Яростный клинок - Геммел Дэвид - Страница 2
- Предыдущая
- 2/86
- Следующая
Своего сына!
При этой мысли его сердце исполнилось гордости.
Дойдя козьей тропой до Каэр Друага, Старейшей Горы, Вараконн принялся карабкаться по ее зеленым склонам. Поднимаясь все выше и выше, он вспоминал собственного отца и думал, какие мысли посещали его, когда он поднимался на гору девятнадцать лет назад? Какое будущее он пророчил своему еще не родившемуся сыну? Отец умер от ран, полученных в сражении с паннонами, когда Вараконну исполнилось шесть. Мать пересекла Черные Воды год спустя. Сыну она запомнилась похожей на скелет женщиной, то и дело кашлявшей кровью. Сироту взял на воспитание вечный холостяк дядя, живший в одиночестве. Он был добр и старался заменить мальчику отца, но, помимо всего прочего, привил воспитаннику недоверие к людям. Поэтому Вараконн никогда не пытался добиться всеобщего признания и почти не умел дружить. Молодежь риганте относилась к нему спокойно, и его жизнь не была отмечена ничем особенным, за исключением дружбы с Первым Воином Руатайном и женитьбы на прекрасной Мирии.
Вараконн на минуту остановился и посмотрел вниз, на деревню Три Ручья. Свет почти везде был потушен – фермеры поднимаются с рассветом и ложатся с закатом. Но в некоторых окнах все еще неясно мерцали масляные лампы. Бануин Иноземец наверняка проверяет счета, готовясь к очередному путешествию за море, а Кассия, дочь земли, развлекает гостя, уча очередного юношу великому танцу соития.
Вараконн продолжил свой путь.
Его женитьба на Мирии удивила жителей деревни, поскольку многие юноши приходили к ее отцу просить руки дочери. Даже Руатайн. Мирия отвергла всех. Вараконн же и не пытался добиться ее благосклонности. Он был скромным человеком и почитал возлюбленную выше себя во всем. Но однажды, когда он объезжал кобылу в загоне на лугах, девушка сама пришла к нему. Тот день запечатлелся в его памяти как один из самых прекрасных в жизни. Мирия тихонько подошла и прислонилась к ограде, а Вараконн не сразу заметил ее, поглощенный заботами о своей пленнице. Он очень любил лошадей, с самого детства подолгу наблюдал за ними и заметил, что вожаками табуна обычно бывают кобылы, это они заставляют молодых строптивых жеребцов подчиняться, изгоняя их на некоторое время из табуна. Такое наказание устрашало любого строптивца, ведь одинокая лошадь быстро становится добычей волков. Через некоторое время непокорного прощали, вновь допускали в табун, и с тех пор он слушался вожака во всем. Вараконн пользовался похожим методом. Он отводил дикую лошадь в круглый загон и заставлял ее бегать, пугая бичом. Инстинкт не давал лошади обернуться, чтобы выяснить, что, собственно, гонит ее вперед. Вот и на этот раз Вараконн, не подозревая, что за ним наблюдает Мирия, заставлял кобылу бегать по кругу, потом отвернулся от нее и пошел прочь. Лошадь, опустив голову, побрела за ним. Вараконн свернул в другую сторону, и та, как привязанная, – тоже. Тогда он тихо и нежно заговорил с ней, потом ласково похлопал по шее.
– Тебе проще общаться с лошадьми, чем с женщинами, – произнесла Мирия.
Вараконн покраснел.
– Я… не слишком разговорчив, – пробормотал он. Стараясь не обращать внимания на девушку, он продолжил работу и через час уже оседлал свою пленницу и медленно объехал загон. Время от времени юноша бросал взгляд на Мирию. Она все стояла. Наконец он спешился, глубоко вздохнул и направился к ней. Будучи человеком робким и замкнутым, Вараконн не отважился посмотреть ей в глаза. Но даже от того, что он увидел, у него перехватило дыхание. На девушке было длинное зеленое платье, перехваченное в талии широким поясом, вышитым золотой нитью, темные длинные волосы ее рассыпались по плечам. Она пришла босиком.
– Хочешь купить лошадку? – спросил молодой охотник.
– Возможно. Но почему она вдруг начала тебя слушаться?
– Ей стало страшно. Я заставил ее бегать по загону, а она не знала, откуда исходит опасность. Видела, как она скалилась на бегу?
– Да, она была очень зла.
