Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2 - Гитин Валерий Григорьевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/145
• Следующая

Ничто, казалось бы, не предвещало грозы на ясном небосклоне его успешной карьеры, как вдруг… собственно, не вдруг, к этому дело шло несколько лет подряд… король окончательно решил отмежеваться от католической Церкви, аннулировать все обязательства перед Римом и объединить в своем лице светскую и духовную власть. К причинам такого разворота событий мы еще вернемся. Сейчас речь о другом… В 1534 году Генрих VIII издает скандальный «Акт о верховенстве», где король провозглашается отцом Церкви. Томас Мор отказывается подписать Акт, за что препровождается в Тауэр, а через некоторое время обвиняется в государственной измене и приговаривается к смертной казни.

Что ж, немало людей без колебаний подписало бы любой Акт при малейшей угрозе своему благополучию, сочтя пустым звуком разговоры о чести, совести, верности и достоинстве…

Далеко не святой, но весьма уважаемый и Церковью, и ее оппонентами мыслитель Герхард Герхардс (ок. 1466—1536 гг.), он же Дезидерий, он же знаменитый Эразм Роттердамский. Непререкаемый авторитет в области научного познания христианства, античной философии и литературного творчества.

В 1500 году он завоевал общеевропейскую известность, выпустив в свет книгу под названием «Адагии», где были собраны поговорки и афоризмы античных и раннехристианских писателей. Книга произвела настоящий фурор, которого автор, по его словам, никак не ожидал. Так или иначе, но это была бомба, заложенная под устои ортодоксального христианства, потому что в ней красной нитью проходила тема Человека, ненавязчиво выводящая на идею его независимости и самоценности.

Недаром же Эразма Роттердамского считают одним из основоположников ренессансного гуманизма и наиболее характерным из его персонажей.

В 1501 году им был написан религиозно-этический трактат «Оружие христианского воина», где изложены основные принципы религиозной философии Эразма, который всегда подчеркивал важность нравственного совершенствования человека в соответствии с учением Христа, но совсем не с обрядовой стороной богослужения, которая к этому совершенствованию имеет весьма отдаленное отношение, если не противоречит ему.

Здесь можно с полным на то основанием усматривать основы Реформации церковной практики, что в принципе так и было, но когда впоследствии деятели этого течения обратились к Эразму Роттердамскому с предложением занять почетное место в их рядах, философ отказался, видимо, хорошо понимая, что реформаторами движет не столько забота о благе прихожан, сколько желание самим пользоваться всеми благами отцов обновленной Церкви.

В искренность реформаторов может поверить только уж очень наивный человек, а уж кто-кто, но Эразм Роттердамский таковым не был.

Некоторое время он жил в Лондоне, пользуясь гостеприимством Томаса Мора. Именно там была написана блистательная «Похвала глупости», остроумнейший синтез католической традиции и ренессансного гуманизма. Это был подлинный бестселлер, только при жизни автора переиздававшийся сорок три раза! Эразм по праву считается первым популярным писателем эры книгопечатания.

И никто не возмутился, наоборот, ему наперебой предлагали свое высокое покровительство и светские государи, и князья Церкви. Он учил их, как править своими подданными в «Наставлении христианского государя» и как правильно понимать патриотизм — в «Жалобе мира», где развенчивал славу завоевателей чужих земель и народов.

Это был необыкновенный человек: монах-антиклерикал, желчный критик своих содержателей и начальников, искренний протестант, не желающий принимать участие в протестантизме, христианин и в то же время — гуманист, то есть крайне парадоксальная личность, не воспринимаемая таковой…

Он писал: «Думаю, никакой беды в том не было бы, если бы высшее духовенство, эти наместники Христа на земле, попытались бы подражать Ему в своей повседневной жизни, исполненной тяжких лишений и труда, не так ли?» И тут же отвечал самому себе: «Оно-то так, но тогда ведь тысячи писак, блюдолизов… сутенеров останутся без работы…»

И в то же время он издает «Новый Завет» на греческом языке, написав в предисловии: «Я хочу, чтобы каждая женщина могла читать Евангелие и Послания Св. Павла. И пусть эти произведения будут переведены на языки всех народов, чтобы их понимали не только шотландцы и ирландцы, но и турки и сарацины…»

И в то же время это был великий пересмешник, мудрый шут, без язвительных тирад которого невозможно было бы осознать все безумие нашего мира.

Эту тему по-своему развивает другой знаменитый персонаж Возрождения — Фрэнсис Бэкон, лорд Веруламский (1561—1626 гг.), который заявил в присутствии членов королевской фамилии: «Не может быть двух более счастливых свойств, чем быть немножко глупым и не слишком честным». Сын лорда-хранителя печати, он получил прекрасное образование и стал одним из самых известных политических деятелей своего времени.

В 1613 году он назначается генеральным прокурором Англии.

В 1617 году Фрэнсис Бэкон — лорд-хранитель большой государственной печати. В том же году — лорд-канцлер.

Он поддерживал дружеские отношения с лордом Эссексом, фаворитом королевы, умницей и эрудитом, оказавшим большое влияние на совершенствование научного знания Бэкона. Правда, когда блистательного лорда Эссекса неожиданно для всех, в том числе и для него самого, обвинили в государственной измене, Фрэнсис Бэкон не только не вступился за него, но

еще и выступил в качестве главного государственного обвинителя на судебном процессе.

Меня бесят аргументы самоуспокоенных людишек по таким поводам:

«А что же, — говорят они, — ему оставалось делать? Как-никак, генеральный прокурор (или лорд-канцлер). Служба такая, ничего не попишешь… Тут, брат…» Да нет такой службы, ублюдок, которая вынуждает быть вероломным, коварным, жестоким, беспринципным и т.д. Нет такой службы. Накануне судебного заседания я на месте Бэкона поехал бы на охоту и сломал ногу, неудачно упав с лошади или сотворил что-то иное, если уж невозможно было пойти в открытую против «генеральной линии». Всегда можно что-то придумать, чтобы не стать негодяем. Мне как-то рассказывал знакомый военный прокурор, что в свое время парни, которые действительно не желали участвовать в Афганской войне (и у которых хватало должной решимости), совершали не слишком тяжкие уголовные преступления, за которые их приговаривали к различным срокам наказания — с отбытием его в Союзе…

Так что Фрэнсис Бэкон мог избежать этой гнусной ситуации. Но, видимо, не счел нужным. Однако ничто не проходит бесследно. Через несколько лет, в 1621 году, Англия испытала тяжелый финансовый кризис. Король Иаков I созвал парламент и, чтобы разрядить накаленную атмосферу, указал на козла отпущения, на виновника всех возможных бед — лорда-канцлера Фрэнсиса Бэкона. И тот вынужден был принять на себя вину за все-все…

• Предыдущая
• 3/145
• Следующая