Клетка для буйных. Программируемый мальчик. - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 19
- Предыдущая
- 19/36
- Следующая
— Дело не в профессии, а в человеке. Я, например, тоже «путягу» кончал. Просто надо иметь цель в жизни и идти на все ради нее. Тогда и будешь на хорошем месте да на хорошем счету. Администратором, менеджером… или каким-нибудь режиссером, продюсером… А ты, Александр, по-моему, собрался всю жизнь мусор за другими подбирать. И будут тебя даже в пятьдесят лет посылать за водкой, как мальчишку. Имей в виду.
Мама внезапно догадалась:
— Отец, ты посмотри на его лицо, он же нас не слышит! — Некоторое время она мучительно рылась в кармане халата. Нашла платочек и промокнула глаза. — Нет, ничего у нас не выйдет. Может, в самом деле отправить его к твоей матери в Псков? Там ему легче будет, там все такие… Сашок, зайка, поедешь к бабуле?
Сашу терзала только одна мысль, поэтому он откликнулся не совсем впопад, зато очень искренне:
— Па, нельзя меня ремнем, честное слово. У меня же талант! Ты просто не знаешь…
А папе, очевидно, уже надоел этот разговор. Он вновь взялся за газету, улыбнувшись:
— Никто не спорит, есть у тебя талант. Ломать и портить.
Токарев не стал вступать в пререкания. Странным взглядом всматриваясь в любящих родителей, он попятился в свою комнату и подумал…
«…Жуть, до чего они изменились! Мама… Папа…»
Я повернулся на бок и взглянул на часы, мерцавшие рядом на тумбочке. (Настенные давно уже упали, просвистев рядом с моей головой.) Лучше бы не смотрел: почти полночь. Отец мощно выдувает арию за арией маме в ухо, а я за последние два месяца будто спать разучился.
В комнате — полный порядок. Полка с учебниками на полу. Люстры нет, с ней я перво-наперво разобрался. Книжный шкаф стал инвалидом: без стекол, без дверок, книги сверху сняты и сложены под кроватью. В общем, зона безопасности. Родители нечасто ко мне в гости заходят, чтобы не портить себе настроение. Вот и сегодня не погнались следом, требуя клятвы немедленно браться за ум…
Разве заснешь тут? С самого сентября как с занозой живу. Начинал я тогда героем, все было понятно, казалось — стоит только пойти в атаку, и победа будет за мной. Не пожалел ни времени, ни имущества, ни своего честного имени. И впустую. Уже октябрь кончается… Как ведь получилось? Я первый в нашем классе понял, что мир устроен не так уж красиво. Вовсе не вещи служат людям, а совсем наоборот — с утра до вечера мы на них работаем, тратим силы на то, чтобы им было хорошо. Включаем, выключаем, носим, лечим. Причем думаем, что это нам самим надо!
Но хуже всего другое. Есть такие вещи — особо замечательные, — которые хочешь не хочешь, а полюбишь. Благодаря нашей любви они мощнеют просто зверски, сбиваются в банды и начинают упорядочивать людей, подчинять себе полностью. Любовь ведь и есть та жуткая энергия, которая позволяет вещам вселяться в нас…
В натуре вселяются! Чтоб мне сдохнуть, если вру. Вытесняют из нас все лишнее, ненужное — «хаотическое», как они выражаются. И человек становится куклой на ниточках.
Это я понял в сентябре, когда вещички в моей квартире образовали ударную группу по имени Система и принялись за меня. Мне повезло, у них произошла осечка, и я начал борьбу с ними. Глупый был, зеленый. Но все-таки быстро разобрался, что бороться по-настоящему не смогу, пока не сломаю в себе любовь к ним. И у меня это получилось, отшил я их. Тогда они взялись за моих родителей, за друзей…
Папа теперь каждую неделю как заведенный таскает забарахливший «видик» по всему городу к каким-то крутым мастерам. И еще собирается покупать персональный компьютер, где всяких там гигагерцев и гигабайтов больше, чем мух на помойке. Наверное, чтобы утешиться. С маманей тоже что-то творится. Началось с кожаного пальто, а сейчас, похоже, ее атакует уже весь гардероб… Алекса заклинило на игровой консоли, которую я кокнул четвертого сентября, в день генерального сражения. Забрал у меня обломки и паяет их, не щадя себя и близких. Один раз пожарников вызывали… Петя Жаров от тоски по моей сгоревшей видеосистеме завел копилку и все денежки, предназначенные для завтраков и обедов, опускает туда. При этом почему не худеет… Короче, обстановочка. Чем родителям помочь, если они про эту «любовь-энергию» и слушать не хотят? К врачу пытаются затащить… Наверное, не лучший выход я нашел, а что было делать! Решил просто-напросто разрушать драгоценное имущество. Думал, кому охота развалюху любить? Снесли на помойку и забыли. Тем более, выводить из строя вещи я действительно умею — незаметно и быстро. Папа думал, что пошутил насчет моего таланта «ломать и портить», а на самом деле попал прямо в точку… Зато, как начал я вырывать из других людей зловредную любовь, круша их любимые вещи направо-налево, так и разгорелась война. До сих пор не затухает, хотя я давно уже перешел к глухой обороне. Вещи борются со мной по-своему. Они используют любую возможность, даже ломаются по собственной воле, чтобы подстроить мне несчастный случай. Укрощают, значит, разбушевавшуюся стихию. А стихия для них — это я.
