Террорист-демократ - Гийу Ян - Страница 24
- Предыдущая
- 24/79
- Следующая
Главный лозунг, составлявший кредо Карла в "Роте Армэ Фракцион", был таким: "необъявленная война в Западной Европе должна потрясти центр империализма".
Зигфрид Маак издевательски нападал со стороны то социал-демократов, то коммунистов. Карл защищался с каждым днем все более агрессивно и изворотливо.
Совершенно необходимо поддержать прогрессивные силы мира в их борьбе с империализмом. Это - главное для всего движения международной солидарности, не так ли?
Европейские мелкобуржуазные левые оппортунисты выдохлись после победы во Вьетнаме. Репрессивная толерантность высосала все прогрессивные тенденции, и сейчас в Европе нет практически никакой серьезной угрозы империализму. Европейские социал-демократические государства ведут себя как прямые проводники политики НАТО. Такие политики, как Вилли Брандт, Миттеран и в свое время Улоф Пальме, поймали рабочий класс в политическую ловушку. Приманкой служит иллюзия, будто рядом с НАТО можно создать государственную систему с социальными гарантиями. И в том же духе действуют сейчас все карьеристы и оппортунисты из старых левых.
Но несет ли каждый индивид ответственность за свои убеждения и свою солидарность с угнетенными? Какой прок в твоем убеждении, что борьба с империализмом необходима, если сам ты для этого ничего не делаешь? Такие, как Зигфрид Маак, только болтают, но ничего не делают. Если не считать, конечно, критики Карла и его товарищей с использованием старых и потрепанных буржуазных гуманистических аргументов.
Нет, если человек сказал себе, что он антиимпериалист, так нужно непременно что-то делать во имя своих убеждений. Не могут же товарищи из развивающихся стран бороться против европейского центра мирового империализма. И мы не можем сидеть сложа руки, дожидаясь, пока африканские, азиатские или латиноамериканские товарищи освободят Европу от империализма США! Мы можем и должны сами наносить мощные и точные удары. Только таким образом можно реально участвовать в борьбе. Только тот, кто сам участвует и сам рискует, имеет право называться борцом с империализмом.
Так или примерно так проходили их дискуссии. Иногда Зигфрид Маак прерывал Карла, предлагая кое-что изменить в аргументации, дабы его не могли неверно истолковать. К концу недели они уже могли, не выходя из роли, разыгрывать такие спектакли помногу часов подряд. Были моменты, когда Карл чувствовал, что уже почти верит всему, о чем говорит. Он с такой горячностью отстаивал свои убеждения, как будто хотел выиграть спор у Зигфрида Маака.
Дело дошло до того, что у него возникло некое подобие "серой зоны", где он с трудом мог отличить себя от своей роли. Поэтому Карл почувствовал облегчение, когда возвращался на базу с тренировки по подводному плаванию в свой последний вечер в этом заключении. Он вернул на склад баллоны со сжатым воздухом, влажный еще костюм и остальное снаряжение. Выйдя во двор, Карл остановился и стал вслушиваться в шум двигателя самолета, который был где-то совсем рядом. Да, без сомнения, это "геркулес" - большой американский военно-транспортный самолет. Звук напомнил ему одну тренировку в конце его учебы в Калифорнии.
Они летели ночью над морем в сторону Аляски. Приблизительно знали, где их выбросят и в каком направлении они потом должны сами пробираться в одиночку, в абсолютной радиотишине, целых двести километров в неделю по пустынной местности.
Многие в самолете нервничали, даже не скрывая страха. Когда самолет уже выходил на цель, было боязно прыгать в темноту, хотя раньше они проделывали это не один раз почти в схожих условиях. Карл смотрел на своих товарищей с неподдельным удивлением. Ведь настоящие трудности начнутся после приземления, а сейчас, когда они, полусонные, удобно, с защитными наушниками, сидят в транспортном самолете, можно не беспокоиться.
Приблизительно такие чувства он испытывал перед завтрашним днем, когда его выбросят в неизвестность из надежного западногерманского военно-транспортного самолета. Дело ведь начнется в Гамбурге, а Сент-Августин был для него всего лишь транспортным самолетом.
Зигфрид Маак тоже почувствовал большое облегчение, когда неделя тренировок наконец закончилась. За это время он покидал лагерь всего два-три раза, чтобы вернуть старый и взять новый материал в BKA в Висбадене или в Кёльне, в Ведомстве по охране конституции.
