Волчья звезда - Малинин Евгений Николаевич - Страница 7

Он встал с кровати, медленно разделся, аккуратно повесил свою темную хламиду на вбитый в стену деревянный костыль и забрался под прохладное покрывало. Сон к нему пришел не сразу.

Ранним утром следующего дня, задолго до восхода солнца, когда город только готовился к пробуждению, на тихой улочке слободы горшечников появились двое всадников. Княжьи ратники из старшей дружины, высокие, статные, широкоплечие мужи, были одеты в одинаковые темно-серые рубахи с приколотыми справа бронзовыми бляхами в виде волчьих голов, зимой скреплявшие ворот плаща, такие же темно-серые порты, высокие черные сапоги. На их головах красовались плоские, прикрывающие уши, картузы. Оружия в их руках не было, да здесь оно им и не было нужно.

Дружинники уверенно направили лошадей к домику старого Ерохты и, остановившись у калитки, спрыгнули на землю. Один из них остался около плетня, держа лошадей под уздцы и зорко поглядывая по сторонам, а второй небрежным пинком распахнул калитку и вошел во двор. Не доходя нескольких шагов до дверей хатки, он зычно гаркнул:

– Эй, хозяин, дверь открывай!

Дверь распахнулась в тот самый момент, когда подошедший дружинник уже собирался повторить свой небрежный пинок. На пороге стоял дед Ерохта, щурясь со сна и пытаясь разобрать, кто это так бесцеремонно орет. Разглядев княжьего ратника, он попытался поклониться, но тот, грубо толкнув старика внутрь хатки, рявкнул:

– Ну, где тут у тебя малец прячется? Давай его сюда!

– Не прячется у меня никакой малец, – растерянно пробормотал дед. – Внук только со мной...

– Вот он-то нам и нужен! – неожиданно весело гоготнул ратник.

Из тряпок, наваленных в темном углу хаты, вынырнула белая детская голова. Широко распахнутые, будто бы и не спавшие глаза уставились на ратника.

Тот, увидев мальчонку, одним прыжком оказался рядом с кучей тряпья и выдернул из нее Вотшу. Подняв ребенка на вытянутых руках, ратник довольно ухмыльнулся:

– Тот самый...

– Зачем вы его забираете?.. – забормотал за его спиной старый Ерохта. – Он же ничего не сделал, многоликий сам с ним заговорил...

Дружинник прижал мальчика к груди и повернулся к деду.

– Мальчишка ничего не сделал, – подтвердил он слова деда и, шагнув к выходу из хаты, добавил: – Но вожак хочет его видеть, а зачем... кто ж его знает?!

Когда дружинник с ребенком на руках вышел во двор, у плетня уже кучковалось десятка два слобожан. Тихо переговариваясь между собой, они с осторожным интересом косились на стоявшего у калитки воина. Увидев Вотшу на руках дружинника, все замолчали. Ратник, стоявший у плетня, быстро вскочил в седло и развернул коня таким образом, чтоб оказаться между своим товарищем и собравшейся толпой. Второй ратник спокойно усадил мальчишку на своего коня, поднялся в седло и, придерживая ребенка одной рукой, направился в сторону княжеского замка. Слобожане молча смотрели им вслед, пока оба дружинника не скрылись за поворотом дороги. Потом все они повернулись в сторону хаты. На пороге стоял старый Ерохта и с тоской смотрел вслед увезенному внуку.

Несколько минут над улицей висела мертвая тишина, а затем раздался хрипловатый мужской голос:

– Ерохта, зачем это многоликие Вотшу забрали? Он что, набедокурил сильно?

Этот голос словно бы вывел старика из оцепенения. Вздрогнув, он посмотрел на столпившихся у плетня соседей, потер лоб дрожащей рукой и нарочито громко ответил:

– Ничего он не набедокурил. Ратник сказал, что его... князь видеть хочет.

Снова над улицей повисло молчание – все обдумывали слова старика.

– Ну... может быть, князь посмотрит да и отпустит мальчонку-то... – раздался наконец женский голос, которому явно не хватало уверенности.

– Как же, отпустит, – немедленно отозвался кто-то из мужчин. – Когда это было, чтобы многоликие просто так отпускали нашего брата?!

– Но это же... ребенок... – робко возразил все тот же женский голос.

– А им все одно, что ребенок, что взрослый! – раздраженно ответил мужчина. – Мы для них не люди – изверги!