Наверное, что-то важное я не улавливаю. Гроблю вещи, а они вселяются еще злее. Странно, никуда эта поганая любовь-энергия из людей не девается. Кроме того, нападения на меня становятся все более гадскими, как будто они наперед знают о каждом моем шаге. Правда, голова-то у меня пока варит, и кое-какие соображения на этот счет в ней появились.
Должен быть Управляющий Центр. Уж я-то знаю, какая у вещей бюрократия. И у Системы, которая занимается упорядочиванием людей, наверняка бюрократии не меньше. Судя по газетам, нормальный Центр действует так: в урожайные годы забирает излишки, а в трудное время подкармливает слабаков. Почему у Системы не может такого быть? Когда есть лишняя любовь-энергия, она отдается в Центр. А когда энергии начинает не хватать, Центр тут как тут со своими запасами!
То же самое и со слежкой за мной. Каждая вещь знает обо мне понемногу, но если эти сведения собрать в одном месте, то они узнают обо мне все.
Что делать дальше? Непонятно. Ну, перестал я ломать вещи, причем, давно уже… Как искать Центр? Кто подскажет?
Ровно полночь. Надо напрячься и заснуть. Кстати, в это время ко мне и являлся гость с Чердака. Давненько дело было! Тогда Система только-только начала меня в оборот брать… Эх, инспектор, славно мы с тобой беседовали! Я ведь на следующий же день поднялся по нашей лестнице до самого верха… Чердак, как чердак. Ничего там не нашел, кроме голубиного… этого… помета. Наврал ты мне, что ли? Или твое «министерство» уже упразднили?
В общем, Чердак в качестве Центра явно отпадает.
Да и времени искать совсем нет. Надо же хоть иногда уроки передирать! Училки, все как одна, торжественно поклялись мне в четверти «параш» понаставить. Родители за это по голове не погладят, в последнее время они совсем озверели. Вчера, кстати…
… — Кстати, Токарев, вчера тебе сильно попало? — Учительница физики оборвала пылкую речь в защиту электрических зарядов и взъерошила Саше волосы. — Конечно, это не по-товарищески, что я передала дневник твоим родителям… Уж теперь-то, наверное, ты за ум возьмешься!
И поплыла по проходу дальше, продолжив объяснения.
— Смотрите-ка, Лялька извиняется, — прозудела в Токаревский затылок сидящая сзади Лена Печкина. — Испугалась, что ли?
— Просто стыдно стало, тоже ведь человек, — заступился Алекс, вечный друг Токарева и сосед Печкиной.
Саша счел своим долгом успокоить учительницу:
— Елена Аркадьевна, да вы не волнуйтесь насчет моих родителей! Они со мной нормально поговорили, я согласился всю жизнь за водкой бегать.
Класс ничего не понял, но мгновенно стих, прислушиваясь. Елена Аркадьевна устало опустилась на свободную парту.
— С твоими шутками, Токарев, только в цирке выступать.
— Я не шучу, — оскорбился Токарев — За водкой — значит, за водкой, подумаешь! А еще могу мусор подбирать…
Теперь класс шумно поприветствовал такие планы на будущее.
— Сашка, не ерунди! — больно пихнулась Марина Мерецкая, соседка по парте. И строго зыркнула сквозь стекляшки очков. — Охота под дебила «косить»?
- Предыдущая
- 19/36
- Следующая
