Бог сумерек - Глуховцев Всеволод Олегович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/50
• Следующая

Отомкнули и ящик. Там, кроме двуствольного ружья, ягдташа, гильз и прочего такого, неожиданно для Федора оказалась небольшая резная шкатулка темного дерева. Федор даже присвистнул изумленно.

— Батя! А тут вот коробочка какая-то.

— Коробочка, коробочка. Тащи ее на стол. Шкатулку положили на стол. Федор сложил губы замысловато, покачал головой.

— Интересная штучка! Старинная… Никогда, бать, я у тебя ее не видал. Откуда?

— Сядь, послушай. Я же говорю, дело…

— Сидорыча коробчонка, что ли?

— Ну да, да, его. Ты слушай, я тебе говорю.

— Слушаю, слушаю.

— Ну да. Так вот, я же и говорю… За три дня — это я точно помню! — ровно за три дня до смерти своей заходит вдруг Сидорыч ко мне во двор. Я еще, помню, подивился: сто лет не заглядывал, а тут объявился вдруг. Что такое?.. Ну, поздоровался он, потом говорит: ты, говорит, Матвей Петров, загляни ко мне сегодня вечерком, ладно?.. Ладно, говорю. С тем он и ушел, а вечерком я заглянул. На столе у него бутылочка, закуска. Выпили по чуть-чуть… то есть я выпил, а он только пригубил раз и больше не прикасался. Ну а потом… потом он и открылся.

В отличие от сына Матвей Петрович Логинов скепсисом относительно способностей и характера деятельности Карпа Сидоровича не страдал. Поэтому рассказ его воспринял абсолютно серьезно. Рассказ же состоял в следующем.

Размеренным тихим голосом Карп Сидорович растолковал, что через три дня он должен оставить сию юдоль, а посему должен передать некоторые носители своих знаний. Передать… но кому? В том-то и состояла особенность ситуации. Эти носители, артефакты, Карп Сидорович должен был сдать на временное хранение именно Матвею Петровичу. До той поры, пока либо к нему самому, либо к кому-то из его прямых потомков по мужской линии не явится кто-нибудь из потомков Карпа Сидоровича тоже по мужской линии. Почему необходима такая комбинация — этого Кореньков объяснить не мог. Не мог и сказать, в каком точно поколении Корень-ков явится к Логинову и когда это произойдет — через десять, двадцать, сто двадцать, двести лет?.. И этого он не ведал. И того, как это произойдет. Вполне возможно, что и сам тот будущий Кореньков не будет знать об этом, но судьба непременно выведет его на будущего Логинова. И вот это-то Логинов должен знать! Должен знать и ждать того, что когда-нибудь к нему явится человек по фамилии Кореньков…

— Вот так, — закончил рассказ Матвей Петрович и вздохнул.

— M-м?.. — произнес недоверчиво Федор и покосился на шкатулку.

— Ключ, — сказал отец, вытер рукою губы. — Ключ от коробки… в ящике, где гильзы. Открой.

Федор покопался среди гильз и правда нашел маленький изящный ключик из потемневшей меди.

— Этот?

— Открывай, открывай. — Отец устало смежил веки.

Ключик провернулся в скважине легко, как нож в масле. Щелк! — и Федор откинул крышку.

В сундучке оказались всего две, но очень странные вещи: старинная книга в кожаном переплете — внизу, а на ней удивительный круглый медальон, исписанный непонятными символами. Главная же странность книги состояла в том, что это была, собственно, половина книги — начало без конца. Вторая половина переплета была начисто и очень аккуратно оторвана.

Федор опять присвистнул изумленно.

— Ух ты… — промолвил он, — в самом деле… интересно…

— Ну вот… владей, Фаддей. Сдаю на хранение.

— Угу… и где мне это держать?

— Ну, найдешь место.

— Да… И значит, когда придет время, я должен своему сыну это передать?

— Да.

— Угу. А если у меня одни девчонки будут? Или вообще не будет никого?

— Значит, придут к тебе.

Эти слова отца Федор Матвеевич вспоминал потом часто. Эти и еще — чуть более поздние, когда в тот же день отцу стало хуже, и он коснеющим языком успел прошептать про какой-то серый камень: “серый камень, Федя, серый камень…” — и больше Федор не услышал ничего. То были последние слова отца. Он потерял сознание и через полчаса отошел.

