Путь к Эвенору - Розенберг Джоэл - Страница 17

Двигались мы тихо. Очень соблазнительно поболтать в дороге — но я так и вижу, как некто, лежащий в засаде, с усмешечкой шипит второму, какие мы молодцы, что въехали под деревья, и как нас легко взять. Спасибо, не надо. В тишине мы с Ахирой способны услышать впереди малейший шорох — если он раздастся. И, значит, спастись от беды.

С другой стороны, считай я, что нас действительно ждут неприятности, нас бы здесь не было. Я спокойно спал бы в своей постели вместо того, чтобы трястись на жестком облучке, чувствуя, как на каждом ухабе спинка лупит меня по почкам.

Когда мы подъезжали к Велену, глаза у меня горели от недостатка сна, солнце с ехидной усмешечкой висело над горизонтом, а на юго-западе кружили в воздухе грифы.

К грифам мы подъехали хорошо за полдень. Птицы сидели и на туше, и на кукурузном поле вокруг.

Не думая о потраве посевов, Тэннети погнала коня прямо на грифов, заставив их подняться на крыло.

Они не знали Тэннети: часть, конечно, продолжала летать, лениво помахивая крыльями, но добрая половина устроилась на ближнем дубе и подняла гвалт, выкрикивая оскорбления незваным пришельцам — то есть нам. Грифы Срединных Княжеств мельче, чем их родичи с Той стороны (хотя грифов с Той стороны я вживе никогда не видел, так что наверняка не скажу), — они с большую ворону, с отвратительными мясистыми серьгами, нависающими над изогнутыми клювами. Мерзкие твари.

Кости у меня ныли. Я воткнул тормоз и выбрался из повозки.

Перед нами был типичный местный хутор: разъезженная дорога наискось пересекает когда-то прямоугольную вырубку и исчезает в лесу с другой ее стороны. Лес этот мог быть всего-навсего полоской в дюжину ярдов, оставленной для защиты от ветра, но мог и тянуться неведомо куда.

По обеим сторонам дороги тянулась низкая каменная насыпь, поднимая ее над землей фута на два. Я видел насыпи и получше: эта уже кое-где просела. Впрочем, не моя забота: пусть об этом болит голова у барона и сборщиков податей. Считается, что это их дело — следить, чтобы крестьяне содержали колодцы и дороги в порядке.

За дорогой стояла бревенчатая, обмазанная глиной хижина. Из других построек — огражденный выгул, хлипкий курятник и, как повсюду, каменный колодец. Внутри хижины было какое-то движение — это стоило запомнить, но сперва я хотел взглянуть на корову.

Или на то, что от нее осталось. Волки хорошо поработали, а грифы приложили немало труда, чтобы довершить начатое. Они — то есть волки, потому что грифы не едят свежатину — оттащили тушу на тридцать футов в поле, причинив молодой кукурузе куда больший ущерб, чем Тэннети с ее конем.

Теперь корова превратилась в вонючее, кровавое, покрытое мухами месиво.

Как ни странно, я испытал облегчение. В свое время, изучая мясопроизводство, мне пришлось забить немало коров, и самое неприятное в этом процессе — собственно забой и самое начало разделки. Тебе дают пневматический молот — это нечто вроде тупорылого дробовика, — соединенный шлангом с компрессором, ты его приставляешь корове ко лбу и жмешь на спуск. Давление воздуха посылает молот — то есть просто поршень, — и тот бьет корову по черепу, достаточно сильно, чтобы она отключилась как минимум; чаще же пробивается кость. В этот момент поднимаешь ее крюком, режешь и даешь крови стечь.

Грязная работа, но всего через несколько минут то, с чем ты имеешь дело, перестает быть похожим на корову и превращается в части туши. Куски мяса, внутренности, язык. И в сторонке — дожидающаяся обработки шкура.

Здесь нам осталось еще меньше. Примерно полкоровы сожрали волки. Они съели или утащили заднюю половину, а переднюю скорее обкусали, чем объели.

