Ангел-хранитель (Украденный поцелуй) - Уинстед Линда Джонс - Страница 50

• Предыдущая
• 50/56
• Следующая

Гейбриел подчинился, и она собрала все свое мужество.

– Тогда я думала, что навсегда потеряла тебя. Ты не знаешь, как это страшно. Я казнилась и винила себя во всем, что наделала до того, как тебя убили.

Она глубоко вздохнула и еще крепче обняла Гейбриела.

– Больше всего я жалела, что не успела сказать, как сильно я тебя люблю. Я не сказала этого, потому что боялась открыться, боялась, что, несмотря на все твои слова, на самом деле ты не любишь меня… не любишь так, как люблю тебя я, всем сердцем и всей душой. Поэтому я так легко поверила, что ты предал меня. Я думала, что никто никогда не будет любить меня так сильно.

Сегодня вечером, когда мы танцевали, я вспомнила тот вечер… у Томпсонов. Лили флиртовала с тобой, буквально висла на тебе, и я ревновала. Я ненавидела ее. Я знаю, что это лишено смысла, – ведь тогда я не знала, что Маленький Макс и Гейбриел один и тот же человек. Но ты был моим другом. Ты веселил меня и слушал так, словно то, что я говорила, имело для тебя какое-то значение.

Мел опустила голову и поцеловала его в шею.

– Я не совершила ничего, за что ты бы мог ненавидеть меня, но ты не хочешь выслушать меня. Поэтому я сдаюсь. Я уступаю, Гейбриел. Если ты меня больше не любишь, если у меня больше нет моего друга Макса и моего любовника Гейбриела, тогда ты получишь этот развод. Я уеду. Я не могу так жить.

Гейбриел медленно, все еще в ее руках, повернулся к ней лицом. Если бы он никогда ее не видел, никогда больше не слышал ее голоса, он бы мог расстаться с ней. Но она была здесь, рядом с ним, и он понял, что не хочет жить без нее, что бы ни случилось тогда, когда она считала его мертвым. Он ответил ей жадным поцелуем, долгим и глубоким, и притянул ее к себе, одной рукой обняв за спину, а другую погрузив в ее волосы.

Мел провела рукой по его телу, желая как можно скорее слиться с ним воедино. Она прикоснулась губами к его губам и неохотно отстранилась, когда он снимал с нее ночную рубашку. Он любил ее, и ей казалось, что он никогда не насытится.

Позже, почти на рассвете, после короткого сладкого сна они вновь припали друг к другу. Теперь они наслаждались неспешно, из их близости исчезла прежняя жадная торопливость. Гейбриел слегка потерся своей утренней щетиной об ее щеку и улыбнулся. Его язык, дразня, трепетал между ее губ, пока она не рассмеялась чуть разочарованно и не притянула его лицо поближе, медленно раскрывая рот и все глубже проникая в его рот в сладостном поцелуе.

Гейбриел, чуть-чуть отстранившись, прошептал ей на ухо:

– Я почти забыл, как сильно хочу тебя, Мелани. Теперь я никуда тебя не отпущу.

Мел всем телом прижалась к мужу. Их объединяла сильная страсть, в этом Гейбриел прав. Но скоро он поймет, что любит ее. Она подождет. Столько, сколько будет нужно.

Перемыв посуду после завтрака, Мел смотрела в кухонное окно на сточную канаву. Здесь, прямо под окнами, она собиралась посадить сад. Весной… возможно, кто-нибудь из детей нанятых ими работников захочет заработать на прополке.

Прошло три недели с той ночи, когда она сдалась на милость Гейбриела, но он больше не заводил речи ни о разводе, ни о ней с Джейком. Хотя порой она замечала, что он смотрит на нее с каким-то мрачным недоумением, но стоило их глазам встретиться, это странное выражение на лице Гейбриела сменялось улыбкой. Две недели назад вернулся Джейк.

Он ночевал в амбаре и иногда ел с ними в доме. Мел никогда не знала, когда именно он появится, но это ничего не меняло, за исключением того, что Гейбриел не уходил далеко от дома.

Он ни словом не обмолвился о документах на развод, но и забыть о том, что потребовал прислать эти бумаги, тоже не просил. В глубине души Мел спрашивала себя: неужели он все еще хочет избавиться от нее?

