Нейромантик - Гибсон Уильям - Страница 9

• Предыдущая
• 9/72
• Следующая

– Так что ты скажешь, Кейс?

Кейс смотрел на залив, его била нервная дрожь.

– Я скажу, что вы лепите мне на уши какое-то дерьмо.

Армитаж кивнул.

– А потом спрошу, каковы будут ваши условия.

– Ничего, что резко отличалось бы от того, чем ты занимался в недалеком прошлом, Кейс.

– Может, дадим человеку выспаться, Армитаж? – сказала со своего диванчика Молли. Части иглострела, разложенные на шелке, напоминали части хитрой головоломки. – У него сейчас голова лопнет.

– Условия, – сказал Кейс, – и прямо сейчас. Сию минуту.

У клиники не было названия, но обстановка там была роскошная. Лечебное учреждение состояло из кучки прилизанных домишек, разбросанных по аккуратному садику. Кейс помнил это место со времен мытарств первого месяца своего пребывания в Тибе.

– Боишься, Кейс. Ты здорово боишься.

Был воскресный полдень, и они с Молли стояли в неком подобии больничного дворика. Белые валуны, зеленые заросли бамбука, аккуратно выведенные волны из черного гравия. Кибер-садовник, напоминающий большого металлического краба, ухаживал за бамбуком.

– Все пройдет как надо, Кейс. Ты даже не догадываешься, какими средствами располагает Армитаж. Не вдаваясь в подробности, скажу: он заплатил этим "нервным" ребятам, чтобы они наладили тебя на основании инструкции, в которой сказано, как это можно сделать, и которую Армитаж же им и дал. Он обскакал их в этих делах года на три. Представляешь, сколько это стоило?

Молли просунула большие пальцы в ременные петли кожаных джинсов и принялась покачиваться на каблуках. На ней были красные лакированные ковбойские сапожки с узкими носками, убранными в блестящее мексиканское серебро. Глаза-линзы Молли напоминали сосуды с жидкой ртутью и взирали на Кейса с холодным спокойствием насекомого.

– Ты, уличный самурай, – спросил Кейс, – сколько ты уже работаешь на него?

– Пару месяцев.

– А до этого?

– На кого-то другого. Я девушка работящая, знаешь ли.

Кейс кивнул.

– Смешно, Кейс.

– Что смешно?

– Я словно бы хорошо знакома с тобой. Эти досье, которые давал мне Армитаж... Я знаю все о том, как ты зарабатываешь себе на хлеб.

– Сестричка, ты меня совсем не знаешь.

– Ты хороший парень, Кейс. То, что с тобой случилось, называется просто неудачным стечением обстоятельств.

– А как насчет Армитажа? С ним все в порядке, Молли?

Робот-краб пополз в их сторону, медленно переваливаясь через гравийные волны. Его бронзовому панцирю могла быть вся тысяча лет. Когда до ноги Молли остался метр, кибер исторг узкий луч света, после чего на некоторое время застыл, анализируя полученные данные.

– Первое, о чем я всегда думаю, это моя обожаемая задница, Кейс.

Краб изменил курс для того, чтобы обогнуть сапог Молли, но она мягко и точно пнула робота – серебряный мысок лязгнул о панцирь. Кибер упал на спину и задрыгал в воздухе бронзовыми лапками, но очень быстро перевернулся и пополз дальше.

Кейс присел на один из валунов и водил ногой, поправляя нарушенную его следами гармонию гравийных волн. Поискал в кармане сигареты.

– В рубашке, – подсказала Молли.

Кейс выудил из пачки "Ехэюань" согнутую сигарету, и Молли дала ему прикурить от изящной хромированной немецкой зажигалки, имеющей вид принадлежности хирургического кабинета.

– Ну что ж, я скажу тебе. Армитаж сейчас на коне. Сейчас он при больших деньгах, у него таких никогда раньше не было, и с каждым днем он получает все больше и больше. – Кейс отметил напряжение в ее голосе. – Или, возможно, не он, а тот, кто стоит за ним... – Молли пожала плечами.

– И что это означает?

– Точно не знаю. Я знаю только, что понятия не имею, кто он и на кого мы с ним работаем.

Кейс заглянул в ее сдвоенные зеркальца. В субботу вечером, покинув "Хилтон", он вернулся в "дешевый отель" и проспал десять часов кряду. А потом долго и бесцельно бродил вдоль охранного ограждения порта, разглядывая чаек, кружащих над волнорезами. Если Молли и следила за ним, то делала это мастерски. Ночной Город Кейс обошел стороной. Дождался в капсуле звонка Армитажа. А теперь сидел в этом тихом больничном дворике в компании с девушкой с телом гимнастки и руками фокусника и ждал вызова на операцию.

