Этрусская сеть - Гилберт Майкл - Страница 30

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая

Солнце палило немилосердно, когда доктор Риккасоли направился по Виа дель Мальконтенти к мосту Сан-Никколо, на котором новая элегантная баллюстрада уже сменила прежнюю, снесенную наводнением, перешел его и пересек тихую тенистую Виале Микельанжело, где стоял дом Брука, там он постоял несколько минут, прищурив глаза и покачиваясь на каблуках. Потом вдруг решился и вместо дома Брука вошел к его соседям.

Толстый сенбернар обнюхал его штаны. Риккасоли нервно улыбнулся ему и нажал кнопку звонка.

– Синьора Колли?

– Да. Бенито, лежать! Не беспокойтесь, он не тронет.

– Разумеется, – сказал Риккасоли. – Похоже он очень дружелюбен. – Достав визитку, подал синьоре Колли. – Позвольте представиться. Друзья синьора Брука поручили мне его защиту.

– Ах, бедный синьор Брук! О нем всё лгут, всё лгут, он такой добрый, хороший, вежливый человек! Как только кто-то мог подумать, что он способен на такое?

– Я очень рад слышать это от вас, синьора Колли. Сам я, разумеется, разделяю ваше мнение, иначе не взял бы на себя это дело. Но есть одна мелочь, в которой вы мне можете помочь.

– Сделаю все, что в моих силах. Абсолютно все.

– Касается это вашего пса.

– Бенито?

– Да, Бенито. Скажите, у него хороший сон?

Синьора Колли удивленно взглянула на адвоката, потом на Бенито, который издал звук, подобный старческому кашлю. Потом сказала:

– Да, он спит крепко. Как видите, стройным его не назовешь. Хорошо ест и крепко спит.

– И ночью не лает?

– Почти никогда… но подождите, теперь я вспоминаю. В ту ночь, когда случилось несчастье, лаял как ненормальный.

– Я бы хотел кое-что уточнить. Лаял всю ночь?

– Нет, конечно нет. Мы рано ложимся спать, в половине одиннадцатого уже в постели. А он лаял так где-то с час. Потом муж спустился вниз, поговорил с ним и Бенито перестал.

– Значит это происходило между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого?

– Верно. Знаете, хотя в это трудно поверить, но Бенито очень чувствителен. Как вы думаете, мог он почувствовать, что с синьором Бруком что-то случилось?

– У такого пса все возможно, – сказал Риккасоли.

Бенито казался довольным.

– Мне придется потребовать, чтобы свидетелям обвинения была выделена охрана, – сердито заявил прокурор Риссо.

– Полагаете, это разумно? – спросил его начальник.

– Разумно и необходимо. Мне сообщили, что их подвергают совершенно недопустимым допросам. И есть попытки подкупа.

– Кем?

– Доктором Риккасоли.

– Ах, так… Ну, задавать вопросы он имеет право. А есть доказательства подкупа?

– Вы же знаете Риккасоли, – презрительно заявил Риссо. – Скользкий, как угорь, тут ему нет равных во Флоренции. Его уже давно нужно было лишить права на практику. Не меньше десяти раз он обвинялся в подкупе, шантаже и создании помех правосудию.

– И все десять раз он выкрутился.

– Или откупился.

Городской прокурор задумался.

– В принципе я с вами согласен. Но нужно действовать осторожно. За делом Брука следит общественность. Если окажется, что с помощью полиции вы пытаетесь помешать защите опрашивать свидетелей, возникнет ненужная шумиха. Защита сможет использовать это против нас. Вы понимаете, что именно это может быть истинной целью Риккасоли? Он посетил этих людей официально?

– Да.

– Вам не кажется, что он пытался нас спровоцировать именно на подобный шаг? Вы об этом не подумали?

– Да, на такое он способен, – Риссо прикусил губу.

– Все же я думаю, вы правы. Нужно приглядывать за ним, но незаметно. Корабинеры подойдут здесь больше, чем полиция. Решите это с лейтенантом Лупо, но только предупредите его – нужна максимальная осторожность.

Голос в телефонной трубке был полон ледяной ярости.

