Люди Волка - Гир Кэтлин О`Нил - Страница 27

• Предыдущая
• 27/107
• Следующая

— Ну и что вышло? Получалось что-нибудь? Он покачал головой, грея руки на огне:

— Я не смог… Я не учуял их… Я не Сновидец. Смотри, что я наделал! Завел мой Народ на край света и…

— Ты растерян… Ты ожидал другого. И теперь ты в отчаянии? Он кивнул. Цапля нахмурилась:

— А ведь ты бросил вызов Кричащему Петухом, ты говорил, что в тебе — сила Волка!

Он мрачно взглянул на нее, глаза его вспыхнули.

— Я чувствовал это! Он был со мной… тогда.

— Да, — согласилась она. — Я могу подтвердить это. Тогда он был с тобой. А сейчас почему исчез? Неужто никто не учил тебя…

— Я не знаю как! — беспомощно воскликнул он.

— Кто сейчас Сновидец среди Народа?

— Кричащий Петухом.

Она шевельнула бровью. Что там приключилось за эти годы, пока ее не было?

— Я всегда чувствовала в нем какую-то червоточину. Он не умел видеть Сны правильно… Его Сновидения были лишь наполовину Вещими… А он менял образы по своей воде… Никогда не давал своей душе свободы. Чтобы видеть Сны свободно… нужно одиночество.

— Обрубленная Ветвь сказала…

— Обрубленная Ветвь? — вспыхнула Цапля. — Эта старая ведьма, эта предательница все еще жива? Юноша вздрогнул:

— Последний раз я видел ее живою.

Цапля кашлянула и ударила себя ладонями по бедрам. Неприятные воспоминания вновь возникли перед ее мысленным взором. Тяжесть легла ей на сердце.

— Я думала, может, я закляла ее плоть…

— Ты знаешь ее?

Она покосилась на него:

— Знаю.

— Думаю, сейчас в мире уж и не осталось таких старых людей, как она. Ей, должно быть, лет около…

— Не трудись считать! Больше ей не жить — только бы мне до нее добраться. Он нахмурился:

— Она мне сейчас, я думаю, единственный друг. Она верит в вещие Сны, и мне много о них рассказывала.

— Она? Да она называла меня сумасшедшей, когда я видела Сны! Говорила, что у меня небось в кишках завелись Злые Духи…

Бегущий-в-Свете затаил дыхание, не веря своим ушам.

— Ты видишь Сны?

— Вижу.

— За что ты так ненавидишь Обрубленную Ветвь? За то, что она дурно отзывалась о твоих Снах? Она замолчала. Воспоминания вспыхнули вновь. — Нет, не за это. Однажды, давным-давно, жил-был один мужчина. Великий охотник. Он лучше всех ходил на Дедушку Бурого Медведя — тем и был знаменит. Он дразнил медведей, пока они не пускались за ним в погоню. А он прятался в какое-нибудь заранее приготовленное место и оттуда забрасывал их копьями. Так убил он великое множество медведей. Я любила этого человека. И был бы он мой. Если бы только Обрубленная

Ветвь — а она была красотка — не окрутила его. Ну и еще — Сны…

Внезапно в глазах его что-то вспыхнуло: он вспомнил слышанные прежде истории, и до него стало доходить…

— Ты, — выдохнул он, — ты — Цапля? Прищурясь, она смерила его взглядом — так большая белокрылая орлица смотрит на рыбу. — Что же, — осторожно спросила она, — Обрубленная Ветвь все так же обо мне злословит?

— Народ говорит, что ты просто легенда.

— Кто-то, может, и говорит, только, ручаюсь, не Обрубленная Ветвь!

Он кивнул и по-крабьи пополз в дальний угол пещеры. Она заметила, как он испугался — даже губы вытянулись в струнку. «Глупый мальчик, что он думает — я его заколдую?»

— Так ты далеко не уйдешь, — мягко заметила она. — Отсюда есть только один выход, кроме обычного. — Она указала на покрытое толстым слоем сажи дымовое отверстие. — Пару раз я им пользовалась — когда не удавалось отогнать огнем или копьями Дедушку Бурого Медведя.

Он остановился, беспокойно облизав губы.

— Кричащий Петухом сказал…

— А ты горазд слушать? Не больно же ты умен. Вот что, мальчик мой, успокойся и садись. Я детей не ем.

Бегущий-в-Свете, судя по виду, не больно-то успокоился.

— Обрубленная Ветвь рассказывала — ты умеешь говорить со зверями, приманивать их.

— Конечно, все Сновидцы умеют это. Он невольно вздохнул, горько и виновато глядя на нее:

— А я не умею.

