Террорист-демократ - Гийу Ян - Страница 2

• Предыдущая
• 2/79
• Следующая

Ровно в 14 часов он должен был явиться к Клаусу Хеберту Беккеру, шефу отдела по борьбе с терроризмом BKA, и дать четкие рекомендации. Он больше склонялся к тому, чтобы предложить что-нибудь порискованней, и тогда, глядишь, господин начальник отдела решит передать дело конкурентам в Кёльн, в Ведомство по охране конституции.

Но такое предложение могло и не встретить понимания. Должность начальника отдела соответствовала приблизительно званию полковника, а должность комиссара по уголовным делам - капитана. Дитмару Верту было только тридцать четыре года, и он двигался по служебной лестнице достаточно быстро, но сейчас его карьера могла резко оборваться, если полковника разозлит или даже просто что-то не устроит в предложении капитана.

Дитмар Верт задумчиво шел по направлению к центру, обогнул городской театр на Вильгельмштрассе, обошел парк. Казалось, весь район вымер, только в пруду плавала пара диких уток.

Сначала весь план представлялся просто надуманным. Какой-то чересчур ретивый наблюдатель из отдела по борьбе с наркотиками FD6 (служба уголовных расследований) в Гамбурге просидел целую неделю с малозавидным заданием прослушивать и анализировать все разговоры, которые велись из двух находящихся почти рядом телефонных будок между Реепербаном и Хербертштрассе. Боже мой, какой чепухи и глупостей ему пришлось наслушаться!

Тем не менее, один разговор его заинтересовал. Похоже, это был конспиративный контакт двух террористов, хотя внешне все выглядело как беседа на хорошем немецком языке двух молодых коммерсантов, обсуждавших недавно законченное удачное дело и планировавших затем выйти на рынок Бельгии или Швеции.

Разговор длился одиннадцать минут: согласно компьютерному счетчику, он продолжался с 14.03 до 14.14 в среду, 16 ноября. В распечатанном виде беседа заняла двенадцать неплотно заполненных страниц, сам диалог был вполне невинным по форме и нечетким по содержанию.

Позже компьютер выдал номер телефона, по которому звонили из автомата. Этот телефон находился в итальянском ресторане "Кунео", что было довольно интересно, поскольку расстояние между рестораном и телефонной будкой едва превышало двести метров.

Почему, задавал вопрос коллега из отдела по борьбе с наркотиками, два человека ведут деловую беседу по телефону одиннадцать минут, находясь друг от друга в полутора минутах ходьбы? Почему они не хотят, чтобы их видели вместе?

Так возникло первое подозрение, и тем самым чисто разведывательная операция привела к обрисовке контуров преступления. В результате вместо того, чтобы, следуя обычной практике, уничтожить листы с распечаткой и стереть разговор из памяти компьютера, поскольку эта информация относилась к разряду лишней, ибо в ней не шла речь о наркотиках, - а прослушивание велось с расчетом уловить что-либо, касающееся наркотиков, - инспектор из FD6 все же продолжал сидеть над текстом беседы и пытался строить версии. Не было сомнений, что дело приобретало серьезный оборот.

Полиция в одиночку занималась расследованием. Согласно одной версии, речь шла о двух террористах из ядра РАФ, которые, во-первых, говорили о только что совершенной террористической акции - взрыве бомбы в Гамбурге, во-вторых, об участии в акции бельгийских террористов и, в-третьих, выбирали, где совершить новый террористический акт - либо в Бельгии, либо в Швеции, но что касается последней, то пока существовали сложности с установлением контакта с достаточно опытными шведскими собратьями.

Вначале все это казалось притянутым за уши, если не полной чепухой. Но, по-видимому, инспектору по наркотикам удалось представить свои идеи столь интригующим образом, что шеф FD6, начальник службы уголовных расследований, решил передать дело в антитеррористическую секцию BKA в Висбадене, и оно, таким образом, попало на стол к Дитмару Верту, но лишь три дня спустя после записи разговора и через пять дней после взрыва в Гамбурге.

