Мост через огненную реку - Прудникова Елена Анатольевна - Страница 7

…В районе предгорного Трира тугим клубком сплелись интересы четырех государств, три из которых были осколками Империи, а четвертое вообще неизвестно чем. Герцогство Ба-лиа выгнулось громадной подковой, повторяя линию морского побережья и тщательно огибая северо-восточный отрог Аккадских гор. Восточная часть герцогства уходила от побережья в глубь континента – это как раз и был многострадальный район Трира, раз в десять – двадцать лет переходивший из рук в руки. А внутри подковы лежал горный Мойзельберг, включавший в себя почти весь Аккадский хребет с северо-восточным отрогом, предгорья и равнину на юго-западе, до реки Саны.

Мойзельберг имел крохотную армию и никогда не воевал вне своих пределов, но самый сильный монарх трижды подумал бы, прежде чем прийти с войной на эту землю. Едва чужие солдаты переступали мойзельскую границу, армия тут же уютно устраивалась на оборонительных рубежах, а пастухи и горцы превращались в герильясов, и счастье опрометчивого полководца, если ему удавалось уйти не в одиночку, а сохранив хотя бы часть армии. После того как двадцать два года назад в недрах Мойзельберга было полностью уничтожено восьмитысячное ольвийское войско, на землях горного королевства царил мир.

Со стороны континента балийская подкова граничила с Ольвией, вечной соперницей герцогства в борьбе за трирский уголь и серебро – ей и принадлежали сейчас злополучные рудники. Ну, и Трогармарку имевшему со спорным районом небольшую общую границу, тоже не очень нравилось платить рыночную цену за серебро и уголь, это само собой…

Войну начало Балиа. Армия у герцогства была большая и хорошо вооруженная, но рыхлая и неподготовленная, а путных военачальников у этих торгашей и вовсе никогда не бывало. Иногда балийцам удавалось навалиться и взять числом, (как говорили трогарские генералы, «мясом завалить»), иногда не удавалось. В этот раз не удалось, да так основательно, что война с ольвийской стороны подковы перешла на прибрежную ее сторону и приближалась к самой Балиа, одноименной столице герцогства. Непредсказуемые правители Мойзельберга, никогда не пропускавшие через свою территорию балийскую армию, почему-то позволили пройти ольвийцам, те обрушились на незащищенные внутренние области герцогства, и, пока армия добиралась обратно по краю подковы, методично превращали города и деревни в пытающие руины – чтобы впредь лезть неповадно было! Вернувшаяся, наконец, армия прижала противника к предгорьям, но и только: для победы ни сил, ни умения у них не было. Ольвийцы со всеми удобствами сидели в обороне, грабили местное население, охотились и горя не знали. Балийский герцог оказался в глухом тупике.

…Барон Девиль, осведомленный в этой истории более прочих – не считая, конечно, Энтони – кивнул с легкой усмешкой:

– О первом шаге, действительно, догадаться нетрудно – он позвал на помощь вас.

– Ну, разумеется. Только это не первый шаг, а второй. Но он действительно подрядил нас, в обмен на кусок призового пирога. Трогармарк получит часть рудников Трира, беспошлинное судоходство по рекам и, насколько мне известно, двух чистокровных жеребцов-производителей для королевских конюшен.

– Я одного не понимаю, – в голосе Крокуса слышалось искреннее удивление, – разве ты сам не справишься?

– Уберите его отсюда, – поморщился Энтони, – от его шуток разит казармой. Мне и так предстоит провести лето в обществе солдат, не надо начинать сейчас.

Длинное породистое лицо барона даже не дрогнуло, лишь уголки губ чуть искривились от сдерживаемого смеха. Нехитрая ловушка сработала.

– Не предполагал, что ты так пошло меня поймешь. Впрочем, что взять с кавалериста… Я-то имел в виду твоего компаньона.

– А, так ты уже знаешь? – Энтони лень было продолжать пикировку. Слишком уж жарко, и слишком хорошо ему было в любимом кресле в малой гостиной маркиза.