Он и сам толком не разобрался, как должен относиться к этому странному шведу, с которым ему пришлось прожить бок о бок всю эту напряженную неделю. В общем Хамильтон производит достаточно приятное впечатление, легко все воспринимает, у него богатая фантазия, которая, вероятно, помогает ему при контакте с объектом. Постепенно Зигфрид Маак изменил свое первое впечатление о Хамильтоне как о профессиональном убийце - именно так тот был охарактеризован в картотеке. Возможно, поэтому он немного нервничал, передавая снаряжение, за которое Хамильтон должен отчитаться, прежде чем они расстанутся завтра утром. Все эти чуждые ему предметы в своей жестокой конкретности были неприятным, но очевидным напоминанием о том, что борьба с терроризмом - это не только анализ, систематизация фактов, не только интеллектуальная деятельность, в чем, собственно, состояла работа Зигфрида Маака и его шефа.
Когда Хамильтон вернулся с вечерней тренировки, после погружения и занятий под водой, он разбирал теоретические вопросы с той же простотой, как если бы они оба работали на компьютере, анализировали рапорт или проводили лабораторные исследования.
Хамильтон, насвистывая, выложил в ряд три вида огнестрельного оружия, которое он достал из зеленого, похожего на военный, рюкзака Маака. Это были настоящие револьвер и пистолет и автоматическая винтовка, предназначенные для налета на банк. Он быстро осмотрел ружейные патроны, а затем коробку с патронами для револьвера - там их было ровно пятьдесят штук, как раз столько, сколько нужно. Внимательно проверил он и сам револьвер, потом одобрительно кивнул. А вот снаряжение к пистолету ему не понравилось. Из маркировки на коробке и на самих патронах было ясно, что они взяты с военного или полицейского склада. Перевернув вверх дном коробку, Хамильтон вытряхнул патроны и быстрыми резкими движениями зарядил основной и запасной магазины пистолета. Затем тщательно вытер руки. Оставшиеся двадцать патронов собрал в маленький пластиковый пакет, завязал его и быстро бросил в свою сумку. Дошла очередь и до коробки, которую он смял и бросил в корзину для бумаг в дальнем углу комнаты, конечно же не промахнувшись. Мысленно Карл сделал по одному выстрелу из всех трех видов оружия и лишь после этого ловко его упаковал. Как того требовали правила, он расписался за оружие и вырвал одну квитанцию для себя, положив ее в конверт, чтобы отослать в свой стокгольмский банк.
Деньги, десять тысяч марок новенькими бумажками в пачках, выглядели так, будто они только что из банка. Расписка за них проделала тот же путь, что и предыдущая, за оружие.
Затем они разделили багаж Карла на две части: одна будет уложена в зеленый рюкзак, другая должна остаться в его собственной дорожной сумке. Ее Зигфрид Маак - под расписку, разумеется, - возьмет с собой и спрячет до того момента, когда операция будет считаться законченной. В сумке остались его кредитная карточка, удостоверение личности шведской службы безопасности и часть его элегантной, но пока ненужной одежды, взамен которой он купит все необходимое в Гамбурге. Они не сразу решили, в какую сумку положить кинжал из переливающейся голубой стали и нож с цветной пластмассовой ручкой, потом положили их в рюкзак.
Все было улажено, кроме одной весьма замысловатой формальности. Карл пожелал получить счет в швейцарском банке, безразлично, в каком именно, но с вложенной суммой в десять швейцарских франков. Счет он мог бы использовать для прикрытия, полагая, что это не будет проблематично и сумма в десять швейцарских франков немцам вполне по карману. Но здесь все же была одна сложность: Карл настаивал, чтобы номер счета был известен только ему одному. Швейцарский банк, размер вклада - вначале все это было непонятно начальству Зигфрида Маака, даже сама затея вызывала серьезные возражения. Но в конце концов все было улажено. Карл открыл конверт, взял бумагу, чтобы написать номер счета, который он тут же придумал: год, месяц и день рождения Тесси О'Коннор, затем те же четыре свои собственные цифры, к полученному числу он прибавил единицу - старая уловка КГБ. Запечатав конверт, Карл положил его поверх первого, который следовало отправить в сейф в Стокгольме. Затем защелкнул блестящий замок на зеленом рюкзаке, закрыл дорожную сумку и поставил их на пол, где уже стояли два металлических чемоданчика Зигфрида Маака с материалами о терроризме, помеченными грифом "секретно". Итак, все было готово.
- Предыдущая
- 24/79
- Следующая
