Превращение элементов - Казаков Борис Игнатьевич - Страница 48

В 1952 г. в урановых смоляных рудах из Конго учёные обнаружили ничтожное количество нептуния-237. Такие элементы получили название вторичных. Что касается 114-го элемента, то он должен быть, по-видимому, аналогом свинца, подобно тому, как 104-й оказался аналогом гафния. По всей вероятности, 114-й элемент следует искать в свинцовых соединениях. Как ни медленно, но он всё же самопроизвольно распадается. Следы этого распада можно уловить в толще свинцового стекла после обработки его плавиковой кислотой.

Рассуждая так, учёные из группы Г.Н.Флерова стали собирать старинные рюмки, подвески, зеркала, куски стеклянного литья. Совершенно не играет роли состояние годности этих предметов, они могут быть разбитыми, представлять собой просто обломки, лишь бы были они древними, а стекло — свинцовым. После травления кислотой и шлифовки какие-то следы действительно были обнаружены, но принадлежат ли они 114-му элементу — сказать пока трудно.

Вполне вероятно, что 114-й элемент мог оказаться на земле как космический пришелец. Академик А.П.Виноградов, геохимик и космохимик, обратил внимание физиков на железо-марганцевые конкреции, покрывающие значительную площадь на дне Тихого океана. Это бурые шарики, образовавшиеся вокруг каких-то центров кристаллизации. Не исключено, что в них спрятались и пришельцы из космоса. Научно-экспедиционное судно «Витязь» доставило физикам «подарки дна морского», и следы распада какого-то элемента были в них обнаружены. Ведутся поиски экасвинца и в свинцовых рудах — с помощью счётчика и самописца, регистрирующего редкие акты самопроизвольного деления.

В 1924 г. мир был взволнован сообщением о том, что профессор Мите при работе с ртутно-кварцевой лампой обнаружил в ней следы золота. Из солидных учёных мало кто поверил этому сообщению: слишком уж оно попахивало шарлатанством средних веков. Проверкой сообщения занялся известный японский учёный Нагаока и после тщательно проведенной работы подтвердил его. Можно представить себе, какую сенсацию это вызвало.

Просто поразительна интуиция алхимиков средневековья: ведь в качестве материала для изготовления золота они всегда предлагали не какие-нибудь металлы, а близлежащие к нему ртуть и свинец. Хотя и с трудом верилось, но чем чёрт не шутит: ведь с 1924 г. не только была установлена эмиссия электронов (т. е. потеря атомом какой-то своей части), но даже осуществлено настоящее превращение. Резерфорд получил из азота кислород путём обстрела его альфа-частицами. Правда, и азот, и кислород — газы. А с другой стороны, что мешает допустить, что в металлах процесс превращения облегчён, и электрические поля большой мощности способны осуществить трансмутацию? Конечно, это было заблуждением, в которое поверили немногие учёные, но на непросвещённых сообщение Мите и затем Нагаоки производило сильное впечатление. Им заинтересовалась даже такая солидная фирма, как «Сименс». Она и предоставила в распоряжение профессора средства для проведения дальнейших исследований. Ошибка была обнаружена самим же автором «открытия». Золото в ртути действительно было, но отнюдь не ртутного происхождения. Подвела слишком большая чувствительность новейших методов анализа. Достаточно было работать, имея на носу очки в золотой оправе, как следом за этим драгоценный металл обнаруживался в ртути.

Мите не суждено было свернуть науку на алхимический путь, но его работа, хоть и ошибочная, сыграла очень даже немалую положительную роль в химии. Как так? Да очень просто: усилились исследования по изучению веществ сверхвысокой чистоты, которые, как наглядно показано в наше время, обладают уникальными свойствами, что необычайно важно для современного научного и технического прогресса.

Идея трансмутации насчитывает не одну сотню лет. Её много раз хоронили и много же раз возрождали.

Последний раз она возродилась благодаря успехам химии и физики, но возродилась на принципиально иной основе, не имеющей ничего общего с той, на которую опирались алхимики в своих попытках превратить металлы в золото. Уцелела лишь сама идея превращения элементов. Более того, без признания этой идеи наука должна была бы остановиться в познании окружающего мира. Блестящие работы замечательных учёных показали это со всей несомненностью. Их удачи и их неудачи в одинаковой, можно сказать, степени заставляли науку продвигаться вперёд, руководствуясь идеей превращения элементов. Достижения в этой области грандиозны, а перспективы дальнейших исследований и технического их применения просто величественны.

Можно сказать, что идея превращения элементов лишилась алхимического содержания, но приобрела содержание научно-техническое, притом очень важное. Стоимость и значение не только новых элементов, но даже и имеющихся в природе, таких, например, как радий, несравненно выше стоимости и значения золота, хотя оно и благородный металл.

Золото вдохновляло алхимиков, и они, не жалея сил, трудились, подготовляя почву для развития подлинно научной химии. Идея трансмутации пробилась сквозь века, несмотря на позолоченные виселицы, изгнание из академий, анафему всем тем, кто в неё верил.

Идея восторжествовала и открыла перед наукой необозримые горизонты исследований и технического прогресса. Что же касается алхимиков, то после всех грандиозных достижений науки нашего времени уместно напомнить высказывания замечательного советского учёного А.Е.Ферсмана: «…я думаю, алхимики должны были бы признать, что их фантазии претворены в жизнь и даже превзойдены человеческим гением».