну да! А за мной прискачет рыцарь в сияющих доспехах! — фыркнула Шер.

Шер — отличная соседка. С ней время идет быстрее. Когда ее привезли в Дженнингс, я и представить себе не могла, как можно выжить в одной камере с такой дикой женщиной. Но она оказалась чертовски забавной. И очень честной для воровки. Шер никогда не притворяется не такой, какая она есть. Все, что попадается ей на глаза, — это вещи, которые можно или нельзя украсть.

Ее глаза всегда широко раскрыты, и Шер постоянно ловит момент, чтобы прихватить что-нибудь подходящее. И не только для себя, она не такая эгоистка. Вскоре после того, как она здесь появилась, Шер украла для меня плеер и пуховую подушку. Но главное — эта чертова девка украла мое сердце! Я так и не поняла, как это произошло, но рада, что так случилось. Я люблю Шер.

Не подумайте, что мы лесбиянки. В нашей компании таких нет. Здесь много женщин, которые занимаются сексом друг с другом, но у нас с Шер совсем другое. Мы просто любим друг друга. Когда я вспоминаю, как я относилась к Эрлу, мне почти смешно. Мои чувства к нему кажутся жалкой тенью, когда я сравниваю их с той любовью, которую я испытываю к Шер. И даже к Терезе и Зуки.

Единственным мужчиной, который клеился ко мне здесь, был Бирд. Но он готов трахнуть даже лягушку, если поймет, что она его не хочет. В этом для него весь кайф. Я держу его в рамках — никогда не показываю страха и порой спрашиваю, не найдется ли у него для меня что-нибудь горяченькое. Однажды я заставила подонка покраснеть. Это был мой день, не сомневайтесь!

Я сижу на своей койке и оцениваю свою команду. Может, мы и примем Спенсер. Но при этой мысли я почему-то чувствую, что предаю Шер. Ее скоро могут выпустить, если она что-нибудь не выкинет или не попадется на воровстве у новеньких. Но если даже это случится, у Шер есть отличный адвокат.

Мне от этого как-то грустно. Не то чтобы я завидовала Шер — я рада, что она выходит. Но мне будет дико одиноко и тошно здесь без нее. Может, нам и нужна новая женщина в семью?..

— Ужин! — объявил охранник. — Стройтесь и идите по коридору в затылок друг к другу.

Дженнифер совсем не хотела ужинать в столовой, но Зуки указала ей нужное направление, и у нее не осталось выбора. Пришлось идти вместе со всеми. Конечно, она умирала от голода, но кто знает, что там за еда. Дженнифер повернулась, чтобы спросить об этом Зуки, но девушки уже не было рядом; она куда-то исчезла, и Дженни осталось только следовать за женщиной, идущей впереди.

Наконец строй подошел к двери, которую держал открытой другой охранник.

— По одной, леди, по одной! Сегодня вас ждет кое-что вкусное. Мистер Саммит сказал, что на обед салат с ветчиной.

— Давно пора, — сказала одна из женщин.

— Все это пустые слова, — отозвалась другая. Одна из заключенных о чем-то спорила с охранником у двери.

• Предыдущая
• 16/77
• Следующая