– Инструкции даны были совершенно ясные. Вести себя незаметно, пока не возникнет необходимость действовать.

– Согласен, – ответил здоровяк.

– Не обращать на себя внимание. Ни во что не вмешиваться. Не попадаться на глаза полиции.

– Мы тут не при чем. На нас напали.

– Мальчишка и его девка. Смешно! И наделали столько шума, что этим занялась полиция.

– Послушайте, – сказал здоровяк, который тоже начинал злиться. – Не мы это начали. И за полицией не посылали.

– Может быть, вы просто не годитесь для такой работы, – теперь голос просто источал смертельный холод. – Не хотелось бы сообщать вашим хозяевам, что вы не справились.

Наступила долгая пауза. Потом здоровяк удивительно миролюбиво произнес:

– Не беспокойтесь. С карабинерами мы все устроим, есть там надежный человек. Это я вам обещаю.

– Обещания нужно не только давать, но и исполнять. Все равно заменять вас уже поздно. Но ведите себя осторожнее и держитесь в стороне, пока не получите указаний.

– Ясно, – ответил здоровяк. В телефонной будке было душно, но пот по нему тек ручьем не только от этого.

– Вы оказываете мне честь, навестив меня, синьор полковник, – говорил британский консул полковнику Нобиле. – Я безмерно рад, что могу вас успокоить.

– Значит вы велели капитану Комберу покинуть Флоренцию?

– Я не говорил с капитаном Крмбером.

– Нет?

– Я беседовал с компетентными лицами в Риме и они заверили меня, что капитан Комбер не имеет никакого отношения к британским разведывательным службам.

– Тогда вы можете дать мне разумное объяснение перехваченных телеграмм?

– Если они у вас с собой – разумеется, – улыбнулся сэр Джеральд.

Полковник достал из кармана листок и положил на стол.

– «Рулада. Филигрань. Оболос. Копыто…» – Да, полагаю, это ответы за четверг.

Подождите, сейчас я найду, – Сэр Джеральд порылся в стопке «Таймс», сложенных на его столе. – Вот оно.

– Что это?

– Решение кроссворда за прошлую среду.

– Кроссворда?

– Насколько я знаю, в «Таймс» есть целая команда сотрудников, готовящих необычайно сложные кроссворды. Капитан Комбер готовит кроссворд каждую неделю, он мастер по их составлению. Вопросы у него получаются хуже, ими занимается его старый сослуживец по флоту капитан Робин Смит в Лондоне.

– Ах, вот как… – сказал полковник Нобиле… Его предыдущее мнение об англичанах только подтвердилось.

Доктор Риккасоли ехал домой в своем крохотном «фиатике». Выехав на дорогу в Болонью, он свернул направо, на узкую дорожку, по которой едва протискивалась его машина. Потом налево, в распахнутые ворота сонных вилл.

Виллы были обнесены железными заборами с коваными пиками наверху, их решетки заплетены цветущими розами. Риккасоли затормозил у высоких железных ворот с табличкой «осторожно, злая собака». Нажал на клаксон, подождал. Заскрежетал засов и ворота распахнулись.

Улыбнувшись служанке, забравшей у него портфель и шляпу, Риккасоли вошел в дом и сразу прошел коридором на вымощенный каменными плитами задний двор, где под липой стояли кресла. Жена Франческа уже ждала его с коктейлем в высоких стаканах.

Риккасоли сел рядом, взял её пухлую руку, поцелуями пересчитал пальчики, словно стараясь убедиться, что все на месте и нежно отпустил её.

Из тени к ним потянулся пес Бернардо, черный, как уголь, дог весом под шестьдесят кило. Эта порода – «молоссо» – была выведена падуанскими князьями для травли людей. Бернардо улегся и сипло заворчал. Потом все стихло.

Тишину нарушила Франческа, спросив:

– Как успехи? Получается? Ты сможешь помочь этому бедняге? Он на самом деле это сделал, или невиновен?

– Лучше и не спрашивай, я ужасно огорчен. Этот человек полностью невиновен, но боюсь, это ему не поможет.

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая