История императорской власти после Марка - Геродиан - Страница 17
- Предыдущая
- 17/51
- Следующая
(12) Так Север, скорее случайно, чем по обдуманному плану, прославил себя победой над парфянами [75]. После того как, вопреки всем ожиданиям, все так удачно закончилось, он написал сенату и народу, превознося свои подвиги и выставил надписи о своих битвах и победах. Сенат определил ему и все другие полагающиеся почести и, кроме того, присвоил ему почетные прозвания, взятые от наименований покоренных народов[76].
10. (1) Уладив дела на Востоке [77], Север поспешил в Рим, взяв с собой своих сыновей, находившихся тогда в юношеском возрасте[78]. Закончив путь, Север привел в порядок дела в провинциях, сделав в каждой то, что там требовалось[79], посетил лагери в Мезии и Паннонии. Римлянами он был принят {60} как победитель с благоговением и с великими славословиями. Он устроил народу жертвоприношения, празднества, зрелища и торжества. (2) Произведя щедрые раздачи и празднования в честь своей победы[80], Север еще немало лет прожил в Риме[81], занимаясь судопроизводством, государственными делами, а также воспитанием и наставлением детей. (3) Они же (будучи уже юношами) были испорчены роскошью и столичным образом жизни, чрезмерной страстью к зрелищам, приверженностью к конным состязаниям и танцам. Братья ссорились между собой сначала из ребяческого самолюбия, из-за перепелиных боев и петушиных сражений или когда происходили драки между другими мальчиками. (4) Их увлечения зрелищами или музыкой[82] всегда приводили к ссорам; им никогда не нравилось что-нибудь одно, но все, приятное одному, другому было ненавистно. С обеих сторон их подзадоривали льстецы и слуги, угождая их детским прихотям и сталкивая братьев между собой. Север, узнав об этом, пытался их сблизить и вразумить.
(5) Старшего сына, настоящее имя которого, до того как он вступил в императорский дворец, было Бассиан, Север, как только ему удалось получить почести верховной власти, назвал Антонином, так как хотел, чтобы он носил имя, которое носил Марк; он женил его, надеясь, что в результате брака он образумится. Его жена была дочерью префекта претория по имени Плавтиан[83]. (6) Про него, человека в ранней молодости незначительного, некоторые говорили, что он подвергся изгнанию, уличенный в заговорах и многих преступлениях. Он был соотечественником Севера (ведь он тоже — ливиец)[84]: одни утверждали, что он — родственник Севера, а другие злословили, утверждая, что он в цветущем возрасте был его любовником. Как бы то ни было, Север, выведя его из низкого и незначительного состояния, обеспечил ему высокое положение, наградил его необыкновенным богатством, даря ему имения казненных[85], и чуть ли не делил с ним власть[86].
(7) Злоупотребляя властью, Плавтиан в своих действиях не останавливался ни перед жестокостью, ни перед насилием и стал, наконец, страшнее всех когда-либо властвовавших. Соединив его дочь со своим сыном, Север соединялся с ним домами.
(8) Не слишком довольный браком и женившись более по принуждению, чем по своей воле, Антонин враждебно относился и к молодой женщине, и к ее отцу: не делил с ней ни ложа, ни трапезы[87], чувствовал к ней отвращение и часто грозил убить и ее, и ее отца, как только станет единственным {61} обладателем власти. Обо всем этом молодая женщина постоянно рассказывала отцу, сообщая ему о ненависти ее мужа к браку и возбуждая гнев отца.
11. (1) Плавтиан, видя, что Север уже стар и непрерывно болеет[88], а Антонин — жестокий и дерзкий юноша, боялся угроз последнего и предпочел опередить его, решившись на что-либо иное, нежели дожидаться несчастья. (2) К тому же многое еще побуждало его домогаться императорской власти: размеры богатства, каким до него не обладал ни один частный человек, угодливость воинов, почести со стороны подчиненных, наконец, одеяние, в котором он выступал. Ведь он носил тогу с широкой полосой и занимал положение, на которое имели право только люди, дважды занимавшие должность консула, сбоку у него висел меч[89], и вообще он один обладал всеми знаками почета. (3) Появляясь, Плавтиан вызывал такой страх, что никто не приближался к нему, а встречные поворачивали назад; шедшие перед ним объявляли, чтобы никто не смел останавливаться и смотреть на него, и приказывали отворачиваться и глядеть вниз.