После этого, ставящего заключительную точку, слова все стоявшие у плетня люди как-то засуетились и стали быстро расходиться по своим домам. Скоро дед Ерохта остался в одиночестве.

Всадники, увозившие Вотшу, едва только толпа слобожан скрылась за поворотом дороги, пустили своих коней ходкой рысью, и скоро мальчишка увидел каменные городские дома и вырастающие за ними высокие серые стены княжеского замка. Спустя несколько минут копыта лошадей гулко процокали по деревянному настилу подъемного моста, и всадники въехали на огромный, мощенный камнем замковый двор. Здесь, рядом с высокими резными дверями очень красивого трехэтажного здания, они спешились, но Вотша остался сидеть на конской спине перед седлом всадника.

Дружинник, стороживший у плетня, быстрым шагом направился внутрь здания, а второй встал рядом с лошадью и, чуть придерживая мальчишку за пояс порточков, негромко сказал:

– Ты, малец, сильно не пугайся... Если князь что спросит, отвечай не торопясь, спокойно... Да не придумывай ничего – князь страсть врунов не любит.

– Я никогда не вру! – тихо буркнул насупившийся мальчик.

Ратник улыбнулся в густые усы и построжавшим голосом проговорил:

– И не перечь князю, не дерзи! А то и оглянуться не успеешь, как на конюшне окажешься!

– А чего я там, на вашей конюшне, не видал? – еще тише пробурчал мальчишка.

– Вот и я говорю – нечего тебе там делать! – неожиданно согласился ратник и снова улыбнулся.

Но в то же мгновение улыбка слетела с его лица. За закрытыми резными дверями раздался слабый шум, затем одна из дверей приоткрылась, и в образовавшуюся щель на крыльцо проскользнул второй дружинник.

– Идет князь! – чуть запыхавшись, проговорил он. – Снимай мальчонку!

Сильные руки сдернули Вотшу с лошади, опустили на камень площади, и ратник, щекотнув его ухо усами, прошептал:

– Помни, что я тебе говорил!

Мальчик молча кивнул белой взлохмаченной головой и уставился огромными голубыми глазами на высокие двери дворца.

Прошло минут пять, и двери медленно, торжественно распахнулись, открывая мальчишечьему взгляду темную, прохладную прихожую, из глубины которой выходил высокий, стройный мужчина в белой, расшитой красным крестиком рубашке, темно-серых портах и высоких сапогах. Рядом с ним шла полная высокая женщина в светлой рубашке и долгополом летнем сарафане.

«Вот он какой – князь! – восторженно подумал Вотша, вглядываясь в лицо мужчины. – Вожак... Всеслав!»

Выйдя на крыльцо, князь и княгиня внимательно оглядели маленького Вотшу, а затем Всеслав, усмехнувшись, проговорил:

– Он действительно похож на...

Быстро сбежав с невысокого крыльца, он остановился в двух шагах от мальчика и спросил:

– Как тебя зовут, маленький изверг?

– Вотша, господин...

Голос у мальчонки хоть и дрогнул, но прозвучал достаточно громко и ясно.

– А знаешь ли ты изверга по имени Ват?

– Это мой прадед, господин, – гораздо увереннее ответил Вотша и после секундной паузы добавил: – Только он не был извергом, господин, он был многоликим!

Всеслав метнул мгновенный взгляд за свое плечо, и Рогда в ответ едва заметно кивнула.

– С кем живет малец? – обратился князь к стоявшему позади Вотши ратнику.

– С дедом, вожак, с совсем старым дедом...

Всеслав снова посмотрел на мальчика:

– Если твой прадед был многоликим, то почему твой дед – изверг?

Вотша не сводил глаз с лица князя и потому сразу же уловил проскользнувшее по нему напряжение. Но вожак стаи мгновенно взял себя в руки, и на мальчика посмотрели все те же спокойные темно-серые глаза.

– Я не знаю, господин. – Мальчишка неловко пожал плечами. – Дедушка мне ничего об этом не рассказывал.

– Не рассказывал... – задумчиво протянул Всеслав и снова быстро посмотрел на свою княгиню.

Вотша почувствовал, как лежавшая на его плече рука ратника чуть напряглась.

– Ну, что ж... – начал было князь, словно приняв какое-то решение, но в этот момент из полутьмы дворцовой прихожей раздался спокойный, строгий голос: