Путь воинов - Гир Уильям Майкл - Страница 54

• Предыдущая
• 54/115
• Следующая

— Я сражался за честь, — пробормотал он. — Частью за твою… частью за свою, — опять, не в силах усидеть на месте, он зашагал по тесной каюте, так и не вспомнив о чашке, зажатой в руке. — Скажем, ты права. Скажем, я хочу схватить звезду с неба, утопая по колено в грязи. Разве это не благородная цель? Нечто…

— Я бы не любила тебя, не будь ты таким мечтателем, Пятница. Ты мог бы спасти меня от целой армии Рамонов, и я была бы признательна тебе, но не любила бы тебя. Не смотри на меня так! Я действительно люблю тебя, Пятница. Таким, какой ты есть… с твоими мечтами. Ты будущее народа. Ты — это мечта и реальность… смешавшиеся вместе, — она задумчиво смотрела на него, поджав губы.

— Значит, ты любишь меня, но не связала бы со мной свою жизнь? — он скептически поднял бровь.

— Я люблю тебя так сильно… Я не ОСМЕЛИЛАСЬ бы выйти за тебя замуж, — ее голос красноречиво говорил об этом. — В этом нет ничего странного. Нет, я понимаю, о чем ты думаешь. Я лучше буду твоим другом на свободе, чем врагом в браке. Ты захочешь чего-то большего… и я тоже. Паук научил нас хотеть и желать. Я не могла бы позволить тебе взять верх, Пятница.

Его глаза светились пониманием.

— Тогда что же мне делать с моим желанием? А? Что мне делать с ревностью к человеку, которого, по твоим словам, ты тоже любишь? Как мне жить, если он женится на тебе? Может быть, мне следует взять и убить его? Вытащить его из…

— Я не выйду за него замуж! Ради Бога, Желтая Нога! Ганс особенный человек… но не такой, который мог бы быть моим мужем, — она сдвинула брови, напряженно думая. — Подобно тебе, его считают шутом, болваном. Подобно тебе, он переменился благодаря мне. Если бы ты мог видеть дальше своего кривого мужского носа, он бы тебе понравился. Подобно тебе, он знаток своего дела. В отличие от тебя, в нем нет жилки воина, которая помогала бы ему выдерживать серьезные испытания. У него никогда не было возможности закалить себя.

— Я не буду его убивать, — хладнокровно высказал свое решение Пятница. — Если он тебе нравится и приносит тебе счастье, пускай живет. Паук как всегда выставляет меня дураком. Я бесправный рогоносец. Минутку! Неужели я НА САМОМ ДЕЛЕ только что сказал женщине, которую я люблю, чтобы она любила другого мужчину? — он покачал головой. — За кого-нибудь другого, кроме тебя, я расколол бы ему башку…

Она следила за движениями его стройного тела — спортивного, ловкого, грациозного. Она со вздохом поднялась и подошла к нему.

— Спасибо, — прошептала она, обвив его шею руками. Она легко поцеловала его в губы. Его руки скользнули к ее талии. Костер разгорался.

— Он мог бы оказаться круче Конокрада, — решил Пятница. — Я трус в душе.

Она вздрогнула от прикосновения его мускулистого тела. Ее нежные груди прижались к его груди. В его руках она чувствовала себя в безопасности. Она ощущала его твердую плоть и собственное возбуждение.

— Я скучала без тебя, — прошептала она. — Ты мне снился.

— Как снился? — на его губах играла дразнящая улыбка.

— Я покажу тебе, — прошептала она, страстно целуя его в губы, прижимая его к себе и прерывисто дыша.

Дрожа всем телом, он поднял ее и положил на койку. Его пальцы торопливо стянули с нее одежду, а язык испробовал ее кожу на вкус, подчиняясь неодолимому желанию.

Она застонала от наслаждения, открываясь ему.

— Я люблю тебя, — горячо шепнул он.

Сюзан коротко вздохнула, испытав странное чувство вины, когда мимолетное воспоминание о Гансе посетило ее, но затем требовательное тело Пятницы стало для нее единственной реальностью.

Леона Магилл с пустотой в глазах смотрела, как Нген Ван Чжоу встал и мощно зевнул, разминая плечи и руки. Она слабо дышала и находилась в каком-то оцепенении. Неужели он никогда не уставал?

