Чародей - Вулф Джин Родман - Страница 22

– Они живут в мире, расположенном под нашим. Я бы не сказал, что это под землей.

– Почему она не уходит к своим?

– А ты бы ушла к своим, – спросила Ури, – если бы сумела подняться в Элизий?

На лице Хелы отразилось беспокойство.

– А что это такое?

– Мир, где правит Верховный Бог. – Ури встала. – Вы хотите, чтобы я вернулась в Эльфрис? Хорошо, я вернусь. Но, господин, если вам придется кормить эту огромную грязную бабищу…

– Я действительно хочу, чтобы ты вернулась, – сказал я, – но не в Эльфрис, а в Утгард. Тауг уже наверняка там, и твоя сестра тоже. Принеси мне вести о них.

– Я постараюсь. – Ури напоследок метнула взгляд на Хелу. – Они с братцем через неделю пустят вас по миру.

– Надеюсь, здесь я управлюсь без посторонней помощи. Ступай.

Ури исчезла в ночи.

Я снял мясо со своего вертела и принялся есть. Хела спросила, можно ли взять еще мяса, и я кивнул. Отрезав кусок от туши, она спросила:

– Вы направляетесь в горы?

– Да. Чтобы встать караулом в горном ущелье. Это наказание, назначенное мне герцогом Мардером, и я должен выполнить приказ, прежде чем отправиться на поиски любимой женщины.

– Люди, что живут там, не любят нас.

Я проглотил последний кусок кабанины и улегся на землю, закутавшись в плащ.

– Они и меня не любят. Будем держаться друг друга, если хочешь.

Впервые за все время Хеймир подал голос, обращаясь к сестре:

– Спи. Я посторожу.

Две рабыни явились к Таугу в комнату в одной из башенок замка, куда его отослал король; одна несла тяжелую золотую цепь, а другая – рубашку из черной кожи летучей мыши. Обе они знали Ульфу.

– Она моя сестра, – объяснил Тауг. – Я надеюсь, что король позволит мне забрать ее домой. И мужчину, которого привели с ней.

– Поук, – сказала женщина повыше.

– Да, Поук. Он слуга сэра Эйбела, и сэр Эйбел хотел бы вернуть его. У короля наверняка полно слуг.

– В общем-то, здесь неплохо, – сказала женщина повыше, а другая добавила:

– Могло быть и хуже.

– Я и вас освобожу, коли сумею, – пообещал Тауг. Обе явно испугались и торопливо покинули комнату.

– Я не хотел пугать их, – сказал Тауг, когда огромная дверь с грохотом захлопнулась.

Мани оставался невозмутимым.

– Колдовство всегда пугает.

– Я ничего не говорил о колдовстве.

Тауг возобновил осмотр комнаты. Среди всего прочего в ней находились кровать размером чуть меньше отцовского дома в Гленнидаме, четыре кресла со ступеньками, чтобы забираться на них, и стол, на котором могла плясать дюжина человек.

– Здесь ящик с песком, – заметил Мани. – Весьма любезно с их стороны.

Тауг медленно кивнул:

– Нам придется пожить здесь какое-то время. Во всяком случае, они так считают.

– Если я выскажу одно предположение, ты скажешь, что я морочу тебе голову.

– Не скажу.

– Хорошо. – Мани выдержал паузу для пущего эффекта. – Я предполагаю, что под твоей кроватью стоит ночной горшок, который в пять раз больше… – Он осекся.

– В чем дело?

– Картина. – Мани уставился на картину округлившимися глазами. – Он исчез.

– Человек в черном?

– Это был не человек, а инеистый великан.

Мани легко взлетел на спинку громадного кресла и оттуда перепрыгнул на стол.

– Я не знал, что ангриды рисуют картины, – сказал Тауг.

– Сомневаюсь, что это они. Похоже, они вообще мало что делают из того, что за них могут сделать рабы.

– Но рабы же слепые.

– Не женщины – а женщины знают толк в изящных искусствах. – Кончик хвоста у Мани несколько раз дернулся туда-сюда. – Моя хозяйка рисовала замечательные картины, когда требовалось для колдовства. Колдовство и искусство имеют много общего.

– Минуту назад ты сказал, что женщины испугались колдовства, – возразил Тауг, – хотя никаких причин для страха у них не было.

– Ты ничего не понимаешь.