– Прошу вас, пройдите, сэр, анестезиолог ожидает вас.

Лаборант кивнул, повернулся и, не дожидаясь Кейса, направился обратно к зданию клиники.

Леденящий запах стали. Морозные пальцы ласкают его спину.

Он, потерянный, такой маленький в этой бескрайней тьме, руки наливаются холодом, образ собственного тела блекнет на фоне неба цвета телевизионного экрана...

Голоса...

И сразу – черный огонь в ветвящихся корневищах нервов, боль, перехлестнувшая пределы всего, чему имя боль было дано...

Лежать спокойно. Не шевелиться.

И Рац был здесь, и Линда Ли, и Вейдж, и Лонни Зон. Сотни лиц из неоновых джунглей, моряки, дельцы и шлюхи оттуда, где небо – отравленно-серебристо, а череп – тюрьма.

Черт побери, да не двигайся же.

Где небо блекнет, превращаясь из шипящей мешанины статических разрядов в иноцветие Матрицы, и где на нем сверкают сюрикены, его звезды.

– Да тише же, Кейс, мне нужно попасть тебе в вену!

Она сидела у него на груди и держала в руке голубой пластиковый шприц.

– Черт, если ты не будешь лежать спокойно, я тебе горло перережу! В тебе еще до черта эндорфинных ингибиторов.

Очнувшись, Кейс обнаружил, что рядом с ним в темноте лежит она.

В шее было неприятное хрусткое ощущение. В спине отстраненно пульсировала боль. Образы возникали и рассыпались: мельтешение видов Мурашовника, купола Фуллера, туманные фигуры двигаются мимо по затененным мостам и эстакадам...

– Кейс? Сегодня среда, Кейс.

Она пошевелилась, повернулась, перевесилась через него. Ее грудь на мгновение прижалась к его руке. Он услышал, как она откупорила бутылку с водой и сделала несколько глотков.

– Держи. – Она вложила бутылку ему в руку. – Я вижу в темноте, Кейс. В мои очки встроены микроволновые усилители, переводящие сверхвысокие частоты в оптический диапазон.

– Спина болит.

– Это там, где тебе подсаживали спинномозговую ткань. Кровь тебе тоже поменяли. Кровь – потому что теперь у тебя новая поджелудочная железа. Кроме того, в твою печень вживлено немного новой ткани. А что сотворили с твоими нервами, я даже не берусь описать. Невероятное количество мелких пересадок. Пожалуй, переделали почти все. – Молли подтянулась на руках и села. – Сейчас 2:43:12 ночи, Кейс. К моему зрительному нерву подсоединен чип таймера с индикатором.

Он тоже сел и попробовал отпить из бутылки. Захлебнулся, закашлялся – тепловатая вода пролилась ему на грудь и ноги.

– Нужно попробовать подключиться, – услышал Кейс собственный голос. Он принялся ощупью искать одежду. – Нужно узнать...

Молли рассмеялась. Сильные маленькие руки потянули его за плечи назад.

– Извини, ковбой. Придется подождать восемь дней. Приказ врачей. Если ты сядешь за клавиатуру прямо сейчас, твоя нервная система высыплется через задницу. Кроме того, доктора уверены, что она работает. На всякий случай тебя еще раз проверят через день или два.

Кейс снова лег на спину.

– Где мы?

– Дома. В "дешевом отеле".

– А где Армитаж?

– В "Хилтоне", продает аборигенам бусы или что-то в этом роде. Скоро мы уедем отсюда, приятель. Амстердам, Париж, потом домой, в Мурашовник.

Она тронула его плечо.

– Перевернись. Я хорошо умею делать массаж.

Кейс лег на живот, вытянул руки вперед, коснулся пальцами стены капсулы. Молли села на него верхом, на поясницу, уперлась коленями в пластик пола, от ее кожаных джинсов исходила прохлада. Провела пальцами по его шее.

– А почему ты не в "Хилтоне"?

Вместо ответа она отвела назад одну руку, положила ее между его ног и тихонько покатала большим и указательным пальцами мошонку. Так продолжалось с минуту – Молли возвышалась над ним в темноте, одна рука вытянута назад и нежно гладит его чресла, другая по-прежнему на его шее. Кожа ее джинсов тихо поскрипывала. Кейс чуть изменил позу, почувствовав, что напрягся и пол мешает ему.

• Предыдущая
• 9/72
• Следующая