По ночам, когда они занимались любовью или когда она просыпалась в его объятиях, у нее не возникало сомнений, что он хочет ее. И тем не менее при свете дня она, случалось, вдруг улавливала в его глазах что-то такое, чего не могла и не хотела понять. В них больше не было ненависти, но и любви тоже не было. Его глаза, казалось, повсюду следовали за ней, словно боялись потерять ее из вида, словно не доверяли ей.

В то утро они собирались отправиться в город забрать новое платье, заказанное две недели назад, и сделать кое-какие покупки. Хотя Гейбриел не признавался, он наверняка хотел, чтобы она посмотрела почту, и, возможно, ее уже ждал толстый конверт от отца. В окно она посмотрела на небо, надеясь, что дождь или сильный ветер помешают их поездке, но день обещал быть ясным и погожим, только чуть-чуть прохладным.

Она задумалась и поэтому вздрогнула, когда он неожиданно обнял ее за талию.

– Ты прекрасно выглядишь, – заметил он, – стоя здесь, освещенная солнцем.

Он сказал это не из вежливости. Он никогда не знал столь чувственную, блестящую и прекрасную женщину, как она, с таким красивым овалом лица, правильным носом и ямочками на щеках, когда она улыбалась. Она прижалась к его груди, и он не увидел, как на ее лице появились эти самые ямочки.

– Давай не поедем сегодня в город, – предложила она. – Наверное, можно провести день поинтереснее.

Гейбриел повернул ее к себе лицом и целовал долго и чувственно. Этим поцелуем он словно ставил на ней клеймо, что она принадлежит только ему, и она поняла это, обняв его за шею и ладонью собрав в горсть его волосы.

Он выпустил из-за пояса красной юбки ее белую блузку и, засунув под нее руки, медленно провел ими по ее животу и груди. Она застонала, когда его пальцы оказались на ее сосках, и крепче прижалась к нему. Несмотря ни на что, физически они были созданы друг для друга. Не существовало на земле другой пары, которая бы любила так божественно.

Гейбриел опустил ее на пол, положил голову ей на грудь и провел пальцами вдоль ее ног, стаскивая с нее широкую юбку. Он целовал ее шею и покусывал за ухо. Наконец, вздохнув, признался:

– Мне кажется, ты околдовала меня. Мел играла волосами на его затылке.

– Надеюсь.

Ему было недостаточно овладеть ею прямо здесь, на полу. Гейбриел хотел заставить ее желать его до тех пор, пока это не станет для нее непереносимым. Он хотел, чтобы экстаз длился вечно, а больше всего он хотел доказать ей, что никто другой не владел ею так, как он.

Последняя мысль была мимолетной и непроизвольной, но он не мог полностью избавиться от нее, когда поднял Мел и понес к кровати.

Некоторое время спустя Гейбриел настоял на том, что еще не поздно отправиться в Силвер-Валли. Мел ничего не оставалось делать, как только собрать с пола свою одежду и снова одеться. Она и сейчас, как тогда, стоя у окна, с ужасом думала о предстоящем дне.

В другое время, которое, впрочем, давно миновало, она бы начала спорить с Гейбриелом, если не хотела поступать, как он. Но сейчас она беспрекословно подчинялась, чтобы радовать его, а не давать повода для огорчений.

На этот раз не было сомнений, что поездка совместная: бок о бок они проехали по главной улице и, наконец, привязали своих лошадей перед зданием почтовой станции.

Мел вошла туда одна, оставив Гейбриела ждать на тротуаре.

Она вышла с конвертом в руках, вцепившись в него так, словно от него зависела ее жизнь. Гейбриел молча шел рядом, избегая смотреть и на нее, и на конверт.

Она зашла к портнихе и забрала новое платье. Когда Мел вошла в большой магазин, он уже сделал покупки и укладывал их в седельную сумку.

Нагруженная свертками, Мел появилась в дверях магазина, когда какой-то низкорослый и довольно плотный мужчина, увлекшийся чтением газеты, налетел на Мел и рассыпал все, что она несла в руках.

– О Боже! – воскликнул мужчина, бросив газету, и принялся подбирать ее свертки. – Простите меня. Я совсем вас не видел.

По его акценту Мел догадалась, что он нездешний. Его речь слегка напоминала речь Гейбриела, когда тот приехал на ранчо Барнетта. Стоя на коленях с ее свертками в руках, мужчина взглянул на нее и улыбнулся.

• Предыдущая
• 50/56
• Следующая