– Этим и должно было кончиться. Хороших военачальников у них нет, а драка будет нешуточная. Вот я и удивился: зачем он нужен, почему бы не поручить кампанию тебе…

– Насколько я понял, сначала они хотели справиться сами. Затем решили пригласить командующего со стороны, но обойтись без союзников. А потом все же и про нас вспомнили. Возможно, их кто-то надоумил, тот же командующий, например. Полководец – это, конечно, хорошо, но неплохо бы обзавестись и приличной армией. Даже если за это придется делиться…

– Я одного не пойму, – все так же медлительно произнес Шантье. – Ты доволен или раздосадован?

– Конечно, доволен! – снова засмеялся Бейсингем. – Рене, летние лагеря – это так скучно…

Энтони пробыл у Шантье до вечера и теперь ехал по холодку, время от времени прикладываясь к прихваченной на дорогу бутылке. В ней оказалось альтоне, неведомыми путями попавшее на «золотой» стол. Пить красное сухое после такого количества золотого выдержанного не стоило бы, но что поделать, в конце концов, это Рене оплошал, выставив его. А вот голова завтра будет как большой дубовый сундук – у него, у Бейсингема. Энтони решил, что непременно напишет об этом Шантье, пусть тому будет стыдно. Хорошо полковнику Флику – этому дуболому и катапульта нипочем. Катапультой в армии называли водку, в равных долях смешанную с пивом. На Энтони это мрачное пойло производило как раз такое действие – словно тебе по голове из осадного орудия врезали. А Флик ее кружками дует…

Запрокинув голову и едва не свалившись при этом с лошади, он вытряхнул в рот последние капли и бросил бутылку в траву, задев ногу Марион. Кобыла в ответ недовольно фыркнула, куснула его за колено и продолжила обрывать листья с куста, в который они почему-то уткнулись. Энтони пихнул ее в бок, поворачивая на дорогу, еще раз получил зубами по колену – укусить она не успела – и пошел на мировую, погладив теплую шею. Марион не терпела, когда хозяин бывал пьян, – по-своему, по-женски она права…

Пить больше нечего, да вдобавок из придорожного леска потянуло неприятной сыростью, а до лагеря еще ехать и ехать. Настроение стремительно портилось. Сначала он думал о большом дубовом сундуке, потом мысли плавно перешли на предстоящую кампанию. Тут ему пьяная голова не мешала – о войне Бейсингем мог думать в любом состоянии. Если, конечно, не был в постели. В смысле, не один в постели…

Да уж, удружил ему король! Это отнюдь не та кампания, за руководство которой дерутся генералы, и не тот союзник, рядом с которым хорошо воевать.

…Горы отделяли Балиа от континентальной Империи и, пока жива была великая держава, войны и бури обходили укрывшееся за горами герцогство. Все воевали, а Балиа лишь процветало и богатело от ремесел и торговли, и только с падением Империи его правители задумались о том, что надо заводить собственную армию и самим защищать свои интересы. И завели – к тихому ужасу всех своих союзников.

Энтони, благо никто не слышал, от души выругался. Хуже балийской армии только похмелье после катапульты. Если бакалейщику дать копье, из него получится как раз такой воин, и такая армия в целом получается из балийского сброда. Союзнички, чтоб их хреном жеребячьим во все дырки! Ну почему – он? Что, в Трогармарке нет других генералов, с ними нобльданс танцевать? Ясно ведь было, что от этой войны никуда не деться – не сегодня, так на следующий год. Уже двадцать лет никто ни у кого не отвоевывал трирское серебро – куда ж это годится?

Впрочем, какая есть у Балиа армия, такая есть, и сделать тут ничего нельзя. Но проблема командующего для богатого торгового государства решалась проще. Балийский герцог, осознав, что война пошла не так, как хочется, пригласил вести кампанию знаменитого Теодора Галена, генерала-наемника по прозвищу Блуждающая Шпага. По правде сказать, Энтони, озолоти его, не взял бы балийскую армию, да еще после начала кампании, но Гален, насколько известно, ее принял. Интересно бы знать, сколько Марренкур ему заплатил?

Да, генерал Гален – это была еще одна предстоящая головная боль. Хуже, пожалуй, только балийская армия. Ну, и похмелье после катапульты, само собой… Король так и сказал ему – когда, прощаясь, они остались наедине: «Эта война не будет ни славной, ни трудной. Единственное, что может ее погубить – раздоры между командующими. Поэтому я и поручаю это дело вам – вы уживетесь даже с драконом». Может, устроить пару громких скандалов, чтобы впредь не получать таких назначений?