Север был недоволен, когда ему сообщили обо всем этом, и стал испытывать к Плавтиану неприязнь, так что даже уменьшил его власть и решил поставить предел его чрезмерному тщеславию[90]. (4) Не перенеся этого, Плавтиан осмелился посягнуть на власть и замыслил следующее. Был у него один трибун по имени Сатурнин[91], отличавшийся исключительной услужливостью по отношению к Плавтиану; такими же были и другие, но Сатурнин большей угодливостью добился полного доверия. Считая его самым верным и единственно способным выполнять тайные поручения, не разглашая этого, Плавтиан вечером, когда все разошлись, послал за ним и сказал: (5) «Теперь, наконец, появилась для тебя возможность доказать свое рвение и преданность мне, а для меня — достойно отплатить тебе и отблагодарить тебя по заслугам. Перед тобой выбор — либо стать тем, кем ты сейчас видишь меня, получить эту власть и занять мое нынешнее место, либо тотчас же умереть, поплатившись за непослушание. (6) Пусть тебя не пугает ни величие замысла, ни имена государей. Ведь ты один можешь войти в покой, где они отдыхают, так как тебе доверена смена ночной стражи[92]. То, что тебе предстоит сделать, ты можешь совершить беспрепятственно и тайно, иначе я не приказывал бы тебе этого, а ты бы не повиновался.
(7) Войди в императорский дворец, сделав вид, будто несешь спешные и тайные известия от меня, проникни к императорам и убей их. Ты человек сильный и легко справишься со {62} стариком и мальчиком; разделив со мной опасность, ты в случае успеха разделишь со мной и высшие почести». (8) Выслушав это, трибун в душе ужаснулся, но не потерял разума, ибо был человеком рассудительным (он ведь был родом сириец, а восточные люди хитры на выдумки). Видя, что Плавтиан вне себя, и зная его могущество, Сатурнин не стал противоречить ему, чтобы не понести за это наказания. Он сделал вид, что услышал нечто желанное ему и радостное, и, склонившись перед Плавтианом ниц[93], как императором, попросил письменного приказа об убийстве. (9) У тиранов есть такой обычай, если они посылали кого-нибудь с поручением убить без суда, то давали письменное распоряжение, чтобы деяние было подтверждено приказом[94]. Плавтиан, ослепленный своей страстью, дает ему письменный приказ и посылает на убийство, добавив, что после смерти обоих императоров следует послать за ним, не дожидаясь, пока дело получит огласку, чтобы он появился во дворце раньше, чем узнают о захвате им императорской власти.
12. (1) Выйдя после этого уговора, трибун, как и всегда, беспрепятственно прошел через весь дворец. Понимая, что невозможно было бы убить двух императоров, живущих к тому же в разных зданиях, он остановился перед спальней Севера и позвал охранителей императорского покоя, требуя впустить его к Северу для некоего сообщения, касающегося жизни и безопасности императора. Те доложили Северу и по его повелению ввели к нему трибуна. (2) Войдя, Сатурнин сказал: «Я пришел к тебе, о владыка, не убийцей и палачом, как думает тот, кто послал меня, но, как я сам хочу, — спасителем и другом. Ибо Плавтиан, злоумышляя против власти, поручил мне убить и тебя и твоего сына, причем сделал это не только на словах, но и письменно. Вот его приказ. Я согласился для того, чтобы из-за моего отказа он не поручил бы этого другому; теперь же я пришел открыть тебе все и обнаружить дерзкий замысел». (3) Сатурнин со слезами произнес все это, но Север не сразу поверил ему, так как был сердечно расположен к Плавтиану и заподозрил здесь какой-то умысел и интригу. Он думал, что его собственный сын из вражды к Плавтиану и ненависти к своей жене, его дочери, придумал против него эту хитрость и смертельную клевету[95]. (4) Послав за сыном, Север стал упрекать его в том, что он строит козни против преданного человека и к тому же родственника. Сначала Антонин клятвенно уверял, что не знает, о чем идет речь, но поскольку трибун настаивал и показал письменный приказ, Антонин стал ободрять его и требовать новых улик. {63} Трибун, видя, в какую он попал опасность и боясь расположения Севера к Плавтиану, понял, что если заговор не будет раскрыт и доказан, его ждет страшная смерть, и (5) сказал: «Какое еще требуется большее доказательство, о владыка? Какие более ясные улики? Позвольте мне только, выйдя из дворца, послать кого-нибудь преданного мне с известием, что дело сделано. Плавтиан, поверив, появится в надежде занять пустой дворец. А уж когда он придет, ваше дело обнаружить истину. Только прикажите соблюдать во дворце полную тишину, чтобы все не стало известно слишком скоро и не повернулось бы по-другому».
- Предыдущая
- 17/51
- Следующая