– Это не злость. Так делают жеребята. Кобыла повела себя как детеныш, тем самым говоря: «Помоги мне, будь моим хозяином». Поэтому я опустил руку и отвернулся. Тогда она последовала за мной и присоединилась к моему табуну.
– Значит, теперь ты ее жеребец?
– Скорее кобыла-вожак. Жеребцы сражаются, но командует всегда кобыла.
– Руатайн говорит, что ты добрый воин и хороший человек. – Эти слова очень удивили Вараконна, и он посмотрел девушке в лицо, чтобы убедиться, что она над ним не смеется. У Мирии были широко расставленные, очень красивые зеленые глаза, не цвета летней листвы или травы, а более темного и благородного оттенка. Как драгоценные камни, только не холодные…
– Ну, теперь ты на меня уставился.
Вараконн моргнул и виновато отвел взгляд.
– Руатайн говорил, что ты сражался с ним против паннонов и сломил их сопротивление.
– Он очень добр, хотя прекрасно знает: я просто слишком боялся, чтобы убежать. Руатайн был как скала, единственное безопасное место в бурном море. Никогда не видел таких, как он. Битва была настоящим безумием, крики, звон мечей. Все происходило слишком быстро. В жилах воинов кипела ярость, но Руатайн оставался спокойным. Он напоминал божество. Казалось, что рядом с ним ты неуязвим.
Неизвестно почему, но эти слова ее расстроили.
– Да, да. Все знают, что Руатайн герой. Он хотел жениться на мне, а я ответила отказом.
– Но почему? Он замечательный человек!
– Как ты можешь быть таким глупым? – Сказав это, девушка развернулась и ушла.
В полном недоумении Вараконн пошел за советом к Руатайну. Светловолосый молодой воин с тремя пастухами строил стену у края оврага в северной долине.
– Каждую зиму, – говорил Руатайн, укладывая огромный камень на место, – часть моего скота падает туда, но больше этого не произойдет.
Вараконн спешился и принялся помогать ему. Во время передышки друг взял его за руку и отвел в сторонку, к ручью.
– Вряд ли ты приехал сюда, чтобы строить стену. О чем ты думаешь? – Не дожидаясь ответа, он снял рубашку, штаны и сапоги и забрался в середину ручья. – Клянусь Таранисом, вода холодная. – Руатайн лег спиной на белые камушки на дне, так что вода закрыла его тело полностью. – Вот это освежает по-настоящему! – воскликнул он, переворачиваясь на живот.
Вараконн сидел у ручья и смотрел на своего друга. Несмотря на прославленную силу этого человека, широкое лицо и огромные усы, было в Руатайне что-то удивительно детское; в нем скрывалась воистину нескончаемая способность получать удовольствие от любого действия. Молодой воин плеснул водой себе в лицо, провел мокрыми руками по волосам, потом поднялся и вылез из ручья.
– Тебе следовало ко мне присоединиться, – улыбнулся он Вараконну.
– Мне нужен твой совет, Ру.
– У тебя неприятности?
– Пожалуй, нет. Я просто ничего не понимаю… – Он рассказал ему о разговоре с Мирней.
Руатайн погрустнел, и его друг внутренне выругал себя за глупость. Если человек просит руки какой-нибудь девушки, значит, он ее любит!
– Прости меня, Ру. Я идиот, сыплю тебе соль на раны.
– Да, ты идиот. – Молодой воин невесело улыбнулся. – Но кроме того, ты мой друг. Очевидно, я ей не по нраву, но в тебя она влюблена. Поговори с ее отцом.
– Как она могла полюбить меня?
– Понятия не имею, – печально ответил Руатайн. – Женщины для меня – тайна за семью печатями. Когда мы были детьми, она все время следовала за нами, помнишь? А мы кидались палками и пытались прогнать.
– Я никогда не кидал палок.
– Может, поэтому она тебя и любит. А теперь отправляйся и приведи себя в порядок. Сефир не потерпит неаккуратного жениха. Надень лучший плащ и штаны.
– Я не могу, – сказал Вараконн.
Но он сделал это. Свадьба состоялась через три недели после первого дня лета, в Бельтайн.
За женитьбой последовал самый лучший год его жизни. Мирия постоянно радовала его сердце, и он порой не мог поверить, что ему так повезло. За весну и лето он поймал и объездил шестьдесят двух лошадей. Шестнадцать из них были просто превосходными, он продал их княжеской челяди, хорошо заработал, и теперь собирался купить железный меч, вроде того, что висел у него сейчас на боку.
- Предыдущая
- 2/86
- Следующая