Бессмыслица. Слишком изощренно. Кое-где мясо было прокушено до кости — но и все. Волк так, конечно, сможет, хоть ему и придется очень постараться, чтобы вышло настолько аккуратно. И зачем ему это? Кто научил бы волка превращать еду в баловство?

Но это были именно волки: на мягкой земле следы их отпечатались во множестве. Стая ушла на северо-восток, в лес.

Ахира и Андреа оставили лошадей у повозки; теперь они стояли с Тэннети над кровавыми останками — вся троица дружно разгоняла мух.

Гном нахмурился.

— Похоже, переднюю половину просто скусили. И унесли.

Андреа приподняла бровь.

— Ты хочешь сказать — как сделал бы Эллегон?

Ахира не ответил.

В хижине снова зашевелились. Тэннети прошагала туда и врезала по двери прикладом дробовика.

— Выходите. Все. Ну? Быстро! Разговор есть, — распорядилась она.

В чем, в чем, а в тонкости обхождения Тэннети не откажешь.

Я мог бы поклясться, что в мазанке больше чем двоим не поместиться, но не прошло и минуты, а перед ней уже тревожно переминалось с ноги на ногу семейство из семи человек, у матери на руках младенец, младшая дочь прижимает к себе вырывающуюся курицу.

Тэннети нырнула внутрь. Ей бы стоило посоветоваться, прежде чем это делать — в таких местечках бывают смертельные ловушки.

Но все обошлось — она выбралась из хижины, хохоча во все горло. Не улыбаясь, не посмеиваясь, а хохоча.

У них... — выговорила она сквозь смех, — у них там корова... и коза... и... — она зашлась от смеха, — и, по-моему, куры... в подполе...

Ахира и Андреа старались успокоить семью. Ясное дело: куча чужаков с ружьями шастает вокруг — разволнуешься! Непривычно, да и опасно — кто их знает, чего от них ждать.

С другой стороны, улыбка Андреа очарует и самого отпетого мизантропа.

— Здравствуйте, — сказала она. — Мы приехали разобраться, что тут у вас с волками. Нас прислал барон.

— Старый или новый? — с подозрением спросила женщина.

Непонятно, мы у нее вызвали подозрение или сама идея, что знатные люди занимаются нападением хищников.

— Новый, — ответила Энди. — Барон Куллинан. Мы работаем на него. Тэннети, Даэррин, Ворелт и Лотана.

Она по очереди указала на всех нас.

Этот миг стоил мне нескольких седых волос. Андреа имела привычку быть честной, а нашу четверку в Эрене знали — даже слишком хорошо. Порой это было удобно, но чаще создавало проблемы. Немало нашлось бы идиотов, желающих проверить, что они получат, захватив бывшую императрицу Холтунбима. (Надеюсь, ничего, кроме смерти, они не получат. Но они этого скорее всего не знают. И, разумеется, им плевать на мое мнение.) И еще больше тех, кто хотел бы выяснить, не лучше ли они владеют мечом, чем Тэннети Одноглазая, не бросают ли ножи быстрее, чем Уолтер Словотский. (Да, мы здесь оба; но, как вы понимаете, я предпочел бы это скрыть.)

На сей раз интуиция не подвела Энди: она дала вымышленные имена троим из нас, но не Тэннети. Тэннети была очень известна: воительниц вообще-то немного, к тому же одноглазых — так что называть ее вымышленным именем значило заставить подозревать, что и у нас имена ненастоящие.

Мужчина открыл рот.

— Прошу прощения, но...

Жена быстро затрясла головой:

— Молчи!

— Я их видел! — уперся муж.

— Сколько их?

— С полдюжины, может, больше. Волки, да, но...

— Но что?

— С ними было еще что-то. Непонятное, — выдавил он.

Ласковая улыбка Энди стала еще нежнее. Думаю, она старалась всех успокоить, но видно было, что она ужасно довольна.

— И что же «это» такое было?

Фермер пошевелил в воздухе пальцами.

— Оно было похоже на волка, ну совсем как волк, только...

Он частил и запинался.

— Я видел; я знаю. Это не волк.