Святослав Хоробре: Иду на Вы! - Прозоров Лев Рудольфович - Страница 45

Выборный владыка каганата оказывался просто символом, куклой в руках каган-бека, а вся хазарская демократия — бутафорией, фарсом, ширмой, за которой вершили дела подлинные хозяева страны. Просто контора "Рога и копыта" с "зитц-председателем" каганом, за все отвечающим и не решающим ничего, и всевластным и безответственным "Бендером" — каган-беком.

Кроме демократии, был в Хазарии плюрализм или политкорректность, называйте, как больше нравится. В верховном суде кундур-кагана сидело 9 судей, представлявших все религии каганата. Чем не светоч терпимости среди тьмы средневекового фанатизма?!

Только в суде этом делами монолитной иудейской общины — придворных и верхушки купечества — занимались трое судей. Еще трое вели дела мусульман — наемников из дворцовой гвардии и части горожан. Делами христиан, армян-григорианцев, готов-ариан, кипчаков-несториан, ромеев и осетин — православных, занималось двое судей. Наконец, делами абсолютного большинства населения каганата, язычников, со всеми их бесчисленными культами, обычаями, законами, занимался один-единственный судья. Тут уж вспоминается другое произведение двадцатого века, "Скотный двор" Оруэлла: "Все животные равны, но некоторые из них — равнее".

Сам хазарский народ разделился на две неравные части. Принявшая иудаизм знать — "белые хазары" — пожинала все блага управления сильным и богатым государством. Остальные хазары — "черные" — были в большинстве христианами, мусульманами или язычниками. "Черные" и "белые" — это не просто социальная символика, вроде нашей "черной" или "белой" кости. "Белые" действительно отличались внешне от земляков — отчасти из-за примеси еврейской крови, скрадывавшей грубые, рубленые черты степняков; отчасти из-за того, что в тени дворцов, садов и паланкинов лица и впрямь оставались светлее, чем обветренные, смуглые лица пастухов и охотников. Иногда лица "черных" хазар чернели от голода. На рынках Хазарии видели матерей, продающих своих детей. Так жили не рабы, не данники — свои, хазары!

Еще любопытнее такая черта: кроме "белых" хазар, их слуг и наемной охраны, никто не мог войти в каменные цитадели городов — по сведениям Баварского географа, их в Хазарии была целая сотня! — обновленного каганата. Могучие стены защищали дворцы и просторные сады. А снаружи лезли друг на дружку глинобитные сакли, теснились юрты и мазанки, опоясанные лишь земляным валом над неглубоким рвом — единственным заслоном в случае нападения врага. В крепость не впускали даже стражу! Хазария была, пожалуй, единственной страной, где патрули городской стражи обходили цитадель снаружи. И здесь опять придется обратиться к словарю ХХ века. Потому что именно тогда получили имя такие порядки, и имя это — апартеид.

Податные племена — двадцать пять народов, плативших дань кагану, — за людей не почитались в принципе. Ибн Фадлан пишет, что хазары все соседние народы считают своими рабами. Каган-бек Иосиф в письме Хасдаю ибн Шафруту еще откровеннее: народы-данники "как песок". Песком, пылью под ногами виделись хазарам окрестные племена.

Вот лишь один пример тому. Вождь вассального племени венгров, Арпад, по приказу кагана ушел в поход со всеми мужчинами племени. Заклятые враги венгров, печенеги, нагрянули в беззащитные кочевья и вырезали всех, кто там оставался — стариков, женщин, детей. Вернувшийся из похода на пепелища Арпад со своими овдовевшими, осиротевшими воинами ушел из каганата и поселился аж на Дунае.

Так рассказывает эту историю наш старый знакомый, Константин Багрянородный. Но он оставил в ней множество темных мест. Почему кочевники-венгры не двинулись в поход вместе с семьями, как то было в обычае у кочевников? Почему Арпад оставил свой народ беззащитным, если вражда печенегов к венграм была столь свирепа? Знакомство с русскими летописями порождает новые вопросы. Дважды печенеги осаждали русские города — Киев и обязательно Белгород, — и оба раза осажденные вполне серьезно собирались отпереть ворота кочевникам. Значит, печенеги далеко не со всяким врагом обходились так беспощадно. Наконец, почему Арпад ушел из каганата?

В ХХ веке археологи обнаружили, что кочевья орды Арпада соседствовали с цепью хазарских крепостей… Вы еще не догадались, читатель? Арпад считал себя союзником хазар, и полагал, что оставляет жен, детей, стариков под надежной защитой. Что полагали хазары, сказано выше. В крепостях избранного богом народа не было и не могло быть места для грязных язычниц и их отродья.

говорил патер Браун в "Сломанной шпаге". Вижу и я, хотя предпочел бы не видеть. Не видеть лиц мадьярок в тот миг, когда они поняли: ворота не откроют. Не видеть волчьей усмешки, проступающей на медноскулых чернобородых лицах печенежских вожаков, понявших это. И глаз какой-нибудь венгерской девочки: ведь это не может быть правдой, эти равнодушные стены, и накатывающаяся сзади воющая стая; сейчас что-нибудь случится, распахнутся ворота или блеснет кольчугами и шлемами на горизонте дружина отца, что-нибудь обязательно должно произойти!..

И не видеть пытливых, умных, больших карих глаз, пристально взирающих со стен. Ахающих и взвизгивающих женщин. Мужчин — горячие южные люди! — бьющих об руку, делающих ставки: сколько еще будет уворачиваться от кривых печенежских сабель вон та женщина; кто из печенежских лучников первым подстрелит прячущегося в овраг мальчонку; оторвется ли голова у старика, которого волокут за конем на аркане… Седобородых книжников, важно поучающих кудрявых смуглых учеников: помните, в Книге сказано: "язычники — лишь животные, принявшие человеческий облик"? Вот, смотрите: животные. Звери!

Что ж, может быть. Можно, наверно, назвать животным мадьярку, недавно униженно вывшую

— а потом с безрассудной яростью самки отстаивающей какие-то жалкие секунды жизни своим детенышам…

И можно, наверно, назвать зверем печенега, в угаре кровной вражды творившего над слугами кагана то, что наемники кагана делали во взятых городах и становьях.

Но какое слово мы найдем для этих — умных, веселых, спокойных хозяев каменных стен?!

Неизвестно, искал ли Арпад суда и справедливости у владык каганата. Или все понял уже там — над грудами обглоданных лисами-корсаками костей, небрежно сваленных в ров, чтоб не валялись на торговой дороге. Известно одно — пути каганата и его бывших вассалов больше не пересекались. Никогда. А потомок Арпада стал союзником нашего героя.

Может показаться невероятным, что при таком отношении вассальные племена все же служили каганату, платили ему дань, воевали за него. Но его новые хозяева были непревзойденными мастерами интриги. Они холили и лелеяли, по временам разжигая до прямой резни, кровную вражду горных и степных племен, оставаясь при том в роли беспристрастных судей, справедливых защитников слабых. В IX веке взбунтовались гузы. Их подавили с помощью "черных булгар". Потом восстали "черные булгары", но власти каганата натравили на бунтовщиков алан. Через двадцать лет подняться против кагана решили уже аланы, но теперь каган превратил в карателей гузов — недавних бунтовщиков. Каганат берег недешево обходившихся ему наемников.

Впрочем, и наемникам в каганате жилось непросто. Да, много сытнее, чем рабам, данникам или даже "черным" хазарам. Но платили хозяева каганата только за победы. Проигравших казнили, и вряд ли их утешало, что их участь разделял хазарский полководец. Тому, прежде чем палач кагана рассекал его на части, предстояло наблюдать, как будут разыгрывать по жребию его имущество, жен и детей вчерашние друзья.

Когда на бой выходила вся армия каган-бека, выглядело это так: войско атаковало врага отряд за отрядом. Каждый имел свою задачу, каждый носил по-восточному поэтичное название. Первая волна называлась "Утро псового лая". Здесь шла двуногая дань податных племен, преступники, соблазненные обещанием прощения и добычи, наемники последнего разбора. В визжащей и воющей ораве редко блестел шлем или кольчуга. Над месивом стеганых халатов и косматых бурок, башлыков, хвостатых малахаев и бараньих папах вперемешь с редкими саблями вертелись кизиловые дубинки, кистени, самодельные чеканы. Делом этой волны было поглотить, утопить в себе натиск врага, принять на себя его стрелы, дротики, копья, смешать его ряды. И поскорее, иначе со спины в "Утро псового лая" вламывался "Полдень помощи". Тут мчались наемники классом повыше и дружины вассальных вождей. Эти были обязаны своей мощью сломать оборону противника, прорвать его построения. Быстрее, быстрее — уже стонала земля, уже катилась стена всадников, от конских копыт до ощеренных личин шлемов забранных в железную чешую. Это наступал "Вечер победы". Длинные копья пронзали врага — или пытающегося бежать соратника. Тяжелые копыта втаптывали в землю и бегущих, и тех, кто пытался сопротивляться. Воинская элита каганата — воины знатных родов, наемники высочайшего класса, гибрид коммандос с бронетанковыми войсками, заградотряд и решающий боевой резерв в одном лице.