Дангу - Глыбин Леонид - Страница 55

• Предыдущая
• 55/67
• Следующая

— Есть ли здесь хоть один, кто готов отдать жизнь за веру?

Из толпы вышел сикх и без колебаний направился к Говинду. Гуру взял его за руку и ввел в тамбу. Через миг из-под дверной завесы и краев шатра потекла кровь и стала разливаться вокруг, заставив сердца сжаться от ужаса. Но не успел стихнуть гул страха и недоумения, как гуру вновь появился перед толпой, держа в руке окровавленный меч, и снова спросил:

— Есть ли здесь хоть один, кто готов отдать жизнь за веру?

Еще один встал и, расталкивая сидящих на земле, твердым шагом направился к Говинду. Посмотрев в его глаза долгим взглядом, гуру взял его за руку и ввел в тамбу. Взоры людей были прикованы к окровавленной земле, и все ахнули, когда новая волна крови хлынула из-под шатра и стала растекаться все шире и шире.

А гуру снова стоял перед ними и спрашивал:

— Есть ли здесь хоть один?..

После долгого замешательства и движения, прокатившегося волнами по всей толпе, встал еще один и был уведен за первыми двумя. Когда новые струи крови полились по земле, дрогнули души людей. Поднялся ропот, многие стали убегать, говоря: «Гуру собрал нас, чтобы убить. Мы не за смертью сюда пришли, а на праздник».

Но вот еще два смельчака вышли из мятущейся толпы, и тоже были уведены в тамбу рукою гуру. Когда смятение и ужас достигли предела, Говинд вышел из шатра и вывел за собой всех пятерых, живых и невредимых, облаченных в богатые праздничные одежды.

И тогда все узнали, что убиты были козы, заранее приведенные в тамбу, и что это испытание было нужно гуру для того, чтобы выявить самых смелых, самых преданных, самых безупречных из числа своих последователей.

Говинд объявил, что эти пятеро, которых он возлюбил больше самого себя, станут ядром новой армии, боевой дружины, хальсы — «армии чистых», армии истинных сикхов. Под именем «панч пиярэ» — «пять любимых» — известны эти пятеро смельчаков в истории сикхизма, и в каждой процессии сикхов даже в наши дни можно видеть пятерых, несущих мечи на плече и облаченных в праздничные шелка, — напоминание о том давнем празднике Байсакхи.

По слову гуру, принесли сосуд с водой, он мечом размешал в ней тростниковый сахар и дал этим пятерым испить воды, а затем сам испил из их рук и провозгласил, что таким будет отныне обряд посвящения в хальсу.

Праздник вспыхнул с новой силой. Сикхи, охваченные воодушевлением, тысячами проходили посвящение и становились воинами хальсы. И тут же было объявлено, что истинный сикх должен иметь пять признаков принадлежности к воинскому братству — никогда не стричь и не сбривать волос, усов и бороды, носить в волосах гребень, на правой руке — стальной браслет и кинжал за поясом, а под шароварами носить короткие плотные штаны. Чтобы слишком длинные бороды не мешали, сикхи стали подвязывать их полосками ткани.

Всем сикхам Говинд запретил курить, жевать табак и прикасаться к мусульманкам. Он также объявил, что отныне сикхи будут прибавлять к своему имени титул «сингх» — лев, а женщины титул «каур» — львица… «

— Мы согласны вам служить, — сказал Николас. — Какая разница кому, — бросил он по-английски Джону.

— Да, сэр! — кивнул тот. — Лишь бы в живых оставили.

— Ачча джи! — радостно воскликнул Сваран Сингх.

— А сколько будете платить? — деловито спросил Николас.

— Пятьсот рупий в месяц каждому.

— Годится! — важно ответил Николас. — Проклятье! Придется поработать, — пробормотал он, обращаясь к Гибсону и натягивая поводья лошади. — Не откажешься, мы вроде почетных пленников. Да и деньги хорошие.

Через полчаса все подъехали к небольшой крепости у слияния двух каналов. Крепостную стену из красного кирпича венчали несколько невысоких башенок с узкими бойницами. Перед воротами зеленела роща. По знаку масанды ворота раскрылись и всадники въехали в крепость.

— Джанабат! — обратился с поклоном спешившийся Сваран Сингх к англичанам, уже стоявшим у лошадей. — Пройдемте, я покажу вам пушки. Сюда! Осторожно!

Они быстро прошли по каменным плитам в дальний угол крепости. На ходу масанда что-то отрывисто говорил людям, крутившимся возле него. Пройдя вдоль стены и завернув за каменное строение, они остановились у большого крытого загона. Сторож-сикх по знаку масанды торопливо открыл ворота, и англичане вошли. Приглядываясь в полутьме, они заметили несколько одногорбых верблюдов породы санкра.