— Ах, моя снежная королева, видишь, больше не нужно психического воздействия, чтобы вызвать у тебя реакцию. Теперь твое тело научилось. Мне достаточно только погладить тебя, — он провел пальцем вдоль ее ноги, вызвав у нее дрожь.

Ее тело вновь предательски откликнулось. Неужели ничего нельзя было поделать? Она отвернула лицо.

Закрыв глаза, она переполнилась отвращением к себе — и к нему. Если бы только она могла как-то положить этому конец. Одинокая слезинка зародилась в уголке глаза и скатилась вниз по щеке, преодолев частокол из плотно сжатых ресниц.

Она уже пыталась. В комнате не было оставлено ничего смертоносного. Ни метра ткани или провода, чтобы повеситься. Ни литра воды, в которую она могла бы погрузить ноздри. Толстая обивка покрывала все стены. К розеткам было не подобраться. Не находилось ничего достаточно острого, чтобы порезаться или заколоться. Она попробовала умереть с голоду. Тогда он силой заставил ее проглотить лекарство, принудившее ее есть, — вызвав у нее очередной приступ ненависти к самой себе.

— Ах, как это восхитительно, дорогая Леона, — он встал под душ и подмылся. — Ты на самом деле страстная молодая особа. Видишь, как я умею выполнять обещания? Стоит мне только провести пальцем по твоей коже, как твое тело изнывает от желания.

— Я бы предпочла быть уличной шлюхой, — прошипела она.

— Смотри-ка! Страх исчез, цветик мой. Я знал, что так будет. В жизни не должно быть страха. В ней должно быть наслаждение, милашка. Я упиваюсь твоим драгоценным телом, зная, что твой проницательный ум не в силах сопротивляться переживаниям, причина которых во мне.

— Я с удовольствием убила бы тебя, — выдохнула она, стиснув зубы.

Он непринужденно засмеялся.

— О, моя беспечная красавица, это придает тебе столько обаяния, — он помолчал. — Я знаю, что доставлю тебе огорчение, но мне придется на время покинуть тебя, милая моя. Патруль скоро будет здесь. Они подойдут на расстояние выстрела через пару часов.

— Если во вселенной есть справедливость, я молюсь… я молюсь, чтобы они разнесли тебя и этот долбаный корабль ко всем чертям! — бросила она, боясь взглянуть на него. Зная, что увидит его сильное тело, залитое светом. Да уж, эту комнату он спланировал безупречно.

— Разве так разговаривают с мужчиной, который оставляет тебя с нетерпением ждать его возвращения? Где ты еще найдешь равного мне, дорогая сладострастница? — задушевно пожурил он.

— В АДУ!

— Успокойся, — заботливо сказал он. Она поморщилась, ощутив его тело снова рядом с собой. — Я так стараюсь ради тебя, Леона, — его ладонь легла ей на бедро, и она вздрогнула, борясь со своим телом, отстраняясь от него — и успешно. Она забилась к стене, отступать уже было некуда.

— Позволь мне освежить твои невинный разум, — пробормотал он, опираясь на кровать. Кончики пальцев едва касались ее кожи, скользя вниз по спине. — Ты опять хочешь меня, правда, любимая? — нежный шепот задел ее своей чувственной интонацией.

— Нет! — она затрясла головой. — О БОЖЕ, НЕТ! — но ее тело начало отвечать на ласки, груди сделались чувствительными, соски набухли. В этот раз у нее не было оправданий; машина слишком хорошо ее научила. Стимул — реакция, извечный психологический кошмар в новом обличье, как бы ни бился в безмолвной агонии страха ее мозг.

— А, понимаю. Ты хочешь-таки, чтобы я остался. Твое тело не дает сознанию обмануть меня, — он медленно отстранился. — Я почти готов снова поддаться искушению.

Она затряслась, борясь с собой, и с каждой секундой ненавидя себя все больше.

— Уходи, — пробормотала она без выражения, — оставь меня.

Он озабоченно спросил:

— Дорогая? Я различаю в твоем бархатном голосе диссонанс, — его расстройство казалось неподдельным.

Она повернулась и взглянула на его изящные черты.

— Ты мерзавец, Нген. Я сомневаюсь, что в истории человечества был еще один человек, настолько же порочный, как ты. Ты извращенец, больной, грязная тварь!

Его глаза приняли слегка страдальческое выражение.

— О какой грязи ты говоришь, дорогая? Какие твои желания я еще не исполнил?

Она выдохнула:

• Предыдущая
• 54/115
• Следующая