Поначалу Дитмар Верт был совершенно не согласен с интерпретацией этой бессмысленной телефонной болтовни и хотел поскорее отделаться от подобной ерунды. Для этого нужно было лишь выполнить формальную просьбу FD6 о том, чтобы BKA проверило записанные телефонные голоса по своей специальной фонотеке.

Поэтому Верт послал распечатку и пленку с записью на экспертизу в технический отдел управления по борьбе с терроризмом. В Западной Германии полицией было зарегистрировано семьсот разыскиваемых террористов либо подозреваемых в симпатиях к ним. Голоса примерно восьмидесяти из них были собраны в специальной фонотеке приблизительно так, как это делается с отпечатками пальцев.

Современная компьютерная техника позволяет по голосу надежно идентифицировать личность. И технические средства, имеющиеся в распоряжении BKA в Висбадене, вполне совершенны, чтобы почти со стопроцентной гарантией определить записанный голос.

Дело начало приобретать серьезный оборот, ибо один из голосов принадлежал Хорсту Людвигу Хану: 29 лет, рост 175 сантиметров, особая примета - шрам на лбу. На плакате разыскиваемых двадцати двух террористов он был в нижнем левом углу. За голову каждого из них государство назначило пятьдесят тысяч марок. Красно-лиловый плакат с черно-белыми фотографиями, тиражом свыше миллиона экземпляров, висел в каждом общественном месте Западной Германии, в том числе и на двери кабинета самого Дитмара Верта. Vorsicht Schusswaffen[1] было написано внизу плаката. Это были те самые двадцать два террориста, захватить которых представлялось важнее всего.

Кто являлся собеседником, точно сказать было нельзя. Во всяком случае, его голоса в фонотеке не оказалось. Но методом исключения Дитмар Верт пришел к выводу, что, судя по диалекту, голос, вполне вероятно, мог принадлежать некоему Мартину Беру: 25 лет, 195 сантиметров, крепкого сложения, с шестисантиметровым шрамом на левом предплечье.

Голова Мартина Бера также была оценена в пятьдесят тысяч марок. На плакате его фотография помещалась в правом нижнем углу.

Итак, в квартале притонов вокруг Реепербана через два дня после взрыва в Гамбурге разгуливали двое усиленно разыскиваемых террористов.

Эти двое, находясь друг от друга меньше чем в двухстах метрах, вместо того чтобы встретиться, провели конспиративный разговор. По некоторым признакам можно было прийти к выводу, что они более или менее постоянно посещали этот квартал. Между прочим, это была не такая уж глупая идея - спрятаться здесь. Конечно, полиция нравов и отдел по борьбе с наркотиками постоянно совершали рейды в Сент-Паулис, самый криминогенный район во всей Западной Германии. Но это означало также, что внимание полиции было направлено на другие виды преступности, а не на терроризм.

Согласно стандартному оперативному заключению, BKA берет на себя инициативу усилить наблюдение в районе. Если террористы бывали там постоянно, шанс найти кого-нибудь или даже нескольких из них был достаточно высок. Короче говоря, надо было сократить количество фотографий на той красно-лиловой афише, что пошло бы на пользу и налогоплательщикам.

Но вряд ли можно рассчитывать на благодарность общества, если в суматохе будут схвачены лишь один-два бандита. Ведь главная группа западногерманских террористов, так называемое "основное ядро", никогда не была особенно большой, а в течение последних двадцати лет даже постепенно сокращалась из-за регулярных потерь, однако общее количество террористов отнюдь не уменьшалось. Собственно, привлечь новых людей в "основное ядро" было легко, но жесткая тактика никогда не позволяла расширить его сверх того, что требовалось для восстановления группы. Это диктовалось прежде всего соображениями безопасности: чем больше посвященных, тем больше риск.

По этим соображениям захват одного-двух террористов большого значения не имел, если одновременно нельзя будет нанести удар по змеиному гнезду - их центру.

Но прежде чем BKA приняло решение, здесь возникла довольно соблазнительная версия, осложнявшая положение. Версия была настолько очевидной, что уже при предварительном изучении материалов инспектор по наркотикам и его начальство в Гамбурге поняли или, по крайней мере, догадались: записанная беседа - это разговор двух террористов из "основного ядра".

• Предыдущая
• 2/79
• Следующая