— Где же артиллерия, пушки? — спросил Николас.

— А вот, смотрите! — Сваран Сингх подвел их к углу загона. Там лежали кучей железные рамы с ремнями. На каждой были укреплены по десять небольших бронзовых пушечек.

Гибсон свистнул и, подавив изумление, сказал по-английски:

— Вот это да! Отродясь такого не видывал. Сэр! Но мы же работаем с большими пушками, а? — Он повернулся к Николасу.

— Фаренги! — сказал Сваран Сингх. — Мы дадим вам хороших погонщиков. Вы будете только наводить и стрелять. Пушки бьют хорошо, а верблюды спокойные и не пугаются даже раскатов грома.

— М-да! Ну что? — Джон вопросительно посмотрел на Николаса.

— Надо соглашаться! Иначе прикончат. Ты понял?

— Да, сэр!

— Сахиб! Мы будем стрелять туда, куда вы укажете.

— Ачча джи! — радостно крикнул Сваран Сингх. — Проклятым моголам достанется от ваших ядер и картечи. Мы отомстим мусульманам! Сикхи победят и будут свободны! Наши дружины непобедимы! Империя Моголов разваливается. Аурангзеб уже давно мертв. Его сын Бахадур-шах тоже. Нет на троне и гнусного развратника Фарруха Сийяра. А любимый Пенджаб крепнет. Джанабат! Наш предводитель Лачман Дас собирает отряды, чтобы совместными усилиями победить мусульман. Завтра мы присоединимся к основным силам, и ваша помощь будет неоценима. А сейчас устроим общую вечернюю трапезу. Я отдам нужные распоряжения. Пока отдыхайте.

К ночи англичане так напились, что устроили между собой драку, поссорившись из-за куска жареной курицы. Они столь свирепо били друг друга, что Сваран Сингх приказал связать обоих ради их же безопасности. Теперь, за полночь, когда сикхи после общей трапезы разбрелись на отдых, Гибсон и Кондрелл лежали, мертвецки пьяные, на ковре и громко храпели.

А глубокой ночью случилась беда. Караульные крепости просмотрели врага, и она оказалась захваченной большим могольским отрядом. Сикхов вырезали — всех до единого. Англичан, еще не протрезвевших, сипаи доставили на допрос к мансабдару отряда. Но допрашивать их не было надобности. Найденные при них документы ясно говорили о том, что они служат наемниками в могольских войсках. Мансабдар решил, что англичане каким-то образом оказались в плену у сикхов.

— Это наши. Завтра, когда они придут в себя, мы представим их почтенному субедару Лахора Кадыр-хану. Правда, в Дели уже нет несравненного падишаха Фарруха Сийяра, — добавил мансабдар, поморщившись. — Но это не имеет значения, будет кто-то другой, а мы государевы слуги и обязаны исправно делать свое дело. Уведите их, — приказал он сипаям. — Да будет Аллах нами доволен.

Наши герои почти спустились с Гор на Равнины Пенджаба, в одну из самых богатых суб — провинций империи Великих Моголов. Это были священные земли Пятиречья — ворота в Индию. Многие завоеватели в течение веков проходили здесь с мечом и огнем, стремясь к одной цели — Дели, чтобы потом захватить и другие города богатой Гангской долины.

Бескрайние просторы слегка всхолмленных желтых, золотистых, зеленых полей, залитых жарким солнцем, островки леса, каналы, широкие и узкие, полные сверкающей воды, синяя кромка гор по горизонту, глиняные деревни среди полей, дороги и крепости, крепости большие и маленькие в городах, возле городов и у дорог — таков Пенджаб.

Бросив взгляд на карту Индии, мы увидим, что перевал Пир-Панджал, Дели и Лахор как бы образуют вершины неправильного треугольника, покрывающего северную часть территории Пенджаба. Перевал Пир-Панджал находится на севере, Лахор на западе, а Дели — на востоке. Длинные стороны этого воображаемого треугольника имеют протяженность примерно по триста пятьдесят километров, короткая — сто пятьдесят. Вдоль короткой стороны между Пир-Панджалом и Лахором располагается само Пятиречье, верховья Инда с его четырьмя притоками — Рави, Беасом, Сатледжем и Джеламом; вдоль одной длинной стороны между Пир-Панджалом и Дели располагается Доаб — Двуречье, Ганг и его приток Джамна, а вдоль другой — между Лахором и Дели — простираются полупустынные пространства холмов Аравали, переходящие в пустыню Тар. Именно здесь прервался путь французского врача Поля Жамбрэ, направлявшегося ко двору несравненного падишаха Великого Могола Фарруха Сийяра.

• Предыдущая
• 55/67
• Следующая