Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2 - Гитин Валерий Григорьевич - Страница 80

• Предыдущая
• 80/145
• Следующая

Ему, конечно же, отдали все 300 мешков, найденных в турецком обозе, а кроме того, одарили значительной суммой денег и домом в лучшем районе города.

Через некоторое время Юрий Кульчицкий открыл там первую в Вене кофейню. Что и говорить, хороший след. Побольше бы таких, но… увы.

А вот к какой категории отнести такую таинственную организацию, как франкмасонство? О масонах подчас много говорят, но никто толком не знает, что это за организация и какие цели она преследует. Бытует и такой термин, как «жидомасоны». Под ним подразумевается сионистская организация, то ли рвущаяся к мировому господству, то ли уже его осуществляющая. В отношении сионистов можно сказать, что этот вектор их устремлений едва ли может подлежать аргументированному сомнению, так как уж очень много неоспоримых фактов свидетельствуют в пользу существования именно таких устремлений этого национально-политического движения. Я считаю это бесспорным.

Но масоны… Тут все обстоит гораздо сложнее. Или — проще. Если бы кто-нибудь мог пролить свет на эту загадку, только со знанием дела. Но дела толком никто не знает…

По одной версии, масоны — преемники разгромленного ордена Тамплиеров, по другой — эти «вольные каменщики» являются подпольным филиалом средневекового цеха, давно прекратившего свое существование как цех, но совершившего своеобразную реинкарнацию… Есть и третья, и четвертая, и двадцатая, а толку-то…

Эта организация надежно засекречена, и эта самая засекреченность зачастую работает против нее, давая повод недоброжелателям строить самые мрачные предположения, переходящие в прямые обвинения… ну хотя бы в том, что масоны оказывают поддержку друг другу в ущерб всем прочим. Но почему «в ущерб всем прочим»? Ведь каждый человек волен оказывать поддержку тому, кому сочтет нужным, так что претензии в этом плане попросту несостоятельны.

Масонство обвиняют в активном антифеминизме и только лишь на том основании, что в его ряды закрыт доступ для женщин. Но в таком случае следует обвинить в том же «грехе» и Запорожскую Сечь, и вообще любой рыцарский орден, и любую уважающую себя армию, и любой морской экипаж, и любой научный… ладно, достаточно и этих примеров.

Франкмасоны при этом никогда не провозглашали женоненавистнических идей, зато, вопреки расхожим обвинениям, всегда заявляли о своем неприятии атеизма, о религиозной терпимости и стремлении к благотворительности. По крайней мере, во внешних проявлениях они строго придерживались этих деклараций, а там — кто знает…

В эпоху Просвещения франкмасонство развивалось невиданными ранее темпами. Его ряды пополнили многие из британских аристократов, ничуть не смущенных соседством с шотландскими политэмигрантами, затем масонские ложи образовались в Париже, Варшаве, Вене, Санкт-Петербурге и т.д.

Во Франции масонство сыграло негативную, на мой взгляд, роль в активизации процесса брожения умов в предреволюционный период, а в XIX веке оно заметно активизировало европейский либерализм, который тоже привел к неоднозначным последствиям, что и говорить…

Католическая Церковь решительно осуждала масонство как скрытое от глаз людских, нечестивое и антибожеское движение, управляемое Сатаной.

Тоталитарные режимы XX столетия не ограничивались формальным осуждением масонства и отправляли его апологетов в концлагеря и в расстрельные яры, так что во многих странах Европы масонство возродилось лишь после падения гитлеровской Германии и Советского Союза, до 90-х годов контролировавшего всю Восточную Европу.

Почему так? Почему «фармазоны» (так на простонародном русском называли франкмасонов в начале XX века) в массовом сознании отождествлялись с мошенниками, а то и с разбойниками? Кого они ограбили? Убили? Привлекли к участию в работе какой-нибудь финансовой «пирамиды»? Вопросы без ответов, да, пожалуй, и без надежды на их получение.

Таков стереотип.

Но кто же они, все-таки? Известно лишь то, что в их списках значились: Фридрих II Великий, Станислав Август Понятовский, Павел I, Свифт, Вольтер, Монтескье, Гете, Бернс, Гайдн, Моцарт, Кутузов, Суворов, Талейран, Пушкин, Лист, Гарибальди, Эйфель, Тирпиц, Керенский, Черчилль и целый ряд британских королей…

Неплохая компания, что тут сказать…

А жизнь била ключом. Россия продолжала торопливый захват соседних территорий. На западе она оприходовала Финляндию и часть Швеции, затем — большую часть Польши; на востоке — Аляску; на юге — все черноморские провинции Османской империи, включая татарский Крым, далее — Кавказ и Среднюю Азию.

Этот процесс даже при самом жгучем желании не назовешь «собиранием исконных земель». Земли-то, конечно, исконные, только вот чьи? И если из бездумного патриотизма настаивать на том, что раз на пользу, значит, все правильно, то можно развить подобную логику до «присоединения» Франции, Англии, Египта… да и Китай был бы не лишним.

Ну это уже компетенция психиатра… А специалисты в других областях знаний, анализируя ситуацию с патологическим территориальным аппетитом России, сходятся на том, что все это порождено двумя факторами: комплексом неполноценности власти и милитаризмом. Ну со вторым все ясно, а вот первый порожден крайней неэффективностью власти, которая не способна была осуществлять управление такими огромными пространствами и таким количеством подданных, и эту явную неспособность она компенсировала новыми захватами. Порочный круг.

А народ тут ни при чем. Ему это вот хвастливо-ущербное «от океана до океана» как-то, попросту говоря, «по барабану». Хотя — нет. На таких пространствах только погранично-таможенная служба сжирает столько, что при оглашении цифр психиатры настораживаются, как собаки, почуявшие объект охоты.

А Польша претерпела три раздела своей многострадальной территории, совершенные под самыми благовидными предлогами, лицемерно выдвинутыми тремя ее палачами: Россией, Австрией и Пруссией. Аргументация этого разбоя была настолько нелепой, что весь остальной мир стыдливо опустил глаза, исходя из подлого принципа «Моя хата с краю», но забывая о том, что всегда первыми горят именно крайние хаты…

Самой крайней «хатой» мира стали английские колонии в Америке, которых охватило пламя сепаратизма.

Конечно же, искра, из которой возгорелось это пламя, возникла в какой-нибудь уютной гостиной, где прилично одетые джентльмены, сидя в мягких креслах у пылающего камина, задались простым, как мычание, вопросом: «Зачем?» Зачем нам быть каким-то второсортным придатком страны, которая так много берет у нас, ничего не давая взамен? Зачем нам, свободным людям, терпеть тиранию короля Георга Третьего? Зачем нам платить налоги фактически чужой державе? Зачем, зачем, зачем…

В. Гисланди. Знатный господин в сером

А действительно, какого дьявола?

Они, конечно, лукавили. Никто у них не отбирал «так много», никто их не тиранил, никто их не душил непосильными налогами, никто не посягал на их гражданские свободы, по крайней мере, в том объеме, о котором можно было бы говорить серьезно, просто они стали мучиться честолюбивыми мечтами об управлении собственным государством, своим, со своей армией, казной, со своим гимном, гербом, флагом, прочими державными атрибутами… Обычный ход мыслей всех сепаратистов. Этот ход заметно ускоряется при наличии каких-либо ценных природных ресурсов, к примеру нефти, за счет которой можно вообще лежать и плевать в потолок. Возникает благородная ярость, которая заставляет защищать «свое, родное» от посягательств тиранов…

• Предыдущая
• 80/145
• Следующая