Хозяйка Четырех Стихий - Гинзбург Мария - Страница 77

• Предыдущая
• 77/111
• Следующая

– Больше Ящер ничего не говорил тебе? – спросил Шенвэль.

Эльф заметил испуг ведьмы и прикрыл глаза веками, но полностью притушить колючесть своего взгляда он не смог. Карина села на постели, укутавшись в простыню. Шенвэль подумал, что точно таким же движением его возлюбленная заворачивалась в одеяло, усаживаясь на жесткой кровати в Горной Школе перед тем, как рассказать подружкам в дортуаре очередную страшную историю. И точно таким же движением укутывалась в форменный плащ боевой ведьмы, засыпая на случайном биваке.

– Да нет, – храбро соврала Карина. – Представляешь, он, оказывается, знает мое настоящее имя…

Шенвэль резко нагнулся вперед. Ведьма вздрогнула от ненависти, пылавшей в глубине этих прозрачных глаз.

– Какое? – яростно закричал Шенвэль. Но Карина услышала в его голосе страх. И боль. – Какое, твою мать?

Ведьма, собрав все свое мужество, усмехнулась и процитировала казенным голосом:

– «Если меня, как военнопленную, будут допрашивать, я обязуюсь отвечать только на следующие вопросы: имя, воинское звание, армейский номер и дата рождения. На все другие вопросы я отвечать не стану, чего бы мне это не стоило».

Шенвэль вскочил, сжимая кулаки. Карина посмотрела на него снизу вверх, и в глазах ее читался вызов. «Да что же такое с ним происходит?», думала ведьма, больше удивленная, чем напуганная. В то же время Карина чувствовала, как в глубине души закипает ярость. Никому из своих любовников она не позволяла орать на себя, и делать исключение для эльфа не собиралась.

– Но ты ведь уже нарушила первую часть вашей армейской присяги, – сказал Шенвэль чужим голосом.

– О чем ты? – спросила ведьма.

– «Я никогда не сдамся в плен добровольно. Я не буду слушать врага и не буду принимать от него никаких льгот», – сухо, явно передразнивая Карину, процитировал он. – А теперь уж… Сказала «аз», говори и «буки». Молчание может тебе очень дорого встать.

Карина посмотрела на эльфа озадаченно. Шенвэля удивило упрямство ведьмы, которая до сих пор поспешно выполняла все его желания, стоило ему лишь намекнуть о них. Эльф догадался, в чем причина. Пока Дверь в Подземный мир была открыта, комната насытилась Цин. Чары, державшие Карину, ослабли. Шенвэль втянул в себя всю мертвую силу, которая была в комнате.

– Я пошутила, – сказала Карина, усмехаясь.

Эльф с ужасом подумал, что, возможно, дело вовсе не в наполнившей покои мертвой силе.

А в том, что Ящер успел объяснить ведьме причину ее безумной страсти к эльфу.

У Шенвэля помутилось в глазах. Эльф хватил рукой по столу.

– А я – нет! – воскликнул Шенвэль. – Говори же! Как он тебя назвал? Ну?

Сердце ведьмы упало. «Он ничего тебе не сказал», вспомнились Карине слова Ящера. Шенвэль явно что-то скрывал от нее, что-то очень важное. Ведьме приходилось слышать о том, что эльфы похищают мандреченок, опутав их чарами, и потом используют в каких-то кровавых ритуалах, но считала это бредом назойливой пропаганды.

Но сейчас это стало очень похоже на правду.

А две недели, пролетевшие в ласках и радости на берегу теплого моря, две недели самой искренней любви, которую она когда-либо испытывала к мужчине, в один миг обернулись пеплом лжи.

Карина разрыдалась.

– Что же ты делаешь, Шенвэль, – всхлипывая, сказала она. – Мое крыло улетело в Кулу без меня. Марина, пока меня нет, заласкает ведьм до безумия, и они выберут старшей ее. Я не смогу вернуться ни к своей работе, ни к людям вообще – меня сразу начнут допрашивать Чистильщики, а после их допросов даже сидхи живут недолго… Я все отдала тебе, а ты… а ты…

Эльф закрыл лицо руками.

– Мне надо уйти, – сказал он перехваченным голосом.

Шенвэль поднял свой мешок и, прихрамывая, направился к выходу на террасу. Эльф взялся за шпингалет наверху, удерживавший створки в закрытом положении.

– Ящер назвал меня Коруной, – сказала ведьма у него за спиной. – Моя наставница, Кертель, дала мне такое имя при рождении. В честь богини.

Шенвэль обернулся.

