Машина различий - Гибсон Уильям - Страница 44

• Предыдущая
• 44/107
• Следующая

— У нас кончился лед, сэр.

— В чем дело, Блай?

— Продавец льда отказывается продать повару хоть сколько-нибудь. С прошлой недели цены утроились!

— Ладно, в куклину бутылку лед все равно не поместится. — Олифант изрек эту чушь как нечто вполне разумное. — Доктор Мэллори, смотрите внимательнее. Мистер Мацуки Коан, который происходит из весьма передовой провинции Сацума, как раз собирался продемонстрировать нам одно из чудес японского ремесла — вы бы не напомнили мне имя мастера, мистер Мацуки?

— Она изготовлена членами семьи Хосокава, — поклонился мистер Мацуки. — По велению нашего господина — сацума даймё[90].

— Я полагаю, Блай, — сказал Олифант, — что на этот раз приятные обязанности гостеприимного хозяина достанутся мистеру Мацуки.

Блай передал мистеру Мацуки бутылку виски; мистер Мацуки начал переливать ее содержимое в изящную керамическую фляжку, стоявшую по правую руку японки. Женщина никак не реагировала, и Мэллори начал уже подозревать, что она парализована или больна. Потом мистер Мацуки с резким деревянным щелчком вложил фляжку в правую руку японки. Далее он взял позолоченную заводную ручку, невозмутимо вставил ее женщине в спину и начал вращать. Из внутренностей женщины донесся высокий звук взводимой пружины.

— Это манекен! — вырвалось у Мэллори.

— Скорее марионетка, — поправил Олифант. — А по-научному — автомат.

— Понимаю, — облегченно вздохнул Мэллори. — Что-то вроде знаменитой утки Вокансона, да? — Он рассмеялся. Ну как же можно было не догадаться, что это неподвижное лицо, полускрытое черными волосами, не более чем раскрашенная деревяшка. — Удар, должно быть, сдвинул мне мозги. Господи, да это же настоящее чудо!

— Каждый волосок парика вставлен вручную, — продолжал Олифант. — Подарок императора Ее Величеству королеве Британии. Хотя могу предположить, что эта особа придется по вкусу и принцу-консорту, и особенно юному Альфреду.

В локте и в запястье марионетки размещались скрытые просторным одеянием шарниры; она разливала виски с мягким шорохом скользящих тросиков и приглушенным деревянным пощелкиванием.

— Очень похоже на станок Модзли[91] с машинным управлением, — заметил Мэллори. — Это оттуда ее срисовали?

— Нет, — качнул головой Олифант, — продукт полностью местный. — Мистер Мацуки передавал по столу маленькие керамические чашечки с виски. — В ней нет ни кусочка металла — только бамбук, плетеный конский волос и пружины из китового уса. Японцы делают такие игрушки — каракури, как они их называют, — с незапамятных времен.

Мэллори пригубил виски. Скотч, причем — молт[92]. Принятый ранее бренди слегка туманил голову, а тут еще эта механическая кукла… Он чувствовал себя нечаянным участником какой-то рождественской пантомимы.

— Она ходит? — спросил он. — Играет на флейте? Или еще что-нибудь?

— Нет, только разливает, — качнул головой Олифант. — Но зато обеими руками.

Мэллори чувствовал на себе взгляды японцев. Было совершенно ясно, что для них в этой кукле нет ничего чудесного. Они хотели знать, что думает о ней он, британец, хотели знать, восхищен ли он.

— Весьма впечатляет, — осторожно начал Мэллори. — Особенно, если учесть отсталость Азии.

— Япония — это Британия Азии, — заметил Олифант.

— Мы знаем, что в ней нет ничего особенного. — Глаза мистера Юкиси сверкнули.

— Нет, она ведь действительно чудо, — настаивал Мэллори. — Вы могли бы показывать ее за деньги.

— Мы знаем, что в сравнении с огромными британскими машинами она примитивна. Как верно говорит мистер Олифант, мы — ваши младшие братья в этом мире.

— Но мы будем учиться, — вмешался другой японец. Этого вроде бы звали Аринори. — Мы в долгу перед Британией! Британские стальные корабли открыли наши порты для свободного мореплавания[93]. Мы пробудились, и мы восприняли великий урок, который вы нам преподали. Мы уничтожили сегуна и его отсталое бакуфу[94]. Теперь микадо поведет нас по дороге прогресса.

