Звездный билет - Аксенов Василий Павлович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/40
• Следующая

А что им действительно может помешать? Что и кто? Никто и ничто, потому что они пришли на этот берег из глубины веков и уйдут дальше в бездонную даль.

«Разве вот только туристы», – думает Димка.

Да, разве что туристы.

Старый Таллин сверху вниз – дым, черепица, камни, ликеры, глинт, оружие и керамика. По улице Виру мимо двух сторожевых башен, мимо ресторанов, кафе и магазинов, через Ратушную площадь на улицу Пикк. Или под воротами «Суур Раннавярав» мимо чудовищной башни «Пакс Маргарета» на ту же улицу Пикк. Словно ущелье, она рассекает старый город, и нет на ней ни одного дома моложе 400 лет. Золоченые калачи над тротуарами, голуби на плитах мостовой. Вывески редакций, проектных организаций. Где же эти бюргеры, хозяева домов, и булочники, и жестянщики, где «братья-черноголовые», и стражники, и иноземные гости в доспехах? Все это в глинте, а часть – в музее. Хотите пойти в музей? Ну его к черту! Пошли на Тоомпса!

Теперь их было пятеро. К ним присоединилась высокая девушка по имени Линда. Вернее, ее присоединил к ним Юрка после одного танцевального вечера.

Есть в баскетболе прием, который называется «заслон». Нахальные мальчики применяют этот прием на танцах. Если с девушкой, которая вам понравилась, кто-то стоит, ваш товарищ подходит к этому типу и спрашивает спичек или где здесь туалет, короче говоря, делает «заслон». А вы тем временем приглашаете девушку. Конечно, все это не помогло бы, если бы Линда не узнала Юрку. Оказывается, она была на всесоюзных школьных соревнованиях по баскетболу, где на Юрку чуть ли не молились. В этом году Линда тоже окончила школу и собиралась поступать в политехнический институт. Она родилась и выросла в Таллине и взяла на себя обязанности гида.

– Вана Таллин! – иногда восклицала или шептала она, стоя на какой-нибудь возвышенности. Рассеянно приглаживала темные волосы. Была у нее особенность; она не щурилась на солнце. И когда она смотрела на него, не щурясь, у нее был неистовый вид. А вообще-то она была смирная и немного печальная.

«Удивительная», – думал Алик, завидуя Юрке, что он такой высокий.

– Правда, забавная? – спрашивал Юрка. Он приходил теперь в палатку в два часа ночи. Алик читал при свете ручного фонарика или слушал шум сосен и дальний голос моря. Иногда там вскрикивали буксиры. Алик поглаживал бородку и убеждал себя, что думает о проблемах современного стиля, и все в нем бурлило. Являлся Юрка, валился на свое ложе и начинал шумно вздыхать, напрашиваясь на разговор.

– Ну, как? – спрашивал Алик.

– Порядок! – кричал Юрка и начинал хохотать.

– Полный порядочек! Девочка что надо!

– Да брось ты!

– А что?

Алик злился на Юрку за его хохот и эти словечки. Но он знал, что если бы у него появилась девочка, он так же бы хохотал и говорил бы примерно то же. Честно говоря, это противно. Это надоело уже. Влюбился, так и не притворяйся. Можешь петь хоть всю ночь или поплачь. Делай что-нибудь человеческое. Все равно ведь не спишь до утра.

Димка приходил на час позже Юрки. Он не притворялся. Не говорил ни слова по ночам. Сидел возле палатки до зари. Курил. Может быть, это оттого, что у него началось что-то настоящее, мужское? И с Галей, с подругой их детских лет.

А с утра они были все вместе – на пляже, в столовой, в городе. Линда объясняла:

– На Вышгороде жили рыцари, а в нижнем городе – купцы. Рыцари были не прочь поживиться за счет богатых купцов. Тогда купцы построили свою крепость. Вы видите часть этой стены, которой когда-то был обнесен весь Таллин. Вот это орудийная башня «Кин-ин-де-Кэк». Над нижним городом доминирует башня Ратуши, на которой имеется флюгер в виде стражника городских ворот. Это символ Таллина – «старый Тоомас». Он не только показывает направление ветра, но также следит за порядком в городе и за тем, чтобы женщины не сплетничали. В былые времена сплетниц приковывали к стене Ратуши.