После того Федор Матвеевич подался из родной деревни на севера, за длинным рублем, и шоферил там много лет; у них с женой родились две девчонки. Он с юмором спрашивал у жены: “Ну что, когда наследником порадуешь?..” Когда ей было уже под сорок, она в третий раз забеременела… и родила третью девчонку.

Денег, заработанных на севере, хватило им на двухкомнатную квартиру в областном центре. Они переехали туда и зажили тихо-мирно. Федор Матвеевич так и работал шофером до пенсии, старшие дочки вышли замуж. За сундучком никто не приходил.

На склоне лет Федор Матвеевич вдруг затосковал о своем деревенском детстве, и, когда подвернулся случай устроиться сторожем в дачный кооператив, он с радостью согласился, тем паче что ему выделили домик с небольшим участком. Федор Матвеевич так и переселился туда, а жена с дочкой жили на квартире, изредка навещая его на даче. Сам он, блуждая по окрестностям, смотрел, любовался природой и иронически думал о том, кто же теперь придет к нему…

ГЛАВА .3

…Поэтому, когда неизвестный мужик на крыльце представился Кореньковым — над ним как гром грянул!.. Вглядевшись, он точно увидел в чертах этого мужика забытые, но все-таки оставшиеся в памяти черты Карпа Сидоровича и давнего своего товарища Пашки… и тогда опустил ружье.

— А ведь и впрямь, — промолвил он, убедившись в том, что приходится верить в чудо. — Тот самый и есть.

— Тот самый, тот самый, — ворчливо подтвердил Палыч, а Игорь ничего не понял. — Другие Александры Павловичи Кореньковы мне неизвестны.

— Так, так, — покивал старик. — Рекс, тихо! — прикрикнул он на пса. — Э-э, Пашки… то есть, Павла Карповича Коренькова сын?

Теперь и Палыч обомлел.

— Да, — брякнул он удивленно, — а вы его знали?

— Знал, — ответил Федор Матвеевич, помолчав. — Значит, пришел… Ну, раз пришел, прошу в гости ко мне.

Он отступил на два шага и приглашающе повел рукой.

— Палыч… ты что-нибудь понимаешь? — шепнул на ухо Коренькову Игорь.

— Пока нет, — тихо откликнулся тот. — Кроме того, что путь-дорога наша нас ведет как надо.

— Вот это точно, — сказал Игорь убежденно.

— Да. А коли так… — Палыч возвысил голос: — Благодарим за приглашение! Мы идем… с удовольствием. Вот только пес ваш…

— Не бойтесь, он вам ничего не сделает. Рекс, свои!.. Ну, вот и все. Пошли?

Пошли. Пес мирно бежал рядом, вывалив язык. Палыч в душе ликовал от такого успеха.

— А вы моего отца знали? — забежал он перед Федором Матвеевичем.

— Да! Давненько, правда. Мы земляки, из Ново-Михайловки. Слыхали?

— А-а, да-да, конечно! Так вы с ним оттуда?! Ясно… Я-то сам, правда, так там и не бывал. Но слышал от отца, конечно…

— А моя фамилия — Логинов. Слыхали? Федор Матвеевич.

— Н-нет. — Палыч извинительно улыбнулся. — Не доводилось.

— И никогда не доводилось? Ни от кого?

— Кореньков улыбнулся еще извинительней и развел руками.

— Никогда.

— Ясно, — сказал сторож. И повторил: — Ясно… Как отец, жив-здоров?

— Ну что вы, Федор Матвеевич! Он давным-давно помер. Уж больше двух десятков лет тому назад.

Седые брови Федора Матвеевича приподнялись и вновь опустились.

— Да ведь он и по нынешним-то годам не такой старик?.. На год, поди, старше меня… На два, самое большее. А мне шестьдесят три.

— Он рано умер. — Тучка набежала на лицо Коренькова. Он дернул носом, шмыгнул, прогоняя неприятные воспоминания. — Совсем рано… Сердце. Схватило — и все. Амба!

Рекс вдруг залаял и пустился бежать вперед.

— Что это он? — насторожился Игорь.

— А, ничего. Дом — вот он, рядом, он домой и припустился.

— Вы живете здесь? — Палыч прищурился.

— Можно сказать, живу. Ну, это после расскажу. Вы… уж какой леший вас с утра по пустым дачам носит, я не знаю, но покушать вы хотите?

— Не откажемся, — поторопился сказать Палыч, подтолкнув незаметно Игоря локтем, хотя тот и не собирался отказываться. — Федор Матвеевич, у нас к вам дело будет. Хорошо бы обсудить.

• Предыдущая
• 23/50
• Следующая