Планета туманов (сборник) - Шалимов Александр Иванович - Страница 58
- Предыдущая
- 58/79
- Следующая
— Эй, что вы там? — крикнул кибернетик. — А ну, подойдите ко мне оба.
Дети, окружавшие Артана, замолкли и расступились.
— В чем не поладили? Как зовут? — строго спросил кибернетик у обидчика.
— Я Ник Вирт, капитан, — ответил, подойдя, старший. Талантливо копируя взрослого тезку, держался он с большим достоинством.
— Прелестно, — усмехнулся Артан, — а твой супротивник не меньше, чем главный навигатор, не правда ли?
— Да нет, — сказал мальчик, — это Степка Дуг, главный механик. Сам виноват, а еще ревет. V, рева-корова… А кто без моего разрешения перешел на ручное управление? Кто пережег моторы пешеходного транспортера? — обратился самозванный капитан к малышу.
— Я хотел, чтобы быстрее к Артану… Ник, а Ник, прости, я больше не буду…
— Почему он плачет? — спросил кибернетик у мальчика, назвавшегося Ником Виртом.
— Я его разжаловал. С каждым, кто вздумает не исполнять моих приказаний, поступлю так же, — громко, чтобы услышали все притихшие ребятишки, заявил самозванный капитан.
«Может быть, я не проснулся?» — размышлял кибернетик. Между тем к нему протискался бойкий, с озорными глазами малышка лет пяти.
— Алек Тант, навигатор, — представился он. — Спешное дело! Как ввести в крейсерский режим запасной интегратор?
«Я не поправился, — догадался Артан. — На основе профессиональных интересов у меня возникли стойкие слуховые и зрительные галлюцинации».
— Займите рабочие места! — приказал Вирт ребятишкам и, когда они разбежались, пожаловался:
— Устал я с ними. Совсем перестали меня слушать, им бы лишь играть. И не помнят ничего. Один я еще знаю, что мы были взрослыми…
— Не говори глупости, — строго прервал его Артан. — Развитие человека не может пойти вспять. Время, дружок мой, необратимо.
— Но мы-то изменились! — воскликнул мальчик. — Это вы только остались прежним!
— Возможно, я не совсем здоров, но пока еще в своем уме, — снисходительно ответил кибернетик.
— Разве вы не узнаете меня? — с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться, спросил мальчик.
Артан вгляделся в его лицо. Действительно, оно чем-то напоминало черты старого друга. А что если все происходящее — действительность, не игра воображения?
Кибернетику стало не по себе. Он нагнулся, положил руку на худенькое плечо мальчика:
— Хорошо. Допустим, чудо произошло. Но за какой срок?
— За два месяца, пока вы находились в анабиозе и лечились.
Артан вздрогнул. Хотя корабль до предела начинен автоматикой, все на «Алтае» в конечном счете подчинялось человеку, даже ГЭМ — главный электронный мозг. А у пультов управления — дети! Что если они успели разладить навигационный комплекс? Тогда звездолет никогда не найдет пути домой, к родному Солнцу. Кибернетик устремился в рубку.
Перед генеральным пультом Артан немного успокоился. Маленький капитан оказался на редкость сообразительным. Конечно, он был не в состоянии заменить тридцать взрослых звездолетчиков, но сумел-таки предотвратить непоправимые ошибки, которые малыши могли сделать.
— Молодец, капитан, — похвалил его Артан. Но тот не захотел присваивать чужую заслугу.
— Мне помогал ГЭМ. Он мной руководил, — честно признался мальчик.
— Тогда благодарность обоим. А теперь рассказывай, что произошло на корабле, пока я лечился? Почему изменился экипаж?
— Не знаю, — потупясь, ответил Вирт.
— Какой же ты капитан, если не знаешь, что творится у тебя на борту?
Вирт покраснел, на глазах выступили слезы.
— Не знаю, — опять повторил он.
— Ну, не хочешь говорить, не надо, — добродушно сказал кибернетик. — Я могу у ГЭМа спросить.
— А он скажет: «На корабле биологическая энтропия изменила направление». И все.
«Милый ты мой, — хотелось сказать Артану, — ты сообщил мне больше, чем нужно. Если ГЭМ утверждает подобную чушь, то он или разладился, или намеренно искажает информацию. А это значит, к нему я должен обратиться в последнюю очередь, когда изучу архивы…»
— Иди, капитан, разберусь сам, — холодно сказал кибернетик.
