Яростный клинок - Геммел Дэвид - Страница 38

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая

– С удовольствием, – отозвался Конн с улыбкой. – Среди моего народа очень популярна эта игра. – Он подошел к большому человеку и продолжил легко и непринужденно: – Прежде чем начать игру, нам следует понять друг друга. Я здесь впервые и не привык к вашим обычаям, но учусь я быстро. Так вот, мы встретились в первый раз, а ты меня оскорбляешь. Дома я убил бы такого, как ты. – Юноша улыбнулся и постучал пальцем по его груди. – Вырезал бы твое сердце. Однако следует учитывать, что я в незнакомых землях. Здесь, очевидно, принято поддразнивать незнакомцев. Я прав, жирная, уродливая куча навоза?

У человека отвисла челюсть от изумления, а глаза сузились. Грязно выругавшись, он бросился на риганте. Конн не отступил. Вместо этого он нанес противнику сильный удар в левую скулу, а следом и в правую – так, что тот отлетел на стол и перевернул его. Кости и медные монетки полетели в грязь. Лысый быстро поднялся, но юноша был уже рядом и врезал ему в правый глаз. Мужчина схватил юношу за тунику и попытался, прижав к себе, сломать ему ребра.

Конн ударил его головой в нос. Противник вскрикнул и отлетел на шаг. Юноша нанес ему еще два удара слева, а потом правый апперкот в живот. Воздух со свистом вырвался из легких лысого, и он согнулся пополам, подставляясь под удар коленом.

Человек упал на пол без сознания.

Один из оставшихся вскочил на ноги, а потом замер на месте – нож Конна уперся ему в горло, проколов кожу. На грязную рубашку потела тоненькая струйка крови.

– Там, откуда я родом, – любезным тоном сообщил Конна-вар, – считается мудрым узнать человека, прежде чем делать из него врага. Здесь, в этой выгребной яме, вы, очевидно, считаете по-другому. Вопрос в следующем: перерезать тебе горло и убить твоих друзей или заняться моими лошадьми? Что ты думаешь на эту тему, вонючка? – Нож вонзился чуть глубже.

– Заняться… лошадьми? – прохрипел человек.

Конн с улыбкой обернулся к остальным, которые застыли на месте, не сводя с него глаз.

– А вы что думаете? Не согласны? – Они дружно покачали головой.

– Чудесно! Значит, мы понимаем друг друга. – Конн спрятал кинжал в ножны и подошел к Бануину.

Когда они оказались снаружи, он глянул на своего спутника.

– Прости, Иноземец, я плохой дипломат.

– Тебе не за что извиняться. Дипломатия всегда должна подкрепляться силой. Ты хорошо вышел из ситуации. Другого пути не было. Им хотелось подраться. А теперь, если позволишь, немного критики. Первый правый удар был плох. Ты нанес его из неправильной стойки. В итоге он получился слабым. Я думал, что ты лучше усвоил мои уроки.

– Что бы я делал без тебя, учитель? – рассмеялся Конн.

– Справился бы без особого труда, судя по тому, что я видел, – ответил Бануин.

Расседлав и развьючив лошадей, они почистили их, дали им сена и принесли воды из реки. Потом Иноземец разложил под раскидистым дубом костер. Ночь была холодная, звезды ярко светили.

Вскоре к путникам подошла неимоверно худая молодая женщина, одетая в лохмотья. За еду она предложила «ублажить» их обоих.

– Очень мило с твоей стороны, – ответил Бануин, – присоединяйся к нам в любом случае. Мы рады гостям.

Она помолчала, а потом нерешительно проговорила:

– У меня есть ребенок.

– И его неси сюда.

Девушка скрылась в ближайшей хибаре и вернулась с сыном. Бануин сварил бульон, приправил его специями, достал два пресных хлеба, которые они купили за день до того в деревне. За едой гостья молчала. Конн обратил внимание, что сначала она покормила малыша и только потом набросилась на пищу.

– Давно здесь живешь? – спросил Бануин.

– Кажется, два года.

– А где отец мальчика?

– Ушел однажды ночью, И не вернулся.

– Откуда ты родом?

– Из Длинной Ветви. Это кердинское поселение.

– Знаю его, – заметил Бануин. – Оно меньше, чем в трех днях пешего пути отсюда. Почему ты не вернулась домой?

Ребенок, наевшись, задремал в ее руках. Мать устало поглядела на мужчин.