– Пожалуйста, – сказал он. – Расскажи мне об этой богине. Я слабо разбираюсь в мандреченских богах, их у вас так много…

Карина пожала плечами.

– Коруна не самая почитаемая богиня, потому что она беспристрастна, задобрить ее невозможно никакими дарами, – сказала ведьма. – Коруна – темная сторона Лады – родительницы, богиня смерти. Волхвы Коруны исполняют похоронный обряд после того, как волхвы Ящера приготовят тело к погребению. Коруна, Могота и Яга – три сестры, богини Судьбы. Коруна еще богиня справедливости, она жена Прона. Когда о ком-то говорят: «Его судьба наказала», имеют в виду именно Коруну. Вот и все, пожалуй.

Шенвэль молча подошел к кровати. Ведьма невольно отшатнулась. Эльф опустился на колени перед кроватью, уткнулся лицом в скомканное одеяло.

– Прости меня, что я так тебя напугал, – сказал он. – Прости…

– Что за непруха такая, – сказала ведьма сокрушенно. – Как попадется нормальный, душевный мужик, так или линдворм, или пьет по-черному, или одержим злым духом…

Она прикусила язык. Шенвэль мог догадаться, что ведьма говорит об Искандере. Карина находилась в приятельских отношениях с императором, а в его постели ведьме не удалось побывать только потому, что когда дело было уже на мази, в армии мандречен появился Крон. «Только сцены ревности мне еще не хватало», утомленно подумала Карина.

Но Шенвэль, хвала богам, не обратил внимания на эти слова ведьмы. Карина вздохнула, дотронулась до его плеча. Эльф был словно каменный от напряжения.

– Поплачь, – сказала ведьма и погладила его. – Сдерживаться – это хуже…

– Ну уж нет, – сказал Шенвэль глухо. – Я хоть и ледяной эльф, но я не намерен таять, едва меня пригреют…

– А твое имя что значит? – спросила Карина ласково. – «Вэль», это, видимо, от «bal» – сила, да? А второй корень мне что-то не встречался.

– Встречался, – глухо сказал Шенвэль. – И чаще, чем ты думаешь.

– Shaen… shante.. – задумчиво сказала Карина. – Светить, что ли? Светлая сила?

Шенвэль поднял голову, наклонился к уху ведьмы и прошептал что-то недлинное. Карина ойкнула и прикрыла рот рукой.

– А ведь и правда, – краснея, сказала ведьма.

Эльф сел на край кровати и с усилием отбросил мешок в угол. В нем что-то тяжело звякнуло.

– Когда мать нарекла меня, – почти нормальным голосом сказал Шенвэль. – Она еще не знала, что ‘shean означает любовь исключительно в эротическом аспекте. Она хотела сказать, я думаю, что сила любви может преодолеть все – расовые различия, ненависть и чары. А получилась неприличная шутка. Когда Пчела придумывала имя младшему брату, такой осечки уже не произошло.

– Грустно, – сочувственно сказала Карина, обнимая эльфа. – И как назвали твоего брата?

– Хифкристом, «рассекающим лед». Ко мне обычно обращались тем именем, которое дал мне отец.

– И что значит «Лайтонд»? – спросила ведьма с интересом.

– «Cын Свободы», по смыслу примерно тоже самое, – сказал Шенвэль.

– Да, – согласилась Карина. – Как говорят, насильно мил не будешь.

– А когда я расставлял ловушку на Черное Пламя, мне нужно было сменить имя, – продолжал Шенвэль. – Я не мог взять имя полностью ложное, потому что дракон это почуял бы. Я вернулся к тому имени, что дала мне мать. Изменил одну руну, чтобы хотя бы на письме уйти от непотребства.

– А нашего ребеночка как назовем? – смеясь, спросила Карина. – От вас же, сидхов, залет влет.

– Ты не станешь рожать от эльфа, я думаю, – спокойно сказал Шенвэль.

– Я свободная женщина в свободной стране, – фыркнула Карина. – От кого хочу, от того и рожаю.

Эльф посмотрел на нее глубоким взглядом.

– Я пошутила, – сказала ведьма. – Я не могу забеременеть, не беспокойся.

Шенвэль усмехнулся.

– Ну и шуточки у вас, – сказал он.

Подобный изъян мог бы перечеркнуть всю жизнь крестьянке, взятой замуж исключительно из-за широких бедер, но не боевой ведьме. Образ жизни небесной воительницы не располагал к материнству. Да и на жизненном пути Карины еще не встречался мужчина, от которого бы ей действительно захотелось завести ребенка.

• Предыдущая
• 77/111
• Следующая