— Мы с вами будем союзниками, — гордо провозгласил мистер Юкиси. — Азиатская Британия принесет цивилизацию и просвещение всем народам Азии.

Весьма похвальные намерения, — кивнул Мэллори. — Однако создание цивилизации, строительство империи — дело долгое и каверзное. Это труд не на годы, а на века…

— Мы всему научимся от вас. — Лицо мистера Аринори раскраснелось, жара и виски заметно его разгорячили. — Подобно вам, мы построим великие школы и огромный флот. У нас есть уже одна вычислительная машина, в Тосу! Мы купим их еще. Мы будем строить собственные машины!

Мэллори хмыкнул. Странные маленькие иностранцы светились юностью, интеллектуальным идеализмом и особенно — искренностью. Жалко ребят.

— Прекрасно! Ваши высокие стремления, молодой сэр, делают вам честь! Только ведь это совсем не просто. Британия вложила в свои машины огромный труд, наши ученые работают над ними уже не одно десятилетие, и чтобы вы за несколько лет достигли нашего уровня…

— Мы пойдем на любые жертвы, — невозмутимо ответил мистер Юкиси.

— Есть и другие пути возвысить вашу страну, — продолжал Мэллори. — Вы же предлагаете невозможное!

— Мы пойдем на любые жертвы.

“Что-то я тут не то наговорил”, — с тоскою подумал Мэллори и взглянул на Олифанта, но тот сидел с застывшей улыбкой, наблюдая, как заводная девушка наполняет фарфоровые чашки. В комнате ощущался явственный холодок.

Тишина прерывалась лишь пощелкиванием автомата. Мэллори встал; его голова раскалывалась от боли.

— Я очень благодарен вам за помощь, мистер Олифант. Вам и вашим друзьям. Но я не могу больше задерживаться. Я бы и рад, но груз неотложных дел…

— Вы вполне в этом уверены? — сердечно спросил Олифант.

—Да.

— Блай! — крикнул Олифант. — Пошлите поваренка за кэбом для доктора Мэллори!

Ночь Мэллори провел в каком-то тусклом оцепенении. Он никак не мог убедить кашлюна в преимуществе катастрофизма перед униформизмом и был бесконечно рад, когда настойчивый стук вырвал его из этого сумбурного сна.

— Минутку!

Скинув ноги с кровати, Мэллори зевнул и осторожно ощупал затылок. Рана немного кровоточила, оставив розоватый потек на наволочке, но опухоль спала, и воспаления вроде бы не было. Скорее всего, это следовало отнести на счет терапевтического воздействия бренди.

Натянув на потное тело ночную рубашку, Мэллори завернулся в халат и открыл дверь. В коридоре стояли комендант Дворца, ирландец по фамилии Келли, и две угрюмые уборщицы. Уборщицы были вооружены швабрами, ведрами, черными резиновыми воронками и тележкой, заставленной большими бутылями.

— Который час, Келли?

— Девять часов, сэр.

Келли вошел, негромко посасывая желтые зубы; женщины со своей тачкой вкатились следом. Яркие бумажные наклейки гласили, что в каждой керамической бутыли содержится “патентованный окисляющий деодорайзер Конди. Один галлон”.

— А это еще что такое?

— Манганат натрия, сэр, для очистки канализации Дворца. Мы планируем промыть каждый клозет. Прочистить трубы вплоть до главного коллектора.

Мэллори поправил халат. Было как-то неловко стоять перед уборщицами босиком и с голыми щиколотками.

— Келли, ни черта это вам не даст, промой вы свои трубы хоть до самого ада. Это же Лондон в разгар кошмарно жаркого лета. Сейчас Темза, и та воняет.

— Но надо же что-то делать, сэр, — возразил Келли. — Гости жалуются самым решительным образом. И я их за это не виню.

В унитаз была залита целая посудина ярко-красной отравы. Резкий аммиачный запах деодорайзера мгновенно заглушил прежнюю, почти уже незаметную вонь, стоявшую в комнате Мэллори. Чихая и кашляя, женщины поскребли фаянс, после чего Келли с видом художника, наносящего последний мазок на картину, дернул ручку сливного бачка.

• Предыдущая
• 44/107
• Следующая