– Я готова платить, – сказала она.

– Не надо, дитя. Уложи своего сына в кровать. И если хочешь, поехали с нами. Я отвезу тебя в Длинную Ветвь.

– Там меня никто не ждет, – проговорила девушка. – Меня никто нигде не ждет. Только мой малютка. – Поцеловав ребенка в лоб, молодая мать поднялась и ушла.

– Она не старше меня, – сказал Конн.

– Но уже познала скорбь… – заметил Бануин. – Я собираюсь поспать. Растолкай меня через четыре часа, и я буду сторожить. Если они придут, буди меня раньше. Не пытайся разобраться один.

– Они не придут, – сказал Конн. – Я прочел страх в их глазах.

– Следует быть уверенным, но не самонадеянным, – произнес Бануин, заворачиваясь в одеяло.

Земли кердинов располагались в гористой местности, поросшей лесом, что радовало Конна, поскольку он чувствовал себя почти как дома. Сказать правду, юноша тосковал по Каэр Друагу и жаркому огню в домах риганте. Но Бануин волновался все сильнее и, с тех пор как они пересекли реку, постоянно оглядывался.

– Что ты высматриваешь? – спросил Конн.

– Неприятности, – коротко ответил Иноземец.

Он не был расположен к беседам, и почти все утро путники ехали в молчании. Ближе к сумеркам Конн принялся искать место для ночлега. Они ненадолго остановились в полдень и доели остатки хлеба. В закатном свете юноша увидел огромный дубовый лес; вдали виднелась сияющая в последних лучах солнца лента ручья. Подъехав к Бануину, он указал на долину.

– Хорошее место для стоянки? Иноземец покачал головой.

– Это леса Талис – так кердины называют сидов. Туда никто не ходит. Рассказывают, что некогда один воин зашел в лес утром, а вечером вышел оттуда глубоким стариком. Мы поедем дальше. Здесь есть ферма, я знаю ее хозяина. Он пустит нас переночевать.

Через час они и в самом деле добрались до деревянного дома. Увы, тот был пуст. Распахнутая дверь висела на кожаных петлях.

Бануин спешился и зашел внутрь, распахнул ставни. Он отыскал огарок свечи, зажег его и осмотрел главную комнату. Никакой мебели, кроме пустых полок. Медленно пройдя через остальные три, Иноземец увидел, что из них унесли все ценное. Валялся сломанный стул, а на кухне лежали черепки горшков. Конн подошел к нему.

– Думаешь, их ограбили? Бануин покачал головой.

– Нет. Этот человек всегда боялся, что в его края придет война. Думаю, он уехал отсюда. Печально, мой друг любил эту землю…

У северной стены располагался каменный очаг, и Иноземец разжег его, пока Конн возился с лошадьми. Перекусив, друзья сели на земляной пол у огня.

– Скажи, что тебя тревожит? – спросил юноша. Бануин снял шляпу и коснулся пальцами ее деревянной основы.

– С кердинами очень трудно иметь дело. Они непостоянные, вспыльчивые и надменные. Это племя главенствовало над соседями много сотен лет. Остры и гаты платят им дань, поэтому на них нападают не слишком часто. Я подружился с их королем, Алеа, но его семья меня не любит. Особенно брат, Карак. Он купил у меня товары пять лет назад, а потом подослал людей, чтобы выкрасть заплаченные за них деньги. Не вышло. Тогда он заявил, что я его обманул, и приказал бы меня убить, не бойся он гнева короля Алеа.

– А теперь Алеа мертв, – сказал Конн. – Он оставил сына?

– Да, одного. Славный мальчик. Ему было бы семнадцать.

– Было бы?

– Сомневаюсь, что ему хватило сил и искусства, чтобы победить Карака. Скорее всего он мертв – ритуально задушен. Так поступают кердины.

– Задушить собственного племянника? Что за человек этот Карак?

– Жизнь правителей не такова, как у простых людей. История кердинов пестрит печальными случаями детоубийства, отцеубийства, братоубийства и инцеста. Карак даже женился на собственной сестре, чтобы упрочить притязания на трон.

– Похоже, мы не будем торговать в его столице.

– Торговать не будем. Но мне придется туда отправиться, там меня ждут дела. У одного купца мои деньги, а они мне очень понадобятся для новой жизни с Ворной, Я пойду туда в темноте и уйду из города до рассвета. Город большой – почти как Гориаза. Меня не заметят.

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая