Человек и его осуществление согласно Веданте - Генон Рене - Страница 26

«Поскольку он находится в этом состоянии (еще индивидуальном, о котором речь), дух (который, следовательно, еще есть дживатма) того кто, в течение своей жизни, практиковал медитацию (не достигнув, однако, действенного овладения высшими состояниями своего существа) остается соединенным с тонкой формой (которую также можно рассматривать как формальный прототип индивидуальности, поскольку тонкая манифестация являет собой стадию, промежуточную между непроявленным и плотной проявленностью и играет роль принципа по отношению к этой последней). И в этой тонкой форме он сочетается с витальными способностями (в состоянии растворения или сжатия в принципе, которое было описано выше)». Действительно, совершенно необходимо, чтобы еще имелась некая облекающая существо форма, уже в силу того, что оно еще по-прежнему обретается на уровне индивидуального; и это может быть лишь тонкая форма, потому что существо уже покинуло форму телесную и потому что тонкая форма должна следовать за ней, как она предшествует ей в порядке разворачивания в проявленном мире, который воспроизводится наоборот при возвращении в непроявленное. Но это вовсе не значит, что такая тонкая форма теперь должна быть точно той же, какой она была при жизни тела, когда она служила колесницей для человеческого существа, погруженного в сновидение.[187] Мы уже говорили, что само по себе индивидуальное состояние, понимаемое в самом универсальном смысле, а не только применительно к человеческому состоянию, может быть определено как состояние существа, ограниченного какой-либо формой; но само собой разумеется, что эта форма совсем не обязательно должна определяться как пространственная и временная, т. е. как такая, каковой она является в частном случае телесного состояния. Она никоим образом не может быть таковой для состояний не-человеческих, которые подчинены не пространству и времени, но совсем другим условиям. Что до тонкой формы, то она если и не вырывается вполне из-под власти времени (хотя это уже и не то время, в котором протекает телесное существование), то из-под власти пространства она все же ускользает; вот почему ни в коем случае не следует пытаться представить ее себе как некую разновидность «двойника» тела,[188] точно так же, когда мы говорим, что она есть формальный прототип индивидуальности в начале ее манифестации, не следует понимать это так, будто она является «матрицей» тела.[189] Нам слишком хорошо известно, как легко люди Запада отсюда приходят к самым грубым заключениям и сколько отсюда может последовать серьезных ошибок; и мы не можем не принять в этой связи необходимых мер предосторожности.

«Существо может оставаться таким (в том же индивидуальном состоянии, в котором оно соединено с тонкой формой) вплоть до внешнего растворения (пралайи, возвращения в недифференцированное состояние) проявленных миров (данного цикла, включающего одновременно и грубое, и тонкое состояние, т. е. всю область человеческой индивидуальности, рассматриваемой в ее целостности),[190] растворения, в котором оно погружается (со всей совокупностью существ этих миров) в лоно Верховного Брахмы. Но даже и тогда оно может соединиться с Брахмой лишь таким же образом, каким это происходит в глубоком сне (т. е. без полного и действительного осуществления «Высшего тождества»). Иными словами и пользуясь языком некоторых западных экзотерических школ, можно сказать, что здесь в крайнем случае налицо лишь подобие «реинтеграции в пассивном модусе», тогда как подлинная метафизическая реализация есть «реинтеграция в активном модусе», единственная, которая поистине подразумевает, что существо овладевает своим абсолютным и окончательным состоянием. Именно на это и указывает сравнение с глубоким сном, таким, каким он бывает в течение жизни обыкновенного человека; и как из такого сна происходит возвращение в индивидуальное состояние, точно так же, для существа, которое соединилось с Брахмой лишь в «пассивном модусе», возможен возврат к другому циклу манифестации, так что результатом, достигнутым им, изошедшим из человеческого состояния, еще не является освобождение или подлинное бессмертие. В конечном счете его случай оказывается сравнимым (хотя и с заметными различиями в том, что касается условий его нового цикла) со случаем существа, которое, вместо того чтобы вплоть до пралайи оставаться в продлениях человеческого состояния, после телесной смерти перешло в другое индивидуальное состояние. Наряду с этим случаем уместно рассмотреть тот, где реализация высших состояний и даже реализация «Высшего Тождества», не осуществленные в течение жизни тела, осуществляются в посмертных продолжениях индивидуальности. Из виртуального, каким оно было ранее, бессмертие тогда становится действительным, и, к слову сказать, это может произойти лишь в самом конце цикла; это «отсроченное Освобождение», о котором речь шла ранее. И в том, и в другом случае существо, которое следует рассматривать как дживатму, соединенную с тонкой формой, на протяжении всего цикла оказывается некоторым образом «воплощенным»[191] в Хираньягарбхе, которая, как мы уже говорили, рассматривается как дживагхана (jivaghana); оно, стало быть, остается подчиненным тем конкретным условиям существования, которые есть жизнь (jiva) и которыми ограничена собственно область Хираньягарбхи в иерархическом порядке универсального Существования.

«Эта тонкая форма (где после смерти пребывает существо, остающееся таким образом в индивидуальном (человеческом состоянии) является (по сравнению с телесной, или грубой формой) недоступной чувственному восприятию в ее пространственных измерениях (потому что она пребывает вне условий пространства), а также в ее составе (или в ее собственной субстанции, которая не слагается сочетанием различных телесных элементов); следовательно, она не воздействует на перцепцию (или внешние способности) присутствующих при ее отделении от тела (после того, как его покинула «душа живая»). Ее также не затрагивает сожжение или любые другие процедуры, претерпеваемые телом после смерти (что является результатом этого разделения, вследствие которого никакое действие чувственного порядка более не может иметь никакого воздействия ни на эту тонкую форму, ни на индивидуальное сознание, которое, оставаясь связанным с ней, больше не имеет отношения к телу). Она ощутима лишь через одушевляющее ее тепло (которое есть ее собственное свойство, поскольку она соединена с огненным принципом)[192] на протяжении всего времени, покуда она сосуществует с плотной формой. Последняя становится холодной (и, следовательно, инертной в качестве органического целого) в смерти, как только тонкая форма покидает телесную (тогда как другие чувственно воспринимаемые свойства этой телесной формы еще сохраняются без видимых изменений), которая согревалась (и оживотворялась) ею, покуда она обитала в теле (ибо именно в тонкой форме, собственно, и пребывает принцип индивидуальной жизни, так что лишь вследствие сообщения ею своих качеств телу оно может именоваться живым — в силу связи, существующей между этими двумя формами постольку, поскольку они являются выражением состояний одного и того же существа, т. е. строго до самого момента смерти).

«Но тот, кто получил (еще до смерти, всегда понимаемой как разделение с телом) подлинное Знание Брахмы (означающее, через метафизическую реализацию, без которой могли бы иметь место лишь несовершенное и чисто символическое знание, действительное овладение всеми состояниями своего существа) не проходит (последовательным образом) по всем ступеням отхода (или растворения своей индивидуальности, от состояния плотной манифестации к состоянию манифестации тонкой, со всеми заключенными в нем модальностями, а потом к состоянию непроявленности, где индивидуальная обусловленность наконец полностью исчезает). Он прямо вступает (в это последнее состояние и даже переходит за его пределы, если таковые рассматривать только как принцип манифестации) в Союз (уже осуществившийся, по крайней мере виртуально, в течение его телесной жизни)[193] с Высшим Брахмой, с которым он отождествляется (непосредственным образом), как река (олицетворяющая здесь протекание существования через все состояния и все манифестации) в своем устье (которое есть завершение или конечный пункт этого потока) отождествляется (через интимное проникновение) с волнами моря (самудрой — samudra, собранием вод, символизирующим целокупность возможностей в Высшем Принципе). Его измененные способности, составлявшие его тело (все они рассматриваются в качестве принципов и в их сверхчувственной сущности),[194] шестнадцать частей (шодаша-калах— shodasha-kalah), образующие человеческую форму, (т. е. пять танматр, манас и десять способностей восприятия и действия) полностью переходят в непроявленное состояние (авьякта — avyakta, где через транспозицию они все обретают перманентный модус в качестве недвижных возможностей). Впрочем, этот переход для самого существа не означает никакой перемены (такой, которую подразумевают промежуточные стадии, принадлежащие еще к области «становления» и потому неизбежно включающие в себя множество модификаций). Имя и форма (нама-рупа — nama-rupa, т. е. определение индивидуальной манифестации в том, что касается ее эссенции и ее субстанции, как мы уже объясняли ранее) равным образом исчезают (как условия, отграничивающие существо); и, став «неразделенным», т. е. лишенным частей или членов, которые составляли его земную форму (в проявленном состоянии и в той мере, в какой эта форма была подчинена количеству в его различных модусах),[195] оно освобождается от условий индивидуального существования (так же, как и от всех других условий, сопутствующих конкретному и определенному состоянию существования, каким бы оно ни было, пусть даже над-индивидуальным, поскольку существо обретается отныне в состоянии принципа и стало быть, абсолютно безусловно».[196]