Все вечеринки завтрашнего дня - Гибсон Уильям - Страница 22
- Предыдущая
- 22/67
- Следующая
Но Шеветта ни разу в жизни не была в гимнастическом зале; крепышкой ее сделали родительские гены да еще те несколько лет, что она гоняла вверх-вниз по холмам Сан-Франциско на горном гоночном велосипеде с рамой из пропитанной эпоксидкой японской строительной бумаги.
Так что теперь Райделл просто вздохнул, дойдя до угла Четвертой и Брайент и свернув по Брайент на мост. Сумка на плече начала заметно тяжелеть, явно в сговоре с гравитацией. Райделл остановился и еще раз вздохнул, поправляя сумку. Выкинул мысли о прошлом из головы.
Просто топай, и все.
Никаких проблем с поисками этого филиала «Счастливого дракона». Пропустить его было попросту невозможно: бац! — и вот он, торчит прямо там, где была середина Брайент, в самом центре, у входа на мост. Райделл не видел его, когда шел по Брайент, потому что его заслоняли груды старых бетонных ловушек для танков, сброшенных после землетрясения, но стоило их миновать, и вот, пожалуйста, любуйтесь.
Райделл заметил, пока шел к магазину, что это заведение — более новая модель, чем та, где он работал, на Сансет. У этой было меньше выступающих углов, так что отделка меньше крошится и ремонт требуется реже. Он предположил, что проектирование «драконовских» модулей было на самом деле проектированием объекта, способного выдержать натиск миллионов небрежных и даже враждебных рук. В конце концов, подумал он, должно получиться что-то вроде раковины моллюска — гладкое и твердое.
У магазина на Сансет было покрытие, которое пожирало граффити. Подростки из уличных банд приходили и что-нибудь малевали; двадцать минут спустя из-за угла, скользя, появлялись плоские темные и какие-то крабообразные пятна темно-синего цвета. Райделл никак не мог вникнуть в принцип их действия, но Дариус говорил, что их разработали в Сингапуре. Казалось, они были встроены на несколько миллиметров вглубь прямо в покрытие, которое представляло собой некий густой непрозрачный гель, и при этом были способны в нем свободно передвигаться. Он слыхал, что это называется «умный материал». «Крабы» сползались и набрасывались на граффити, какие чудные каракули ни были бы нанесены аэрозольным баллоном, чтобы расписаться в фанатстве, пометить территорию или поклясться в мести (Дариус был наделен талантом «читать» эту дурь и выстроить из нее целую историю), — сползались и начинали жрать. Нельзя сказать, что «ноги» у «крабов» при этом так уж явственно двигались. Они всего лишь принюхивались к граффити, и постепенно каракули начинали распутываться, бледнеть, синева «драконовских буквоедов» всасывала молекулы краски.
А однажды кто-то оставил после себя умные каракули, какой-то вид переводной картинки, по-хитрому прилепленный к стене, хотя ни Райделл, ни Дариус так и не поняли, как злоумышленнику удалось это сделать и остаться незамеченным. Может быть, сказал Дариус, ее выстрелили с большого расстояния. Это была эмблема банды под названием «Чупакабрас», жуткая шипастая тварь, вся черно-красная, мерзкая и зловещая и, как считал сам Райделл, довольно забавная на вид и прикольная, что ли. Он даже видел такую наколку, когда сидел в магазине. Парни, щеголявшие такими тату, обожали носить эти ужасные контактные линзы, от которых зрачки становятся похожими на змеиные. Однако когда пожиратели граффити явились полакомиться «чупакаброй», она отползла.
Они крались за ней осторожно, а она их чуяла и отползала. Настолько медленно, что движение было почти незаметно, но все-таки отползала. Тогда пожиратели граффити приближались к ней снова. Райделл и Дариус в первый вечер наблюдали за ней, пока она не доползла до края стены. Она обогнула магазин сзади и начала продвигаться обратно к фасаду по противоположной стене, когда их смена закончилась.
В начале их следующей смены она все еще там красовалась; компанию ей составляла пара стандартных клякс от аэрозольных хлопушек. Пожирателей заворожила «разумная чупакабра», и они даже не думали делать свое дело. Дариус показал сие безобразие мистеру Парку, которому не понравилось, что они ему не сказали сразу. Райделл показал ему, где именно в вахтенном журнале находился подробный отчет, сделанный еще в конце прошлой смены, отчего мистер Парк только разозлился еще больше.