– И долго ты собираешься сидеть и пялиться на картину?

– Это все равно что сторожить крысиную нору, – пояснил Мани. – Кстати, здесь есть крысиные норы в стенных панелях.

– У меня бы не хватило терпения.

Мани с видом превосходства промолчал.

– Ты узнал его? – спросил Тауг.

– Инеистого великана на картине? Нет.

Тауг едва доставал подбородком до верха кровати, но, ухватившись за одеяло и подпрыгнув, забрался на нее.

– А я узнал.

Он сел на край, свесив ноги.

– И кто это?

– Я скажу, если ты скажешь мне, зачем ты понадобился королю.

– Да запросто. Моя прежняя хозяйка посоветовала ему поговорить со мной.

У Тауга округлились глаза.

– Это она тебе сказала?

– Нет. Я не общался с ней с тех пор, как она сообщила мне про эльфийскую девушку со сломанным позвоночником. Но кто еще из тех, кто обо мне знает, мог говорить с ним? Так кто изображался на портрете?

– Она призрак? Так говорил сэр Эйбел.

– Верно. Давай выполняй свою часть сделки.

Тауг ударил пятками по матрасу:

– А зачем ей надо, чтобы он поговорил с тобой?

Мани продолжал смотреть немигающим взглядом на картину.

– В данный момент я понятия не имею, но наша договоренность не предусматривала такого вопроса. Так кто это был?

– Мы узнаем, когда поговорим с королем. Ты собираешься говорить с ним, Мани? Он разозлится, коли ты откажешься.

– Тогда я откажусь – и никогда больше не стану заключать с тобой никаких сделок. Я думал, ты человек чести.

– А я и есть человек чести, – заявил Тауг. – На портрете был изображен…

Дверь открылась, и вошел ангрид в черном балахоне, такой высокий, что комната сразу показалась маленькой.

– Я, – закончил он фразу. – Меня зовут Тиази, я первый королевский министр.

Он говорил тихим голосом, от которого мурашки бежали по коже.

– Наш король обедает, – сказал он, отодвинув от стола кресло и сев. – Он пришлет за вами после обеда. Я решил, что будет лучше, если сначала мы обсудим все вопросы между собой.

Сидящий на столе Мани отвернулся от пустой рамы.

Тиази внимательно посмотрел на него:

– Кто у вас за главного?

– Он, – сказал Тауг. – Только я не знаю, станет ли он говорить с вами. Иногда он отказывается разговаривать с людьми.

Голос Мани промурлыкал:

– Я всегда разговариваю с людьми, сведущими в магии. Я за главного, как сказал мой слуга. Что касается обсуждения вопросов, то о каких вопросах идет речь?

Холодная улыбка тронула губы Тиази.

– Ты скажешь мне, когда захочешь, чтобы я тебя погладил?

– Скажу, если захочу, чтобы вы меня погладили. Такую честь я оказываю не многим, да и то редко. Это один из вопросов? Я должен позволить вашему королю гладить себя, нравится мне это или нет?

– Я бы советовал поступить именно так. Он любит животных.

– Если он любит котов, он меня поймет.

Тиази снова улыбнулся:

– Ты не хочешь прислушаться к моему совету по данному вопросу?

– Я не нуждаюсь в ваших советах по данному вопросу, – неторопливо проговорил Мани, – и ни по какому иному. С другой стороны, зримые проявления доброй воли вызывают признательность и требуют взаимности. Какую услугу можем мы оказать вам?

– Несколько разных. Вы знаете, что ваш отряд убил тринадцать королевских подданных?

– На нас напали в мое отсутствие, и я не мог предотвратить столкновение.

Тиази кивнул:

– Напал наш пограничный отряд, разумеется.

– Они не представились.

– Это были солдаты короля? – вмешался Тауг.

Тиази принял еще более высокомерный вид.

– Это были сыны Ангр, нашей великой прародительницы, состоящие на службе его величества.

– Но…

– Они забрали дары, которые вы везли в Утгард? Само собой.

– По приказу короля?

– Ваш отряд походил на военный. Вы не согласны?

– Нет, – сказал Мани. – Конечно не согласны.

– В отряде были всадники в доспехах и лучники. Несомненно, у вас имеются объяснения, но это не меняет дела. Мы – его величество – решили выяснить, насколько вы сильны.