– Неплохо! – кричал Димка.

– А мужчин приковывали за измену женам.

– Вот тебе! – шептала Галя.

Убежденный модернист, Александр Крамер уже целый час сидел в Домской церкви и слушал орган. Он, поклонник джаза, слушал баховские фуги. На каждом шагу старый Таллин изумлял его. Вот из-под арки жилого дома таращат жерла две чугунные пушки. Рядом вход в детскую консультацию.

– Простите, вы здесь живете? – спросил Алик женщину в зеленой шляпке.

– Вы не можете сказать, что это за пушки?

– Не знаю.

– Но все-таки, откуда они? Кто их здесь поставил?

– Никто их здесь не ставил. Они давно здесь стоят.

– Давно? Да уж, наверное, лет триста, а?

– Я не знаю. Что вам надо, гражданин?

В самом деле, что нужно этому гражданину? Вот он идет, загадочный гражданин Алик Крамер. На щеках у него редкая бороденка, а на худой шее синий платочек. Прохожие оборачиваются на задумчивого семнадцатилетнего гражданина. Он останавливается у витрины магазина художественных изделий.

Его внимание привлекает высокая керамическая ваза. В кармане у него сорок рублей. Их выдал ему Юрка для пополнения запасов сахара, чая и хлеба. Орел или решка? Искусство или жратва?

– Кокну я ее сейчас о твою черепушку – задумчиво сказал Юрка, глядя на произведение искусства.

– Неужели ты не понимаешь? – воскликнул Алик. – Посмотри, какое удивительное сочетание современного стиля и национальных традиций!

– Мне пища нужна! – заорал Юрка. – Я не собираюсь терять форму из-за какого-то психопата!

Алик, презрительно улыбаясь, забрал вазу и пошел на почту. Он написал записку: «Люся, обрати внимание на удивительное сочетание современного стиля и национальных традиций». Упаковал вазу и написал адрес: «Москва,… Л. Боярчук».

Линда – каменная женщина. Она сидит, печально поникшая, окруженная искривленными черными, фантастическими деревьями. Нужен закат, чтобы все было, как на самом деле несколько тысячелетий назад. Погиб Калев, белокурый гигант. Могучий Калев, любимый муж. Плачет Линда.

– И вот она плакала-плакала и наплакала целое озеро. До сих пор это озеро – единственный источник водоснабжения нашего города.

Живая Линда повернулась к Юрке, мощному парню в красной рубашке с закатанными рукавами.

– Нравится тебе Линда?

– Которая?

– Вот эта.

– Каменная она.

– А другая?

– Вот эта?

– Ты с ума сошел!

– Тебе нравится Юрка? Ты им увлечена? – спросила Галя Линду.

– Да. – Линда, не отрываясь, смотрела на песчаную отмель, где Юрка, Димка и Алик ходили на руках. – Но я его иногда не понимаю.

– Не понимаешь? Разве он такой сложный?

– Он часто говорит непонятно. Я русский язык знаю хорошо, но его я не понимаю. Недавно он назвал меня молотком. «Ты молоток, Линда», – так он сказал. Что ты смеешься? Разве я похожа на молоток? А вчера на стадионе, когда «Калев» стал проигрывать, он сказал: «Повели кота на мыло». При чем тут кот и при чем мыло?

– Пора обедать, – сказала Галя. Ребята не шелохнулись. Алик лежал с карандашом в зубах, Димка читал Хемингуэя, Юрка старательно насвистывал знакомую песенку.

– Ну, что же вы? Димка, Алик!

– Идите, девочки, мы потом, – буркнул Димка. Юрка протянул Гале десятку.

– Опять потом? Что с вами случилось?

– Я же тебе объяснял, детка. Я привык есть позже. У нас дома обед всегда в пять. Мама накрывает только, когда вся гоп-компания в сборе. Я привык позже обедать. Я человек режима.

– Ну и я тогда пойду позже.

• Предыдущая
• 16/40
• Следующая