У двери мальчик задержался:
— А что такое энтропия? — робко спросил он. — Можно я к вам зайду потом и вы объясните?
Артану стало жаль мальчугана. Может быть, он и в самом деле не знает? А ему, Артану, лишь показалось, что Вирт что-то утаивает?
— Конечно, можно. Как только я освобожусь — приходи в мою каюту, — уже мягче сказал кибернетик.
«Что же произошло с экипажем? — оставшись один, думал он. — Неизвестные вирусы, занесенные на корабль с «планеты угасшего разума»? Пожалуй, исключено. Обработка при возвращении на борт звездолетчиков и всего нашего снаряжения была трехкратная, надежная. Что же тогда? Посмотрим бортжурнал…»
И перед Артаном на стереоэкране в обратнохронологическом порядке замелькали кадры о жизни корабля за период его болезни.
…Степан Дуг, главный механик, сидя на полу, вырезает из широких магнитных лент человечков.
…Навигатор Алек Тант, забравшись на штурманский планшет звездных карт, из трубки выдувает мыльные пузыри. Корабль уже ведет торможение, сила тяжести имеется, и потому радужные пузырьки, вызывая восторг маленьких зрителей, взлетают к потолку.
…Маленькие звездолетчики, пытаясь удержать в памяти ускользающие знания, занимаются в библиотеке до полного изнеможения.
…В операторской горько плачет координатор. Он только что убедился в своем неумении сделать расчет программы.
Но где же активная борьба экипажа с тем, что его преображало? Об этом бортжурнал не сообщал. И еще одно странное обстоятельство насторожило Артана. По косвенным признакам он установил, что через неделю после того, как он был помещен в госпиталь, состоялось совещание всего экипажа. Оно длилось час двадцать минут, но видеофонограмма такого важного события в бортжурнале тоже отсутствовала.
Несколько часов напряженной работы над архивной документацией не дали Артану ничего существенного. ГЭМ по общему каналу связи повторил то, о чем уже рассказал Вирт.
Оставалось последнее средство: войти в прямой контакт с ГЭМом, минуя все фильтры, находящиеся под контролем звездолетчиков, в том числе и капитана. Это была особая привилегия кибернетика, о которой они не знали. Артан никогда раньше ею не пользовался. Такой контакт связан с большой нервной перегрузкой, и к нему прибегали лишь в исключительных случаях.
Набрав шифр, кибернетик открыл маленькую нишу в панели пульта, вынул из нее шлем контактора и надел на голову. Укрепив на запястьях браслеты, Артан закрыл глаза, сосредоточился и вошел в связь.
Когда ритм биотоков человека совпал с дежурной настройкой ГЭМа, едва выносимый шум прекратился.
— Здравствуй, человек Артан, — раздался металлический голос. — Ты здоров, ты прежний — я очень рад этому.
Кибернетику показалось, что слова приветствия ГЭМ произнес с теплотой. «Почудилось», — успокоил себя Артан. Он прекрасно знал, что электронный мозг, сконструированный при его участии, обладает только зачатками самосознания и сложных эмоций иметь не может.
— Ответь, почему в бортжурнале нет видеофонограммы совещания «Час двадцать»? — сразу же спросил Артан.
— Люди не хотели, чтобы ты ее увидел. По их решению видеофонограмму я стер.
— Восстанови ее.
— Слушаюсь, — покорно сказал ГЭМ. Мгновение — и кибернетик словно очутился в кают-компании. Выступала врач Нея Ринк.
— …Из исторических хроник мы знаем, — взволнованно говорила девушка, — что в далеком прошлом, когда по океанам земли плавали тихоходные винтовые корабли, на них случались пожары. Пожар на море считался тогда самым страшным бедствием.
У нас на борту — тоже пожар. Но нам угрожает не огонь, а невидимый и бесшумный враг, более ужасный. Он в нас самих. Он пожирает нашу плоть, наши нервы, наши знания. Он уничтожает наше настоящее, неотвратимо и быстро возвращая нас в прошлое. Имя этому врагу — обратная энтропия, зловещий дар мертвой планеты.
Последовательность событий такова. На планете Артан подвергся воздействию биополя, не известного на Земле Тело Володи стало носителем этого поля, и оно переворачивает вспять биологическую энтропию на корабле. Любопытно, что сам Артан является исключением.
- Предыдущая
- 58/79
- Следующая