— Ну, ты еще молод.

— А другие говорят, что ты беседовала с Духами Долгой Тьмы и они наделили тебя своей Силой. Что ты можешь воскрешать мертвых и… высосать душу у живого человека и пустить ее по ветру, чтобы она вечно выла и тосковала.

— Бред собачий! — гневно сплюнула она. Закинув голову, она пристально посмотрела на юношу:

— Я делаю то, что умеют все Сновидцы. Только я это делаю получше других, с тех пор как ушла от всяких тревог и стариковских свар и от глупеньких молодых любовников.

Он сидел все так же напряженно, не сводя глаз с выхода, словно ждал случая дать деру.

— Почему же ты тогда сидишь здесь одна? Если ты не сделала людям ничего дурного…

— Потому же, почему ты сам здесь. — Она прищурилась, видя, как вздрогнул он при этих словах. — Меня привел Сон, мальчик мой. Когда живешь среди людей — это затуманивает душу. Чтобы собраться с мыслями, надо пожить в чистоте и одиночестве.

Он смущенно опустил глаза.

Она кивнула:

— Да, конечно, я знаю тебя, Бегущий-в-Свете. Я видела, когда ты появился на свет. И как ты был зачат — тоже. Когда ты родился, ты заглянул мне в глаза. Ты уже тогда был Сновидцем! А твой брат? Как его зовут?

— Вороний Ловчий, — прошептал он. Видно было, что ему больно произносить это имя.

Она кивнула. Былое видение снова встало перед ее глазами.

— Да, конечно… Он все еще ловит черные перья? Все еще ищет крови? Ведь он был рожден именно так, ты знаешь… В крови.

— Он пошел с Кричащим Петухом — навстречу Другим. Он…

— Там смерть, — прошептала Цапля. — Слишком многие там умрут. О, я видела, как они идут… Многие вещи в мире нынче меняются, мальчик мой. Льды растают. Звери переходят из одной земли в другую, люди за ними. Позволь мне, мальчик мой, сказать тебе кое-что.

Чуть испуганно он спросил:

— Что?

— Я часто бываю на соленых водах высоко в горах к западу отсюда. Я любила там сидеть на камне и следить за волнами. Видишь ли, в них можно увидеть кое-что. Там приходят хорошие сновидения. — Она нахмурилась. Прежние дни встали у нее перед глазами, — Последний раз я была там года три назад. Мой камень исчез под волнами.

— Ну и что?

— Это значит, что вода поднимается, мальчик мой. Они сидели молча, глядя друг на друга; наконец он первым прервал молчание, спросив:

— И что же, она зальет всю землю? — Откуда я знаю? — А твои Сны разве…

— Великий Мамонт! Когда я пошла туда, я как раз видела другой Сон. — Ох, — печально вздохнул он.

— А если бы я увидела во Сне, что ты должен пойти и утопиться в этих волнах, ты сделал бы это?

— Должен был бы сделать.

Она кашлянула и похлопала его по руке:

— Ты нравишься мне, мальчик мой. Уважаешь старших!

Он слабо улыбнулся.

— Так вот, вернемся к этим Другим. Победить их нельзя. У Народа есть только один выбор — или сражаться… и сгинуть, иди присоединиться к Другим, стать с ними одним целым, слиться с ними, как кровь с лисьей шерстью.

— Слиться с ними? Стать одним целым? Но Отец Солнце дал нам землю и зверей.

— Ничто не вечно, мальчик мой. Ни мамонт, ни ты, ни я, ни даже Народ.

Его глаза вдруг остекленели, будто высматривали что-то далеко отсюда.

— Человек из Рода Белого Бивня сказал…

— Какой человек?

— Высокий, черноволосый, с проседью. Он приходил ко мне, я подул на небо, и там встала радуга. — Он тяжело вздохнул, словно боялся, что она заподозрит его во лжи. — Я… сказал ему, что дарую ему сына. И еще я… предложил ему выбрать между Светом и Тьмою. — Ты знал его?

— Нет.

Цапля напряглась, губы ее побледнели и сжались в струнку.

— Как он выглядел? Овальное лицо? Тонкий нос? Полные губы?

Юноша неторопливо кивнул, припоминая. Цапля погрузилась в воспоминания; перед ее взором возникли морской берег, серый песок, молодая женщина, собирающая ракушки на берегу, длиннолицый мужчина с белой шкурой на плечах…

— Ты… знаешь его?

— Это твой отец.

Глаза Бегущего-в-Свете удивленно раскрылись.

• Предыдущая
• 27/107
• Следующая