Примерно через час два типа в белых комбинезонах «Тайвек» приперлись к ним в хирургически чистом, без всяких опознавательных знаков, белом фургоне и принялись за работу. Райделл очень хотел посмотреть, каким образом они вытравят хитрые граффити, но в ту ночь на магазин напали воры, и ему так и не удалось увидеть, что же фургонщики сделали с «чупакаброй». Они не использовали ни скребков, ни растворителей, он это знал. Они использовали ноутбук и два щупа с присосками. Он догадался, что, в сущности, парни просто взломали программу граффити, запутали код, и после того как они уехали, пожиратели граффити приползли, чтобы всосать без помех последний писк «чупакабровой» живописи.
Этот «Счастливый дракон» у моста был такой же гладкий и белый, как новая фарфоровая тарелка, отметил Райделл, подойдя чуть поближе. Он казался фрагментом чужого сна, свалившимся с неба. От этого вход на мост приобрел какое-то дикое, явно не запланированное противоречие, и Райделл подивился, много ли было дискуссий в Сингапуре до того, как поставили здесь модуль. «Счастливый дракон» имел филиалы во многих первоклассных местах с интересной для туристов недвижимостью, Райделл их видел на экранах «Всемирной Интерактивной Видеоколонны» в Эл-Эй; один размещался в торговом центре под Красной площадью, другой — модный «Кей-Дам» — в центре Берлина, третий — для крутой клиентуры — на Пикадилли, в Лондоне, но то, что модуль поставили здесь, показалось Райделлу поразительно странной или, если угодно, до странности преднамеренной акцией.
Мост был заковыристым местечком, достаточно безопасным, но вот только не для туристов.
Нет, конечно, пешие туристы наблюдались, и в довольно изрядном количестве, особенно на этом конце моста, но никаких экскурсий, никаких гидов. Если ты шел на мост, ты шел по собственному почину. Шеветта говорила ему, что люди на мосту люто ненавидят евангелистов, и Армию спасения тоже, и вообще любые организации. Райделл смекнул, что, безусловно, одной из причин привлекательности моста была его неподконтрольность.
«Автономная зона» — так называл это Дариус. Он сказал Райделлу, что Сансет-стрип изначально была одной из этих зон на стыке разных полицейских юрисдикции, и это как-то изменило ДНК улицы — вот отчего, скажем, под Рождество на Стрипе по-прежнему паслись шлюхи в колпаках эльфов.
Но, возможно, «Счастливый дракон» знает что-то такое, чего люди не знают, подумал он. Все в мире может меняться. Его отец, например, постоянно божился, что Таймс-сквер когда-то был тем еще опасным местечком.
Райделл с трудом пробивался через толпу, втекавшую и вытекавшую с моста мимо «Всемирной Интерактивной Видеоколонны», и, пока пробивался, грезил, так сказать, наяву, что вот сейчас он поднимет взгляд и увидит родной филиал на Сансет, и Хвалагосподу радостно просияет ему с парадного входа.
Все, что он увидел, был юный скейтбордист в Сеуле, трясущий мошонкой в камеру.
Он вошел внутрь, где его немедленно остановил очень крупный джентльмен с очень низким лбом и белесыми бровями.
— Сумку сюда, — приказал охранник, украшенный точно таким же неоново-розовым «драконовским» ранцем, какой Райделл таскал на себе в Эл-Эй. По сути, ранец Райделла лежал в вещмешке, которого этот парень домогался.
— Пожалуйста, — сказал Райделл, передавая сумку. «Драконовские» охранники были обязаны говорить это слово: пожалуйста. Так гласил ноутбук мистера Парка, но в принципе, если уж ты просил у кого-то сумку, ты признавал тем самым, что считал клиента потенциальным воришкой, а коли так, то почему бы тебе не оформить это повежливей? Охранник с подозрением сощурил глаза. Он засунул сумку в нумерованный кубический шкафчик за своим боевым постом и протянул Райделлу бирку с логотипом «Счастливого дракона», которая выглядела, как огромная подставка для стакана с цифрой "5" на обратной стороне. Размер, как прекрасно знал Райделл, был рассчитан на то, что бирки такого размера больше, чем размер стандартных карманов; таким образом, исключалась возможность, что, положив в карман, народ забудет об этом и утащит бирки с собой. Один из способов снизить себестоимость. Абсолютно все в «Счастливом драконе» было продумано таким образом. И вы вроде как были просто обязаны восхищаться этим.
- Предыдущая
- 22/67
- Следующая
